Арт-портал гУрУ публикует отрывок из новой книги Саши Бабушкина (сценариста, креативного продюссера телепрограмм, украинца с душой итальянца) «Последний день рождения» (издательство Саммит-Книга) . Четверо когда-то очень близких людей после вынужденной разлуки наконец-то собираются вместе, чтобы отметить день рождения одного из них. Но радость, смех и улыбки даются нелегко. Ведь каждый знает, что этот день рождения будет для их друга последним.
Я закрыл книгу. Читать не получалось. Мысли все были о предстоящей поездке. Еще и кот орал, не унимаясь. В подтверждение моих мыслей из коридора донеслось очередное протяжное: «Мя-я-я-у!». Он орал уже минут пятнадцать. Ровно на четырнадцать больше, чем я обычно выдерживал.
— Саша! Заткнись! — крикнул я, хоть и знал, что кричать на него бесполезно.
Кот вроде затихал, но ровно настолько, чтобы ты поверил, будто он успокоился, и в следующую секунду снова издавал свой бесячий котячий крик. Вот и сейчас после пятисекундной паузы вновь раздалось очередное ультразвуковое «Мя-я-я-у!».
— Саша, ёб твою мать, ты дельфина зовешь?
Когда мы начали жить с Маргаритой, кот жил с ней уже лет десять. Последний день рождения — Странный выбор имени, — заметил я при первой встрече с тезкой. Оказалось, что изначально его звали Сани, как солнышко. Кот был рыжий и пушистый, перс с ангорой. Через месяц после рождения у девочки Сани обнаружились органы, совершенно девочкам неприсущие. Решили называть Саша. Саша всей своей кошачьей душой всегда был предан только Маргарите. Меня терпел и явно пренебрегал. Но кошачьим благород- ством обделен не был — в тапки не ссал. За все шесть лет, что мы втроем прожили вместе, я успел его полюбить, он меня — нет. Не проявлял ко мне никаких чувств до самой смерти. Умер он от рака желудка. Имя человеческое и смерть какая-то не кошачья. Очень мучился. Мы сильно плакали. Но это будет через несколько лет, сейчас он меня чрезвычайно раздражал.
— Марго, ну чего он орет?
— Не знаю, скучно, наверное. Ей его вопли вообще не мешали или он специально орал на частоте, которую слышал только я. Но скорее всего дело было в «шариках» — игре в телефоне, где нужно собирать шарики одного цвета в линейку по три или четыре штуки. Марго залипала в нее часами. Иногда мне кажется, что развелись мы именно из-за них. Мои реальные шарики не выдержали конкуренцию с виртуальными.
— Мя-я-я-я-я-я-у-у-у-у! — Саша не унимался.
Я встал с кровати, убрал тапочек, который служил стопором для двери, чтобы та не закрылась и кот мог свободно передвигаться по квартире, и резко захлопнул дверь. Такая себе шумоизоляция, но целью было хлопнуть дверью. Выпустить пар. Хотя парился я в основном не из-за кошачьих криков. Катализатором стресса была предстоящая поездка.
— Ты уверена, что это хорошая идея — встречать Новый год с незнакомой парой в другой стране?
— Они не незнакомые. Наташу я знаю.
— Вы виделись один раз на какой-то вече- ринке. Обе были вдрабадан. Она тебя вообще вспомнит? Или будем бегать по всей Мальпенсе и кричать «Наташа, Наташа!!!» — Марго отвлеклась от шариков и смерила меня своим суровым взглядом.
Я знал, что зря себя накручиваю, и она это знала. Маргарита всегда умела находить новых друзей, которые впоследствии становились хорошими старыми. Но судят же всегда по себе, а я новых друзей завожу тяжело. Со старыми нахожусь в пассивных отношениях. Хотите дружить — звоните. В отличие от меня, с Маргаритой дружить хотелось, с ней было легко. Поэтому я понимал, что Наташа и ее муж итальянец, скорее всего окажутся нормальными людьми и волноваться мне не о чем. Но еще я понимал, что у меня хреновое настроение, и позволял себе вечерние ворчания.
— Саш, ты можешь не нудить? Мы едем на неделю в Италию. Новый год в Альпах! Ребята заберут нас из аэропорта на машине, жить мы будем у них. Тебе нужно просто прилететь в Милан — дальше нас везде возят и развлекают. Вот чего ворчать?
Я вдохнул и выдохнул носом. Аргументов для возражений у меня изначально не было. Настроение. На дворе было 30 декабря. Пора улыбок, смеха, подарков, предновогодней суеты, время исполнения желаний и прочей идиотской чепухи. Терпеть не могу Новый год. Нет, в детстве мне он, конечно, нравился. Как и всем детям. Но с возрастом ощущение праздника и чуда трансформировались у меня в обыденность и обязанность. Обязанность быть радостным и счастливым конкретно в этот день, несмотря ни на что. Будто в 12 часов ночи 31 декабря все проблемы должны пропасть, как по волшебству. Старый бородатый дед, похожий на ухоженного бомжа, взмахнет своим посохом — и все желания исполнятся. Исчезнут проблемы на работе. Начальник подавится первой же ложкой оливье и перестанет доставать тебя своими кретинскими распоряжениями. Простата уменьшится до человеческих размеров и перестанет будить тебя каждый день в четыре утра. Снова захочется заниматься сексом с женой, а не с кем угодно другим, лишь бы не с ней. «Ювентус» наконец-то выиграет Лигу чемпионов. Во все это верится с трудом. В итоге празднование Нового года стало для меня не радостным событием, а скорее вызывало чувство долга, тяготило и вынуждало веселиться. Вынуждало улыбаться, желать всем счастья, когда на самом деле хотелось послать всех на хер вместе с этим выдуманным праздником, закрыться дома и не видеть этих беспричинно радостных рож с бенгальскими огнями в оранжевых от мандаринов руках, пахнущих вперемешку этими самыми мандаринами, селедкой и чесночной заправкой. Для итальянцев Новый год — не такой глобальный праздник, как в Украине, они гораздо шире отмечают Католическое Рождество, поэтому поездка в Италию, где 31 декабря не является принудительным мероприятием, а празднуется, скорее, по желанию — сначала показалось мне хорошей идеей. Но, как обычно, за день до отъезда меня начали мучать со- мнения и неуверенность в принятом решении.
