За занавеской прячется местный бог.
Каждую ночь ты с ним говоришь во сне.
Но бесполезно. Он то ли совсем оглох,
то ли молчит и думает обо мне.
А циферблат, притихший в своем углу,
смотрит на нас, не отрывая глаз.
Здесь не место добру и не время злу,
и часы не знают, который час.
А на стене в прихожей висит пальто.
Кто-то жил в этом доме, да вышел весь.
Все не так, моя радость, и все не то
целую вечность. То есть пока мы здесь.
Возле твоей кровати стоит капкан
вместо домашних тапочек. По стене
мечется тень, как спятивший таракан.
Выключи свет и повернись ко мне.
Если завтра война, пусть меня убьют
и после смерти моей прекратят войну.
Двери настежь! Это часы идут.
Это часы камнем идут ко дну.
***
страх выходит наружу
идет по следу собственной тени
видит пятна на теле
возвращается в душу
раньше там жили травы
и остатки искусства
скоро там будет пусто
расчистим место для страха
***
Птица, которая вылетела из памяти,
совладает с самой сильной любовью.
Дождь, навсегда со стены смывающий граффити
Тани из Подмосковья,
гасит окурки, делает слезы сладкими.
Целые сутки время стоит на месте.
Вот и сентябрь. Школьник идет с тетрадками
от Арбата в сторону Пресни.
Грязь на щеке такова, что лишает мужества.
Вытри ее — вот и прошла минута.
Вид из окна: небо, полное ужаса,
вытянуто, погнуто.
***
Что бы ни случилось — ничего страшного.
Чуть-чуть подташнивает? Ничего страшного.
Сносит башню? Ничего страшного.
После вчерашнего — ничего страшного.
Все равно все как-нибудь образуется.
Перемелется, переверится, перелюбится.
Я смотрю на тебя, а ты смотришь в окно на улицу.
Не кричи, не плачь, не буди спящего.
Ничего из ряда вон выходящего.
