Глава вторая, в которой я навожу справки и слушаю, пожалуй, самую необычную в моей жизни лекцию
Утро следующего дня застало меня бодрым и уверенным в своих силах настолько, что даже предстоящее рандеву с пиктской словесностью лишь вызвало едва заметную ухмылку, мол, мы еще повоюем. Неожиданно для самого себя, не говоря уж о моей квартирной хозяйке – выполнявшей по совместительству обязанности экономки, «дабы не отвлекаться на чепуху, с которой способна справиться и малограмотная женщина», — я надел новый габардиновый костюм, до сего дня предназначавшийся исключительно для особых случаев. Наспех позавтракав, быстрым шагом я направился на лекцию одного заезжего археолога, довольно занимательную, хотя и абсолютно, как выяснилось, бесполезную. До ленча успел заглянуть на кафедру и перекинуться парой-тройкой слов с коллегами отца, которые без устали интересовались, как продвигается моя работа. В глубине души, мне думалось, каждый из них надеялся, что новоиспеченный профессор Драммонд займет именно его место, чтоб с чистой совестью уйти на заслуженный покой.
Около полудня, оказавшись в университетском клубе, с четверть часа я безуспешно отбивался от неизменно досаждавших студентов, юнцов, в силу неискушенности искренне презиравших мое святейшее право на одиночество. Погода благоволила, и после я совершил небольшую пешую прогулку через парк пока, по обыкновению, не добрался до уже ставших родными дверей библиотеки. Скупое апрельское солнце хоть и не спешило облагодетельствовать клочок земли, который я был способен охватить взглядом, призрело, наконец, и наши беды, удостоив окрестности Оксфорда каким-никаким, но теплом, потому и возвращаться к Ромилли Аллену решительно не хотелось.
Натура моя требовала действий, а рассудок твердил о необходимости продолжить изыскания. Однако, в тот момент, когда я готов было уже подчиниться монотонному, поучающему гласу разума, подойдя к посту суровой смотрительницы этого заведения, я — подумать только, впервые! — обратил внимание на стоящую с края массивного бюро табличку. На ней крупными буквами было выгравировано: «мс-с. А. Рой, библиотекарь».
Чувство, нежданным визитером потревожившее меня прошлым вечером, не замедлило себя обнаружить – не иначе скрывалось в неизведанных закоулках души, выжидая, выслеживая. Я огляделся. Миссис Рой, по всей видимости, находилась в читальном зале или искала в необъятном хранилище какое-нибудь редкое издание.
Искать ее в этом многоэтажном лабиринте стеллажей и столов было попросту глупо, а потому, присев неподалеку, я решил, что спешить мне некуда и я могу позволить себе дождаться ее прихода в спокойствии и праздности. Обожаю ни на что не похожую атмосферу библиотек; иногда кажется, что все в них пропитано волшебством, древним, давно потерянным, которое, стоит тебе отвернуться, оживает в древних, истертых временем, словно мегалиты, фолиантах. Впрочем, поспешу опровергнуть собственное утверждение, библиотеки были для меня сродни храмам с их недоступным человеку величием, хранящие в себе все то, что не способна сохранить бренная наша оболочка.
— Мистер Драммонд?.. — Благо, ждать смотрительницу пришлось не так уж и долго. Придерживая кончиками пальцев бифокальные[9]очки, крепившиеся на тонкой цепочке вокруг шеи, она смотрела на меня своими холодными старческими глазами, точно знала о моем приходе из древнего пророчества, которое, в конце концов, соизволило сбыться.
— Присаживайтесь, мистер Драммонд, — она указала мне на стул, приставленный практически вплотную к глянцевой, красноватой столешнице, — чем могу быть полезна?
— Премного благодарен, — промямлил я. Жизнь продолжала меня удивлять второй день подряд, очевидно, ей это нравилось. Впрочем, что греха таить, мне тоже.
— Миссис Рой, — я задействовал всю свою тактичность, — полагаю, по вашей любезной рекомендации ко мне обратился некто мистер Нетер с довольно необычным предложением, так ведь?
