В нашем небольшом городке в 2005 году это еще было редкостью… Мы, две женщины, оказались пока лишь второй парой, решившейся официально зарегистрировать свои отношения. Так что это было особенным событием не только для нас, но и для местного ЗАГСа. Его заведующая весьма позитивно, если не сказать, с воодушевлением, приняла наше заявление. Позже она в назначенный день лично проведет и акт регистрации. Ее теплые слова, полные уважения, но и не лишенные юмора, найдут отклик в сердцах всех присутствующих.
Однако, с момента подачи заявления и до этого торжественного часа в августе, нам еще предстояло преодолеть не одно препятствие, хотя чего уж тут… мне было не привыкать.
Но к тому, что случилось 12-го апреля, никто из нас ни в коей мере не был готов. Моего бывшего мужа по пути на работу настиг тяжелый инфаркт. Спасти его врачам скорой помощи не удалось — он умер еще по дороге в больницу. Шок для нас двоих, шок для сыновей, для семьи, шок для друзей и всех тех, кто знал и любил этого замечательного человека.
После похорон перед нами встал вопрос: что делать? Запланированное отложить на неопределенное время? Совсем «заморозить»? Или все же довести начатое до конца?..
Мы решили оставить последнее слово за моими сыновьями. Долго они не раздумывали, оба сошлись во мнении — свадьбу не отменять и не откладывать. По их словам, это не было бы и в интересах их отца, который очень ценил Дагмар и меня, как своих близких друзей.
С тяжелым сердцем мы опять окунулись в организационные хлопоты…
Список гостей насчитывал 70 имен. Я долго размышляла, приглашать ли всех моих братьев и сестер. Отношения с некоторыми у меня были напряженными, а со старшей сестрой и вовсе прекратились. В конце концов я сказала себе — или всем, или никому…
Дизайн пригласительных вместе с конвертами и сам текст — с хорошей толикой юмора — мы придумали сами, но отпечатать их заказали в типографию. Получились красивые и оригинальные приглашения, и мы ими были очень довольны. После написания адресов и наклеивания почтовых марок осталось только отнести их на почту, что мы незамедлительно и сделали.
Днем позже мне позвонила моя сестра Анета, одна из тех немногих родственников, которые не отвернулись от меня. Она надеялась, что успеет предотвратить мою ошибку, хотела предупредить меня, чтобы я не посылала приглашения старшей сестре и семьям ее детей… А то они так сильно покатываются со смеху, что никак оправиться не могут. «Роза выходит замуж… за женщину!.. Ха-ха-ха! Или… женится на женщине?!.. Ха-ха-ха!».
Сказать, что я не ожидала такого, что была поражена — ничего не сказать. Увы, было уже поздно; локти кусай, не кусай — время, как известно, процесс необратимый.
Потом, вместе с вернувшимся даром речи, во мне всколыхнулась волна гнева. Я уже не могла игнорировать такое неуважение и презрение. Форма моего ответа хотя и не была особенно оригинальной, но для меня в тот момент единственно приемлемой. Другой возможности, высказать все, что накопилось у меня на душе, что рвалось наружу, я не видела. Так возникло это письмо. По сути, оно адресовано не только моей сестре, но и всем тем, кто все еще считает гомосексуальность болезнью, извращением, прихотью.
«7 июля 2005 г.
Дорогая моя сестра!
До моих ушей дошло, что ты очень возмущена тем, что я пригласила тебя и твою семью на мою свадьбу. Нет, у меня и в мыслях не было насмехаться над тобой! Поскольку я всем другим братьям и сестрам разослала приглашения, то посчитала, что не имею права обойти тебя. Ведь ты, хотя сама уже и исключила меня из списка родственников, все еще остаешься моей старшей сестрой. Да, я знаю — ты полна негодования и отвращения к тому, как я живу…
Что меня, однако, больше всего из услышанного ранило — это то, что твои дети за моей спиной якобы смеются надо мной, своей тетей.
Я многое могу вынести (и уже неоднократно это доказала), но не буду утверждать, что такая реакция родственных мне людей оставила меня равнодушной. Да, это больно. Больно и горько. К сожалению, отреагировать соответствующим образом было уже поздно — приглашение уже находилось в дороге —, иначе, поверь мне, я бы пощадила твои благородные чувства. Впрочем, я и так предполагала, что никто из вас не приедет, что вы даже не потрудитесь сообщить мне об отказе. Но мне все же хотелось дать вам шанс, поставить вас перед вопросом: «Как быть?»
Что ж — теперь я, в свою очередь, воспользуюсь возможностью, откровенно высказать тебе мои мысли и то, как я себя при этом чувствую.
Уже более восьми лет Дагмар и я вместе, а около тринадцати лет тому назад я впервые влюбилась в женщину — здесь, в стране, которая в то время для меня еще была полна непознанного. Я и сама не поверила бы, если бы мне кто-то в России предсказал, что я не только начну новую жизнь в Германии (что само по себе достаточно трудно), но что эта жизнь претерпит серьезные изменения также и в личной сфере.
Мне было нелегко справиться с новыми, чужими для меня ощущениями. Хотя… не такими уж они были и чужими. Еще будучи школьницей, я часто влюблялась в ту или иную учительницу; в глубине души я уже тогда знала, что об этом абсолютно никому рассказывать нельзя. Никому, даже своей лучшей подруге.