— Марго, я профессионально умею в жизни делать три вещи: пить, придумывать истории и ворчать. Пить поздно. Придумывать на трезвую — не люблю. Остается ворчать. — Маргарите же оставалось только вдохнуть и выдохнуть носом.
— Я — спать. Встаем в 6:30. Не волнуйся, и тоже ложись. И открой кота, а то всю ночь будет скрестись. Споки ночи, — она отвернулась и сразу уснула.
Это была ее сверхспособность — засыпать моментально и где угодно. Я не стал впускать кота. Из принципа. Ее кот — пусть и впускает. Перед поездками я всегда плохо сплю. В этот раз не спал вообще. Сашка то скребся, то орал. Уставал скрестись — орал, уставал орать — скребся. «Ну, зато ему нескучно», — думал я.
Еще я думал о том, как чего не забыть в дорогу. В этом плане я параноик, впрочем, как и во многих других планах, но в этом особенно. Мои сборы можно снять на видео и показывать шизофреникам. «Вот, смотрите, шизофреники, не будете пить таблеточки — будет вава в голове еще больше. Как у этого мальчика». Итак, сборы. Для начала: составить список вещей, которые беру в поездку. Списка должно быть два — один на бумаге, другой в заметках в телефоне, чтобы потом сверить и точно ничего не забыть. Вещи делим на две категории: «первой необходимости» и «на всякий случай». Не знаю, к какому случаю я готовлюсь, но всегда беру с собой трусов из расчета по две пары в день. Дальше. Выключить все электроприборы из розеток, перекрыть воду, закрыть окна. Следующий шаг. Проверить, все ли электроприборы я выключил, все ли окна закрыл, не капает ли где вода. Посидеть на дорожку. Начать выходить из квартиры, в последний момент вернуться, еще раз обойти квартиру, окинуть все внимательным взглядом. Еще раз посидеть на дорожку. Еще раз закрыть дверь. Несколько раз дернуть ручку, чтобы наверняка. Идем вызывать лифт. Пока лифт едет — успеваем еще несколько раз подергать ручку. Параллельно с тем, как я несколько раз мысленно собрал чемодан и проверил квартиру, я думал, о чем я целую неделю буду общаться с итальянским мужем этой Наташи. Почему-то возможность общения с самой Наташей я исключил изначально. О чем с ней общаться? Женщина в 40 лет сделала себе операцию на ушах (по рассказам Маргариты). Уверен, уши от нее такого предательства не ожидали. Торчали себе в разные стороны, никого 40 лет не трогали. Тут на тебе! О чем говорить с человеком, который не смог договориться со своими старыми ушами… Ладно. Как там зовут ее мужа? Фабрицио? Нет, что-то связано с самолетами. Мау… Мау… Маурицио. Точно. О чем мне общаться с ним? Вернее, о чем, может и найдется, но как? По-итальянски я ни «парло», ни «капито». Английский — на уровне «как пройти?» и «где выпить?». Может, он тоже по-английски не очень? Было бы здорово. Неделя в Италии и в тишине. В полной тишине. Даже ушами никто не хлопает. Как я уже говорил, с новыми людьми я схожусь тяжело. А если они еще и не говорят по-русски, то принять мою тонкую натуру интеллигентной гниды — очень сложно. Отсюда недопонимания, как результат — обиды. Вот если бы этот Маурицио был немым. Но вроде не был.
На часах светилось 5 утра. К черту этого итальяшку. На месте разберусь. Лучше еще раз подумать, ничего ли я не забыл собрать. Зазвенел будильник. Кот тут же перестал орать и скрестись. Марго проснулась. Меня же, наоборот, начало клонить в сон.
— Ну что, ворчун? Выспался? Будем собираться?
— Да я уже вроде раз семь, как собрался.
— Значит, не выспался, — констатировала она.
Встала, впустила кота и пошла умываться. Сашка зашел в комнату. Посмотрел на меня. В отличие от меня, выглядел бодрым. Наверное, выспался. Сволочь.
— Как ты одновременно и спал и орал, животное? — я всегда любил с ним разговаривать. Собеседник он был хороший. Перебивал редко. Отвечал емко. Либо «мяу», либо многозначительно молчал. В этот раз ответа не последовало, вместо этого он резко скрутился и принялся неистово вылизывать задницу. Он делал это именно неистово, будто в последний раз и наперегонки с кем-то, кого видел только он. — Пойду и свою помою, — зачем-то поставил его в известность о своих планах и тоже пошел умываться.
