Жарким августовским вечером, числа двадцать второго, мы с мамой решили сделать перестановку — освободить в квартире немного пространства. Пригласили бывшего соседа Эдика, давнего друга семьи.
Мама, неудачно повернувшись, ударилась локтем о дверной косяк. На следующий день рукой пошевелить не могла: ни поднять, ни заняться делами. Обезболивающие у нас всегда под рукой, а вот успокоительные мама никогда не пьёт. Её обычная реакция: «Само пройдёт».
К вечеру поднялась температура. Небольшая, но всё же — редкость для мамы. По привычке вызвали врача.
Пришёл молодой араб, говорящий на иврите. По-русски почти не говорит, но понимает. Решил, что может быть либо инфекция, либо перелом. На всякий случай выписал направление в приёмный покой, настоял на рентгене и назначил антибиотик «Рокасет». Аккуратно наложил повязку на руку. Казалось, он делает всё, почти не прикасаясь, легко, невесомо.
Мы поблагодарили его, расплатились и попрощались.
С повязкой боль утихла — рука словно ожила!
Но я решила перестраховаться: записала маму к ортопеду по срочной очереди. Обычную ждать приходится месяцами. Либо боль пройдёт сама, дай Бог, либо, не дай Бог, всё обернётся куда хуже.
Двадцать пятого августа мы пришли в медицинский центр — в пункт независимой медпомощи, где принимают врачи на пенсии.
Секретарь Юдит уточнила у доктора:
— Доктор Ливинбаум, тут мама с дочкой. Локоть болит, опух.
— Сколько лет маме? — спросил он.
Юдит назвала возраст, и мы получили разрешение на приём.
— Можете сегодня, но народу много. Ждать будете? Или завтра в одиннадцать?
— Завтра в одиннадцать. Спасибо, Юдит, дорогая!
В среду утром отправились в медцентр. Он недалеко. Через терминал выбили номер 724. Ждать пришлось недолго.
— Здравствуйте, доктор!
— Доброе утро. Давайте вашу карточку.
Ицхак Ливинбаум проверил данные и посмотрел историю болезни.
— Что беспокоит?
Мы рассказали.
— Поднимите руку.
Не поднимается. Доктор ощупал локоть. Мама вскрикнула.
— Всё ясно. Это инфекция.
— Но, доктор, какая инфекция? Ни укуса, ни пореза. Откуда?
— Говорю вам: инфекция. Пейте антибиотик.
Выписал «Зиннат» — десять дней, утром и вечером.
— Но, но… — мама возмутилась почти по-английски.
Она знала по моей истории, что препарат тяжёлый: я пила его при пневмонии и бронхите, доходило до рвоты.
— Что «но, но»? — отрезал доктор. — Скажите ей: «Зиннат» — не имя, а антибиотик. Его пьют даже четырёхлетние дети.
Мама попросила перевести, что мы знаем: «Зиннат» — не только лекарство, но и имя арабского происхождения, означающее «украшение, наряд».
Доктор не стал вдаваться в подробности:
— Пейте десять дней, два раза в день. В воскресенье срочно приходите. Я хочу лично видеть, что всё в порядке.
Он говорил быстро, хлопая ладонью по столу. Мы пообещали и записались у секретаря Эллы на тридцать первое августа.
В воскресенье пришли вовремя. Терминал упорствовал: даже с третьей попытки не выдавал талон. Врачей тоже не было видно.
«Хакеры», — подумала я. А может, просто техника барахлит.
Побежали в регистратуру, где сидела Элла.
— Терминал не даёт очередь, врача тоже нет, — пожаловались мы.
— Подождите… Вы Ноа Вайнштейн? — спросила она у мамы.
— Нет! — хором ответили мы.
— Ну вы как с луны свалились, девчонки.
Чтобы не спорить, я только кивнула. Элла позвонила коллеге:
— Таня, доктор Ливинбаум на месте?
— Да, всё в порядке, скоро будет.
Элла нашла нашу очередь в компьютере и махнула рукой:
— Идите, всё хорошо.
Мы вздохнули с облегчением. Терминал, словно почувствовав, что спор проиграл, выдал номер. Нас вызвали.
— Здравствуйте, доктор!
— Здравствуйте. С чем пришли?
— Вы же сами велели явиться.
— Ах да. Ну что у вас?
— Локоть. Инфекция.
— Другое дело!
Он снова проверил карточку, осмотрел локоть, прощупал.
— Йофи! Прекрасно. Скажи маме: она здорова. Сколько дней пила антибиотики?
— Пять, — ответила мама.
— Допейте ещё пять. Хорошо?
— Но…
— Ладно, ещё два.
— Спасибо, доктор!
— Будьте здоровы.
Мы вылетели из кабинета быстрее, чем кто-либо ожидал. В очереди удивились.
Вот теперь точно наш марафон завершился.
Дома мы долго гадали: откуда инфекция, если ни пореза, ни укуса не было?
Я успокоила маму:
— Такие врачи, как Ливинбаум, — словно индейцы с «острым зрением». Диагноз ставят на ощупь и вслепую. Главное, что ты здорова. Что может быть лучше?
А сама думала об одном: как бы нас ни звали — Зейнат, Зейнеп или Орна, рано или поздно наступит мир. Настоящий, вечный мир. Время уходит — песчинками сквозь пальцы или стрелой ввысь. Оглянуться назад или увидеть свет в конце пути дано не каждому. Главное — быть здоровыми как можно дольше.