Что я могла знать об однополой любви? Подобные темы ведь всегда замалчивались в России! Я понятия не имела, что эта любовь не так уж необычна, что ее не надо стыдиться, что гомосексуализм так же стар в этом мире, как и само человечество.
Понадобилось время, прежде чем мое самоуважение настолько утвердилось, что я смогла признаться мужу и нашим детям в своей наклонности. Я должна была сказать им правду, иначе и быть не могло! Я хотела быть честной не только по отношению к моим близким, но и к самой себе.
Женя относительно спокойно и с поразительным пониманием отнесся к моему каминг-ауту, и даже сыновья не были чрезмерно удивлены (вероятно, уже подозревали подобное).
После того, как я ушла от мужа, мы с ним, вопреки всему, оставались близкими друзьями. Он всегда был рядом, если я нуждалась в его помощи. Никто не умел так утешать, вселять надежду и придавать новые силы как Женя. И с Дагмар он до конца своей жизни поддерживал дружеские отношения.
Его смерть была для всех нас тяжелым ударом. Совсем еще недавно мой внук сказал мне: «Бабушка, можно, мы все вместе — я, мама, папа, Даги и ты — поедем на небо и заберем дедушку домой? Он на небе уже так долго!»
Я с трудом удержалась от слез, услышав эту, исходящую из глубины души, просьбу трехлетнего ребенка. Как сильно малыш скучает по своему деду!
Этим небольшом эпизодом я одновременно хочу тебе показать, что для ребенка вполне естественно считать Дагмар членом своей семьи. Для него она человек, который любит не только бабушку, но и его самого, и, следовательно, она дорога и ему. Каждый раз, когда я навещаю его одна, он спрашивает: «А где Даги? А почему Даги не пришла?»
Ты скажешь, он еще маленький и ничего не понимает?.. Ну а ты — взрослая — что понимаешь ты? Почему для тебя ненормально и даже преступно, если две женщины или двое мужчин любят друг друга? Мы этим не причиняем ни тебе, ни другим зла, не отнимаем у тебя ни одной крупинки счастья. Мы просто тоже хотим быть счастливыми и, ни от кого не таясь, жить на этом свете. Вот почему я с самого начала предпочла правду лжи, предпочла открыто быть сама собой — ни больше и ни меньше.
И ты это не можешь понять?
Хорошо, допустим. Не понимаешь. Не можешь понять. Но неужели так тяжело принять это, как данное, так, как ты это делаешь в повседневной жизни со многими вещами, которые не можешь объяснить и изменить. Прими меня такой, какая я есть! И лучше всего, начни с этим еще сегодня. Ты и так уже годы потеряла, годы отчуждения.
Существует столько возможностей разобраться с тем, что такое гомосексуализм. Самая же простая и в любое время доступная для тебя — поговорить со мной. Тогда ты бы узнала, что миллионы людей в мире чувствуют, как я, что лесбиянки не уроды, а женщины с нормальными человеческими желаниями, потребностями и проблемами; тогда ты, возможно, увидела бы и осознала, что Дагмар и я счастливы, что мы любим друг друга, что в нашей жизни вовсе не все крутится вокруг секса. Мы не извращенцы и не шлюхи, черт побери!..
Да, я разгневана, но в равной степени и опечалена. Разгневана, потому что вынуждена оправдываться перед тобой за то, что живу по собственным представлениям, а не по представлениям некоторых моих родственников; опечалена тем, что должна признать свое бессилие против твоей нетерпимости, твоего нежелания постичь и принять. Ты ведь даже не хочешь познакомиться с моей спутницей жизни! К месту будет сказано, у меня с ее родственниками вообще нет никаких сложностей. У нее тоже есть брат и сестра и тети, которым уже за семьдесят. Все меня признают и уважают, все рады, что мы с Дагмар решились на этот шаг и хотим зарегистрировать нашу связь. Ни у кого из них и в мыслях нет насмехаться над нами! О чем это говорит?..
Ответить на этот вопрос я предоставляю тебе самой.
И напоследок вот еще что. Помни — никто не может предугадать, родятся ли твои внуки «нормальными», не почувствует ли себя кто-то из них геем, лесбиянкой или транссексуалом. Также вполне возможно, что он или она не сразу, а уже в возрасте, признается в своей истинной сексуальной ориентации — я, твоя сестра, тому яркий пример. Так что, все еще открыто, все еще возможно и в твоей семье. Предотвратить или изменить ты, при всем своем желании, ничего не сможешь. И скажу тебе честно — это очень даже хорошо. Это прямо-таки замечательно!
С наилучшими пожеланиями
Роза
P.S. Ты намереваешься выложить всю правду обо мне отцу? Что ж — если считаешь нужным… Но я бы на твоем мести все же сначала подумала, прежде чем обременять девяностолетнего старика такими сведениями. Если хочешь знать, я ему давно уже поведала о том, что живу со своей подругой в одной квартире. Вероятно, он и сам догадывается о том, какие между нами отношения. Но он достаточно тактичен, чтобы не расспрашивать меня об этом, и по-прежнему обращается со мной как с дочерью. С этой точки зрения он намного тебя опередил».
По сей день я не получила ответа на это письмо. Но к одному из прошлых рождественских праздников почтальон доставил мне пакет от двоюродной сестры, которая, как и моя сестра, является баптисткой. Помимо поздравительной открытки в конверт была вложена брошюра с заголовком: «Брак и семья с библейской точки зрения». Похоже, мои родственники все еще не теряют надежду наставить меня на путь истинный.
