Я с детства любила читать, но часто читала глупые книги, потому что очень долго у меня не было никого, кто помог бы мне стать умной. В одной из книг я прочитала, что немцы ближе к русским, чем любой другой народ. Может быть, это была как раз одна из глупых книг, но мне запомнилась эта фраза. С тех пор, как я много лет назад смогла переехать жить в Германию, я часто её вспоминаю и задаюсь вопросом, правда ли это. И прихожу к выводу, что ещё не скоро придёт тот момент, когда русский и немец станут неотличимы друг от друга. Зато мне кажется, что именно этот момент и обозначит наступление счастливого будущего, которое когда-то миражом маячило на горизонте в Советском Союзе.
Берлин всегда оказывался укрытием для тех, кому удалось убежать из Страны Советов. И, насколько мы все сейчас понимаем, так будет снова и снова. Может быть, всегда. Конечно, сбежавшие уезжают ещё куда-то. Но я не была ни в Америке, ни в Израиле и, если честно, вообще не уверена, что они существуют.
А Берлин есть. Я здесь часто хожу на русские посиделки. Прихожу на концерты или лекции и устраиваюсь где-нибудь с краешка. Иногда притворяюсь, что сплю, чтобы не беспокоили. Или в русских кафе сижу и слушаю, что говорят. Хотя это раньше они назывались русскими. После того, что Россия натворила в Украине, стало непонятно, как их теперь называть.
Всё меняется, но Берлин остаётся. И, наверное, останется даже после ядерной войны, которая сейчас ближе, чем раньше. Хотя временами, когда мне не спится и я выглядываю в окошко на ночной Жандарменмаркт, мне кажется, что ядерная война уже случилась. А Берлин остался посреди необитаемой планеты вместе с его русскими концертами и разговорами в кафе. Просто мы не заметили, как всё остальное исчезло.
Наш город стал последним призраком в погибшем мире. А мы стали странным народом — русскими немцами, которые и не русские, и не немцы, а что-то третье, чего мы сами не понимаем. Сдаётся мне, что мы — как и раньше — продолжаем жить в матрёшке из миражей. Но зато в какой-то степени мы наконец живём в городе наступившего счастливого будущего.