— Да, все верно, мистер Драммонд. — отчеканила дама, — Джентльмену, о котором идет речь, необходим компаньон, порядочный и честный юноша, ведущий умеренный и уединенный образ жизни. Несмотря на обилие достойных господ в нашем городе, — продолжала она, — я рискнула остановиться именно на вашей кандидатуре.
— Мистер Нетер, — взвесив свою следующую фразу, произнесла миссис Рой, — довольно эксцентричный молодой человек, и я пойму, если вы решите отказаться от его предложения, в чем бы оно ни заключалось.
Мне показалось, что смотрительница понятия не имеет о планируемой поездке в Уоллингфорд. Или же тщательно скрывает это, что также было уместно допустить. В возрасте, но еще не старая, она походила на строгую, но любящую бонну[10], терпеливо втолковывавшую прописную истину нерадивому воспитаннику. Неподдельное участие к моему новому знакомому, сквозило в каждой ее фразе, сдержанной, тщательно подобранной, но довольно эмоциональной; она явственно вознамерилась выискать Нетеру наилучшего компаньона, и в ее понимании им почему-то должен был стать ваш покорный слуга. Мне, безусловно, польстило, что я оказался достоин подобной роли, однако же, и лесть, как известно, – едва ли не наиболее действенная приманка на глупца!
— Миссис Рой, мне необходимо взвесить все «за» и «против», — смотрительница еле заметно кивнула, будто и это было предсказано древними, — что за человек мистер Нетер?
— Мистер Нетер, — слабо и, быть может, натянуто улыбнулась дама, — сын достаточно крупного столичного мануфактурщика. Насколько мне известно, семья их происходит откуда-то из Германии, впрочем, мистер Нэйт родился уже в Лондоне. Отец отправил его учиться в Оксфорд, рассчитывая, что сын продолжит семейное дело, однако теперь, похоже, он окончательно махнул рукой на эту затею, позволив молодому человеку заниматься тем, чем ему будет угодно. Благо, всем известно, — спешно присовокупила смотрительница, — что он – не картежник и не гуляка. Единственная страсть его жизни, как вы могли заметить, — книги. Повторюсь, это довольно эксцентричная натура, в чем вы сами сможете убедиться, разумеется, приняв его предложение.
«Лишь приняв его предложение», — посыл, судя по всему, был именно таков.
— Осмелюсь добавить, — вырвав меня из задумчивости, едва ли не шепотом проговорила миссис Рой, — за всю свою жизнь мне не доводилось встречать никого подобного мистеру Нетеру, а повидала я достаточно, и здесь, и на фронте…
Фронт. К моему стыду слово это каждый раз звучало, как пощечина, как плевок в лицо. Место, куда я жаждал попасть, но так и не попал, просидев за бумажками четыре с лишним года то в одном штабу, то в другом, но, неизменно, в спокойном и по большей части удаленном от всех невзгод военного времени. Мало кто сохранил о тех днях добрую память, а уж я и подавно. Однажды подчинившись чьей-либо воле, человек до самой смерти становится рабом ее.
— Прошу прощения, — я выпрямился, пожелал доброго дня миссис Рой и поспешил откланяться. До самого окончания дня я слонялся по улочкам Оксфорда, красот которых раньше не слишком-то замечал, а позже – допоздна засиделся в тишине гостиной, изучая запылившийся путеводитель по южным графствам, принадлежавший домовладелице, ведь книги подобного рода не представляли, как правило, интереса для ученых, бившихся над разгадками словесности пиктов – и, думается мне, напрасно. Спал я беспокойно, а утром тотчас отправился в магазинчик на Брод-стрит, достигнув цели задолго до открытия, – чтобы приобрести солидную в мягкой коже и довольно объемистую записную книжку.
День шел своим чередом, разве только стало еще чуть теплее и чуть пасмурней. Кропотливо, чтобы нагнать потерянный день, я трудился в библиотеке; Нетера на его посту не наблюдалось, в связи с чем мне представилась возможность провести, наконец, плодотворный вечер. Стрелки часов неспешно и добросовестно отсчитывали минуты, читальный зал постепенно пустел, а мой труд, наоборот, то и дело пополнялся только что исписанными и собранными в аккуратную стопочку листами.
