Однокурснику Борису — про хорошее
Я открываю кофейню в семь утра. Первые посетители появляются в 7.15. Надо проверить чистоту, я трепетно отношусь к ней, особенно учитывая мое долгое пребывание в замкнутых помещениях в прошлом. Прогреваю кофемашину, проверяю, как выставлен помол, насыпаю свежие зерна.
Люблю этот утренний ритуал. Он помогает вспомнить, с чего все началось – как я молодым учился варить зелья. Первым приходит пан Станислав со свежей газетой. Милый молчаливый старик. Может весь день просидеть за столиком в углу, а может выпить свой эспрессо и сразу уйти. Я знаю, чего он желает, но делать не буду. Его жену можно вернуть к жизни, но это будет уже не она, лишь оболочка. Следующая – Жози, симпатичная хозяйка будочки с лотерейными билетами. Она мечтает хоть раз выиграть джекпот, но я не хочу ломать ей жизнь, поэтому подбрасываю только мелкие выигрыши. Жози пьет капуччино и выедает пенку, облизывая ложечку острым язычком. Мы перебрасываемся шутками, кажется, она со мной флиртует.
С восьми утра начинается поток офисных работников, каждый из которых говорит одно и тоже: «Покрепче, пожалуйста, мне бы в себя прийти». Это легко исполнимое желание – два глотка моего пуровера – и бодряк готов свернуть офисные горы. Или что там у них?
С полудня тянутся студенты с ноутбуками, девушки с книгами в руках и пирсингом в носу. Несколько дней подряд приходит дама лет пятидесяти, явно не местная, говорит с неясным акцентом, пишет что-то в планшете под мой флэт-вайт. Она думает, что писательница и мечтает издать свою книгу. Прежде, чем решить, что с ней делать, надо почитать ее писанину. Может, она графоман. Я так уже ошибался. Помог издать книгу несчастной женщины на смертном одре, так ее теперь не остановить. Я рад, что помог ей выжить, но полки книжных магазинов стонут от ее изобильной продуктивности.
Сегодня у меня много новеньких. Пара немецких супругов выбрали американо со льдом. Они ждут решения местного суда по возвращению им недвижимости в городе. Без меня, ребята, без меня. Я отлично помню, что здесь происходило меньше ста лет назад. А студенту-медику, который никак не может запомнить названия костей черепа, я с радостью помогу. Вместе с латте он получит весь набор прямо в долговременную память. Ближе к обеду студент вернулся, чуть не плача. Он так и не смог сдать зачет.
Этого не может быть! Я специалист, занимаюсь своим делом сотни лет! Что произошло? Оба моих сердца застучали так громко, что писательница услышала и обернулась. Я улыбнулся пану Станиславу с писательницей одними губами и повесил на дверь табличку «Zamknięte». Сперва проверил, на месте ли мое кольцо. Я прикрепил его к темперу, чтоб утрамбовывать молотые зерна в портафильтр одновременно с желаниями. Кольца на темпере не было. Возможно, я не сдержался и выпустил из носа белый дым. Пан Станислав лишь перевернул страницу газеты, а писательница испуганно на меня уставилась.
Последний раз шутки с моим кольцом играл Соломон. Сейчас об этом случае пишут ерунду. На самом деле, мой друг, работавший царем иудейским, был обуян идеей сделать весь мир таким же, как он. Справедливым, добрым, умным. Я возражал – это против законов бытия. Тогда он разозлился и выбросил мое кольцо в море. Пришлось переселиться под воду и уговаривать каждую рыбу побольше размером его проглотить. Через сорок лет удалось. У Сола без меня тоже были неприятности – его выбросили с должности, пошел в рыбный промысел. Я заманил рыбу в его сеть и смог вернуть все на место. Но кольцо забрал себе, хватит баловаться. Солу отдал другое, с какими-то простенькими рисунками – нашел на иерусалимском базаре. Сол сразу теоретическую базу придумал – мистика, семь планет, бла-бла-бла.
И теперь кольцо пропало. Вместе с ним исчезла часть моих возможностей. Я перебирал в голове всех своих врагов и завистников, когда подошла писательница и тихо спросила, что у меня случилось. Нет смысла притворяться. Я ответил, что пропал ценный предмет, без которого я не могу выполнять свою работу. Писательница приободрилась – наверное, детективы пишет – и спросила, есть ли в кофейне видеокамеры. Субханаллах, зачем мне камеры?