— Полюбуйтесь на это! – из трясущейся руки, обтянутой в добротную вечернюю перчатку и внезапно возникшей откуда-то сбоку, на стол упала скомканная, яркая бумажка, — нас с вами ждет воистину незабываемый уикенд!
— Что это? – спросил я, указав на новоявленный объект, — обертка?
— А чем это, по-вашему, может быть?
Нетер в охватившем его возбуждении расхаживал взад-вперед вдоль стоящего у стены стеллажа. Азарт и нетерпение, казалось, снедали молодого человека изнутри; очевидно, ему стоило титанических усилий хоть как-то держать себя в руках.
— Да разверните же ее, Драммонд! – воскликнул он голосом подлинного мученика.
Что ж, посмотрим. Это оказалась самая заурядная рекламная листовка, коих всегда полно как в любой стоящей на тротуаре корзине для мусора, так и около нее.
— Читайте…
Да, все это представлялось действительно любопытным. Нетер уловил заинтересованность, отразившуюся на моем лице, остановился и с жадностью, достойной горячечного кладоискателя или оголодавшего вампира, устремил взгляд в мою сторону.
«Спешите быть первым!» — гласил набранный крупными литерами текст, — «Успейте купить раньше своих знакомых! Новый роман гения современного детектива. Морт Хилл. Никто не свят». Кроме того на оборотной стороне был указан адрес книжной лавки, часы ее работы и краткий перечень предлагаемой литературы и периодики.
— Ведущие издательства рассыпаются в комплиментах, а некоторые уже пророчат роману лавры лучшего детектива столетия, каково? – победоносно воскликнул Нетер.
— Вы правы, — критически взглянув на листовку, после секундной паузы отозвался я, дело обещало быть сложнее, чем могло показаться ранее, — в случае чего без компаньона вам и впрямь не обойтись.
— Что ж, — скороговоркой ответил молодой человек, — мне необходимо будет написать отцу. И не вздумайте слечь, Драммонд, погода нынче обманчива, — последние слова донеслись до меня уже издалека, вызвав возмущенное шиканье нескольких засидевшихся, как и я допоздна читателей.
Пара недель, остававшихся до окончания семестра, пролетели в кропотливой работе; я стремился довести до логического завершения свое уже порядком поднадоевшее исследование. Как марафонец, заприметивший на горизонте пункт своего назначения в белесой дымке, стиснув зубы и впав в некое монотонное, но от этого не менее отчаянное исступление, с каждым днем я становился всё ближе к цели. С Нетером мы виделись довольно часто, иногда перекидываясь парой-тройкой слов, касавшихся наших общих планов; несколько раз он обращался ко мне за советом относительно своего костюма, словно не привык решать самостоятельно, что будет уместно надеть в том или ином случае, либо не имел понятия о содержимом собственного гардероба. Он пребывал в более чем заметном волнении, отвлекая самого себя перечитыванием лучших произведений как Хакерби, так и Хилла, поглощая, бывало, по роману в день. Накануне отъезда в Уоллингфорд Нетер совершенно не находил себе места; он начинал читать одну книгу, вскакивал, ходил кругами, спрашивал, скоро ли закрытие библиотеки, тут же хватал другую, погружался в нее на четверть часа и снова вскакивал – все это представляло собой на редкость неприятное зрелище. Работа моя не клеилась и, махнув рукой на еще довольно ранний час, предложил тому посидеть в «Лисе и терновнике». Измотанному нескончаемым ожиданием Нетеру идея показалось не такой уж и нелепой.
— Скажите-ка, — спросил я его спустя некоторое время, когда мы уже сидели за маленьким столиком под лестницей, наслаждаясь прохладным, освежающим, вполне себе полуденным элем, — что вы имели в виду, когда заметили, что я не похож ни на жулика, ни на, простите, душегуба? Подобные заявления, — я постарался изобразить небрежность, — знаете ли, отдают френологией[11].
— Что? – переспросил молодой человек, — френологией?
Глядя куда-то мне за спину, он внезапно издал негромкий, хрипловатый смешок, широко улыбаясь при этом некоей пришедшей в голову мысли, которую, видимо, счел донельзя остроумной.
— Нет, нет, нет, Драммонд, я более чем уверен, френология здесь не причем!
Не сдержавшись под натиском любопытства, я осторожно обернулся.
— Взгляните вон на того джентльмена, — и Нетер довольно беспардонно ткнул пальцем в сторону человека в форме почтового управления, беседовавшего о чем-то с дамой, стоявшей сегодня за стойкой.
— И что? Почтальон, как почтальон! – сгорая от стыда за невоспитанность своего собеседника, я перешел на гневный шепот.
— Ну вы и ханжа, профессор, — махнув рукой, добродушно улыбнулся Нетер, — точь-в-точь мой незабвенный батюшка. Ладно, будь, по-вашему.
Молодой человек примирительно поднял руки, как бы извиняясь за «профессора» и, облокотившись на столешницу, постарался напустить на себя скучающее выражение, что, впрочем, не особо ему удалось.
— Стало быть, перед вами самый что ни на есть заурядный британский почтальон, ничем не отличающийся от тысяч своих собратьев. Оно, быть может, и так, за одним незначительным исключением. – Тон моего нового знакомого становился все более заговорщицким, — А именно: этот господин – убийца.
Я нахмурился и как бы невзначай еще раз бросил взгляд на человека у стойки.
— О Господи, Драммонд, что вы хотите увидеть, бурые пятнышки с внутренней стороны рукава или нетипичную для Оксфорда грязь на подошвах его ботинок? Все это смехотворно просто! – Нетер мягким жестом попросил отложить на потом едва не сорвавшееся с моего языка возражение.
— Во-первых, — продолжал он, — мне известно, что мистер Одли, а именно так зовут нашего доселе безымянного почтальона – мнительный и довольно внушаемый человек. Я лично это проверял раз или два. Он носит корреспонденцию моей квартирной хозяйке, — Нетер продолжал размеренно, без спешки, словно предмет нашей беседы был чем-то будничным и малоинтересным, — Во-вторых, он аккуратен, даже педантичен, на моей памяти лишь единожды почта прибыла с опозданием. В-третьих, он подвержен редким, но неудержимым вспышкам гнева, это может подтвердить пожилая леди, живущая в домике с ирисами на соседней улице, чей пинчер имел неосторожность посягнуть на целостность костюма мистера Одли. В-четвертых, он ревнив, хоть и всячески пытается скрыть этот факт. Полагаю, вам не нужно объяснять, кем ему приходится миловидная дама, заменяющая хозяина заведения. И, самое главное!
— Дайте угадаю, — перебил я Нетера, — он вдовец, а его предыдущая жена погибла при необычных обстоятельствах?
— Вообще-то, если быть точным, нет, — мой собеседник замялся и промочил горло, — не думаю, что он уже кого-нибудь убил, но это, несомненно, лишь вопрос времени, так что в целом, Драммонд, ваши выводы достаточно верны. В отличие от миссис Одли, которая, как говорят, спуталась с молочником…
Нетер смутился смелости собственной шутки и, погрузившись в молчание, продолжил задумчиво опустошать содержимое кружки.
— То есть, — мне не терпелось расставить все по своим местам, — совершенно невиновного человека вы считаете убийцей лишь потому, что он как-то пнул собачонку и ходит проведать свою супругу, когда та на работе? Не кажется ли это вам безумием?
— Безумием мне кажется недооценивать любую, даже наиболее незначительную возможность, а в случае с господином почтальоном, — Нетер, несомненно, был расстроен недоверием к его, как ему думалось, простой и логичной точке зрения, самолюбие моего собеседника было задето, — вероятность того, что однажды он убьет – крайне высока. Знаете, Драммонд, я был бы рад ошибиться, ведь миссис Одли – довольно добродушное и милое создание, хотя весьма легкомысленное.
— Впрочем, — мой компаньон встал, так и не допив свой эль, — мои вещи, признаюсь, еще не собраны. Надеюсь, вы не забыли, что мы встречаемся с вами прямо на вокзале?