Женщина потащила меня за свой столик и обратилась к пану Станиславу – давайте поможем, одна голова хорошо, а три лучше. Старик отложил газету и снял очки. Его взгляд без очков-хамелеонов оказался довольно грозным. Оказалось, в прошлом он был известным детективом и сейчас готов тряхнуть стариной. Я понимал, что занимаюсь ерундой, но отвечал на все их вопросы. Где был предмет? На дне темпера. Писательница и пан-острый-взгляд осмотрели пустой темпер, полазили туда пальцами в салфетке и даже понюхали. Писательница заметила примесь необычного масляного запаха, но мне это ни о чем не говорило.
Когда я видел предмет последний раз? Утром, когда прочищал аппарат после ночи. Потом перечислил всех посетителей по очереди. Нет, никто не подходил к кофемашине. Нет, никто не заходил за стойку. Пан Станислав фыркнул – так не можна. Если предмет пропал, значит, его кто-то взял. Или взял я сам, но не помню. Проше пана, я не умею забывать свои действия, не так устроен. Я снова не удержался, белый дым из носа — мое слабое место с молодости.
Писательница с паном смотрели на меня во все глаза, но я был слишком расстроен, чтобы смягчать ситуацию враньем про особые дыхательные упражнения. Женщина попросила не пускать никого в кофейню, пока они с паном осмотрятся на местности. Они действительно хотели мне помочь. Я чувствовал их тревогу и сочувствие. Это было очень странно. Обычно я сам играл с людьми, выбирая желания, какие считаю нужным исполнить. Но никогда от них не зависел. Пан Станислав надел шляпу и кивнул мне, полненькая писательница семенила вслед за ним и показывала мне руками «все ок!». Пока мои помощники – как странно это звучит! – обходили местные торговые точки в поисках неизвестно чего, я призадумался. С тех пор как я приобрел эту кофейню, сам себе напоминаю робота. Для чего я придумал для себя эту работу? Деньги мне не нужны. Почему я открываюсь каждый день в 7 утра и закрываюсь глубоким вечером? Почему мне так нравится чувство усталости после работы? Признайся – тебе нравятся люди. Ты хотел бы быть таким, как они – беззащитным, без прошлого, без будущего, с одним лишь настоящим. Толку от того, что я могу воззрить как в глубину веков, так и далекие дали. При желании могу узнать события прошлого, увидеть вероятностные линии будущего . Но любая мелочь, как исчезнувшее кольцо, повергает меня в депрессию.
Кто же я? Могучий джинн или одинокий бариста в кофейне? Может, мне пора прекратить скрывать от себя собственные желания – хочу человеческую жизнь со всеми ее плюсами и минусами. Хочу… семью? Не успел я додумать эту тревожащую мысль, как зазвенел колокольчик, и в распахнутую дверь ввалились потная лохматая писательница и пан Станислав без шляпы, но с царапиной на щеке. Они крепко держали под руки мою соседку Жози. Жози отмахивалась, парочка детективов шаталась, но не отпускала ее локти. Я пригласил всех за стол. Жози вырвала руки и села рядом со мной. Писательница тяжело пыхтела, пока пан Станислав рассказывал про их приключения. Они обошли все окрестные магазины, бары, цветочные лавки, где подробно расспрашивали о времени посещения кофейни вне зависимости от того, были у меня люди или нет. Похоже, они крепко достали всех опрошенных. Писательница наконец отдышалась и умоляюще сложила руки – «проше пана, можно дальше я?». Пан Станислав снисходительно кивнул – женщина, что поделать! Писательница выпалила: «Когда я выпытывала у пани Жози точное время, у нее из ноздрей пошел такой же белый пар, как у вас. Если вы не родня, то у вас явно есть общая тайна!» Я посмотрел на Жози, которую знал не один год, в прямом смысле другими глазами. Еще одной парой глаз, спрятанных выше лба. Жози глядела прямо в них, припевала, постукивая длинным ногтями по столешнице.
Каким же я был идиотом! Писательница и пан Станислав тихонько отползли в другой конец зала. Я спросил у Жози зачем она это сделала? Выпустив изящную струйку белого дыма из точеного носика, она сказала, что устала каждый день мне улыбаться, подмигивать и носить короткие юбки. Теперь-то я ее точно увижу. Воздух наполнился запахом горячего масла.
Не знаю, кто исполнил мое желание, Жози клянется, что не она. Кольцо вернулось на место в темпер, мы объединили лотерею и кофе. И не только их. Иншааллах, скоро на свет появится результат нашего физического единения – ребенок. Жаль только, что мы, окутанные клубами белого дыма эмоций и красного дыма любви, не заметили, куда исчезли писательница и старик. Надеемся, что их не испепелил огонь нашей страсти. Хотя – все возможно… Астагфируллах!