Не став дожидаться ответа, Нетер нахлобучил на голову шляпу и оставил меня в одиночестве, предоставив мне тем самым замечательную возможность подумать о моем, по всей видимости, недостойном респектабельного человека поведении. Как ни странно, я действительно чувствовал себя неловко; так, наверное, должен ощущать себя взрослый, невзначай обидевший ребенка. Мне уже было стыдно за мое недоверие, скепсис и косность, качества, которые я всегда презирал в других. Скромный мой саквояж давно был собран, и будущий профессор Драммонд решил заказать себе еще пинту.
Вечером я решил лечь пораньше и в итоге, конечно же, добрую половину ночи ворочался в бесплодных попытках хоть немного поспать, что, впрочем, не помешало мне утром почувствовать себя довольно бодрым и отдохнувшим. Закончив утренний туалет, я уложил все необходимые принадлежности в специально отведенное для них отделение, проверил в последний раз, всё ли на своих местах и, тщательно заперев входную дверь, двинулся вверх по улице, где шансов поймать такси было существенно больше. На вокзал я прибыл немного заранее, однако Нетер уже ждал меня на месте.
Одет он был с иголочки, у его ног покоился новенький чемодан; кто-то явно постарался придать молодому человеку вид настоящего джентльмена. Мимо уже вовсю сновали студенты, спешащие кто куда, но по большей части в сторону Лондона. Суета эта настраивала на особый, несколько авантюрный лад. Компаньон мой тоже не остался в стороне; покачиваясь на носках и заложив руки за спину, он блаженно улыбался творившемуся вокруг суматошному бедламу[12].
— О, Драммонд! – весело воскликнул он, когда я подошел едва ли не вплотную. Я опасался, что Нетер все еще обижен, но, как оказалось, совершенно напрасно. – Рад вас видеть, компаньон. Думаю, нам необходимо приобрести билеты. Вас не затруднит?
Молодой человек вытащил из кармана пиджака несколько скомканных купюр разного достоинства, чего с лихвой хватило бы даже с учетом расходов на обратную дорогу, но его это, похоже, совершенно не заботило. Мне повезло и у касс я провел не более пяти-десяти минут. Когда дело было сделано – свой билет я приобрел самостоятельно – он так же небрежно сунул купюры в карман пиджака, а монетки ссыпал в маленький, невзрачный кошелек, которого я раньше у него не видел. Время, оставшееся до отправления нашего поезда, пролетело довольно быстро, хоть и совершенно безынтересно. Уже в вагоне – а мы ехали первым классом – мой компаньон сразу же принялся за одну из библиотечных книг, не забыв выудить из недр своего чемодана кем-то заботливо завернутое в белоснежную салфетку яблоко. Отбросив напрасные попытки осилить утреннюю газету, из которой мне удалось почерпнуть лишь результаты какого-то местного забега, я решил хоть немного вздремнуть, однако и сна не было ни в одном глазу. Провожая взглядом тоскливые блеклые пейзажи, традиционные для ранней весны, я невольно начал впадать в меланхолию, когда Нетер, наконец, оторвался от своего чтения.
— Полагаю, вся суть в знании, — наученный недавним горьким опытом, я решил не перечить и даже воспрянул духом, не ожидая, что мы так скоро вернемся к вчерашней теме. Он отложил книгу в сторону и принялся рассматривать свои теперь покоящиеся на коленях руки.
— Дело не столько в том, что мы с вами знаем, сколько в том, знаем ли мы то, что нам необходимо. Как среди нагромождения фактов определить, какой из них станет ключевым в раскрытии того или иного преступления? Весь жанр детектива строится на том феномене, что и сыщик, и преступник, ведомые, несомненно, рукою автора, знают это изначально, в то время как прочие персонажи пребывают в неведении вплоть до самого конца. Понимаете? Именно по этой причине главный герой настолько легко и за редкими исключениями безошибочно обнаруживает необходимые факты, он неизменно обречен на успех, в отличие от своих обязательно недалеких спутников и конкурентов. Что же остается автору? Постараться предельно запутать своего и без того далеко не самого внимательного читателя; ввести с дюжину подозреваемых, рассыпать щедрой рукой десятки улик, в общем, сделать задачу не просто сложной, а практически неразрешимой.
— Именно по этой причине, — хитро улыбнувшись, продолжал Нетер, — я вижу в мистере Одли убийцу, а вы нет. Вы знаете его, как аккуратного и ответственного почтальона, а я знаю его, как мнительного ревнивца, подверженного кошмарным вспышкам гнева. Вы, располагая тем же набором данных, что и я, делаете совершенно иные выводы. Таким же ровно образом, оперируя определенным комплектом достаточно известных и проверенных фактов, касающихся ну, например, некоего джентльмена, проживающего в Оксфорде, я могу сделать неизбежный вывод, согласно которому сей джентльмен даже предположительно не способен быть ни жуликом, ни душегубом!
Стекла в окнах вагона, казалось, затряслись от нашего с Нетером хохота, хотя на самом деле состав начал постепенно снижать скорость. За поворотом уже виднелась деревушка Чолси[13], знаменитая зданием местной приходской церкви, выстроенной в готическом стиле и сохранившей элементы еще саксонской кладки, а также – в меньшей степени – лечебницей для умалишенных, и в которой нам предстояла пересадка.
Ответвление от основного железнодорожного полотна длиной в две с половиной мили оканчивалось тупиком, служившим пунктом нашего назначения. Остаток пути каждый из нас посвятил текущим делам, погрузившись в заготовленную ранее литературу. Было уже за полдень, когда наш старомодный, выпускавший живописные клубы дыма полупустой поезд с чудовищным шипением и скрипом остановился на куда меньшем в сравнении со станцией в Чолси вокзале городка Уоллингфорд.
— Выходит, — сказал я Нетеру уже на платформе, — знаменитые литературные сыщики все как один – мошенники, обычные шулера?
Молодой человек остановился и провел ладонью по гладковыбритому подбородку, словно рассчитывая обнаружить на нем неизменную поросль.
— Выходит, что так, — задумчиво отозвался мой компаньон, и, спустя мгновение добавил, — хотя и не по своей воле, если можно так выразиться. Читатель не способен одержать победу над ними, однако не проиграть – вполне по силам внимательному и сообразительному человеку, в чем я не единожды убеждался самолично. Запомните, Драммонд, ни чутье, ни так называемая дедукция, ни серые клеточки, ни – простите – какие-то донельзя смехотворные бугорки на лбу, — Нетер издал вздох, отразивший все грани его разочарования, — не помогут вам раскрыть преступление. Все это лишь маскировка, непростое объяснение простейшего, как вы сами сказали, мошенничества. Даже игра в наперстки не сравнится с добротным, до мелочей продуманным детективом. Кстати, Драммонд, доводилось ли вам читать «Большую тайну[14]…»
— Простите джентльмены, — нас нагнал представительный мужчина с густой и довольно растрепанной по-медвежьи бурой шевелюрой, одетый в модный кардиган и укороченные на спортивный манер брюки, — не подумайте, что я шпионил, но по счастливой случайности проходя мимо, мне послышалось имя одного из гостей, которые должны сегодня прибыть из Оксфорда на уикенд в «Тисы».
— Мистер Драммонд, если я не ошибся? — пребывая в легком недоумении, я подал руку, кивнув незнакомцу.
— Нэйт Нетер, — мой компаньон поспешил представиться первым, его лицо светилось изнутри ликованием и гордостью, — а вы, если в свою очередь я не ошибся, должно быть знаменитый Морт Хилл?..
Продолжение следует…
[9]Очки, предназначенные для фокусировки зрения как на малое, так и на большое расстояние, считаются устаревшими.
[10]Воспитательница, положением выше няни, но ниже гувернантки.
[11]Очень популярная в первой половине XIXвека псевдонаука, основным положением которой являлась взаимосвязь психики человека со строением его черепа.
[12]Название психиатрической лечебницы (с 1547 года) в Лондоне, ставшее нарицательным. Сначала – синоним сумасшедшего дома, а позже – крайней неразберихи, беспорядка.
[13]Деревня и железнодорожная развязка в графстве Окфордшир, до 1974 – Беркшир.
[14]Очевидно, имеется в виду «TheBigBowMystery» И. Зангвилла.
