Через несколько дней мы покидали Берлин. Уезжали как-то скомкано, в суете докупая, запаковывая, сетуя на «как все быстро прошло». Одни увозили сыры и колбасы, другие «импортную» одежду, у третьих времени хватило только на магниты в сувенирной лавке. Все говорили: «Эх, еще бы недельку…» Что произошло бы за эту недельку никто точно не знал, но всем казалось, что обязательно что-то произошло бы.
Я тоже пребывала в прострации, так и не поняв ничего из своих опытов в любви и сексе. Во всем – вечно недопонятое английское время Present Perfect. Оно настоящее, но уже прошедшее. Законченное настоящее. Я думала, что люблю недосказанность? Опять просто Красивые слова. А на деле метания и пустота в душе.
Влюбленные отличники, вернувшись на Родину, вскоре расстались. Потому что романтика закончилась, а серые будни остались. Иногда забегали ко мне, по очереди, на чай и рассказывали, что «там все было по-другому». Я согласно кивала. Сложно поспорить. Там было по-другому всё! Здесь все родное, но какое-то бесцветное. В усталых лицах опытных коллег по работе угадывалось и мое унылое будущее.
Предприимчивый начальник нашего Союза раздобыл Интернет. Все, в том числе и сам начальник, плохо представляли себе открывающиеся возможности мировой паутины. Человеком он был, впрочем, очень дальновидным. Мне в кабинет поставили модем, велели разобраться и доложить. Считалось, что в Союзе я руковожу проектом „Образование за рубежом». По всему выходило, что я ответственная за зарубежные паранормальные новшества, типа Интернет.
Модем пищал и набирал невидимый номер телефона, а по ощущениям выходил в Космос. По сути, так и было. Из далекой Уфы вдруг установили бесперебойную связь с Берлином! Единственным знакомым человеком со своим электронным адресом был Алекс. Я написала ему «Привет из Уфы».
Алекс писал по три, а иногда и по пять писем в день. За выходные набиралась целая подписка «emails for you». Я читала и удивлялась, что в «Космосе» есть жизнь. В далеком Берлине наступила осень, в парке с трудным названием красиво кружатся листья, светит солнце, идет дождь, там встречаются, пьют пиво в «нашем Biergarten». Люди просто живут, просто общаются, а один постоянно думает обо мне и даже грустит. «Как жаль, что ты не рядом… » Как жаль, что я не рядом. Опять попробовать, захлебнуться, пропитаться, увезти с собой, вспоминать, маленькими дольками обсасывая подробности. Пока опять не начнет ускользать, как в ярком, отчетливом, только что приснившемся сне. И вот, ты еще слышишь звуки, голоса, улавливаешь запахи, но чем больше ты пытаешься их вспомнить, тем они неуловимее и быстрее исчезают совсем. Остается только горько-сладкое ощущение чего-то очень важного. А был ли Франк? Почему я вспоминаю его? Засохший букет калины на рабочем столе. А был ли мальчик…
Франк не знает, что я уже живу в мировой сети. Что он вообще обо мне знает? А если узнает, будет ли он писать мне столько писем в день, как Алекс. Бедный, бедный Алекс. Женщины коварны к тем, кто пытается сделать их счастливыми. Сюрпризы, письма, восторженные глаза и счастливый смех все меркнет перед этим сухим букетом. «Парня молодого полюбила я.…»
Прошло еще два долгих месяца. Дожди, работа, дом, иногда друзья и однообразные вечеринки с одинаково предсказуемым сюжетом. Пьяные танцы, ни к чему необязывающие встречи, признания. Забытые на утро слова и персонажи.
А в декабре мне открыли визу на месяц в Германию. Немецкие друзья родителей предложили воспользоваться их добротой, квартирой и «нам будет приятно». Алекс сказал, что встретит и разработает детальный план моего пребывания. «А еще мы поедем на рождественский бал в замок под Кельном! Это ежегодный бал партийного Союза Алекса. Будет много знакомых.“
Звезды выстроились в победную цепочку, магический Гурулулу уже застучал в бубен радостных свершений.
Я тщательно отбирала самое нарядное. Выпросила у мамы набор «богемское стекло» в бархатной коробочке. Маме подарил папа, а мама стала бережно хранить и покрасовалась колье с серьгами только один раз. Я пообещала быть осторожной и положила коробку в голенище ботфорт: шикарное приобретение и дань «Красотке» Джулии Робертс. Поверх ботфорт легла мягкая короткая шубка из «норки», если верить торговке с вещевого рынка. Черный блестящий костюм с короткой юбкой и пиджаком с накладными плечами – наряд воинствующих татарских невест. Алекс, да что там Алекс, сам Франк теперь никуда не денется! «Парня молодого полюбила яяяяяя!!!!»
Алекс встретил и сразу засыпал конфетами, цветами, обожанием. У моей бывшей «большой любви» в Уфе был сенбернар. Он сшибал с ног при встрече, не рассчитывая своей силы, веса и радости. Алекс тоже не рассчитывал. Он был здесь, он заглядывал в глаза, он махал руками и не переставая рассказывал о планах. Планы были грандиозные, Алекс как великий стратег и мистификатор спешил удивлять и радовать. Как ребенок: «Я здесь спрячусь, а ты ищи,» – игра в поддавки с восторженным улюлюканьем.
Парки, аттракционы, концерты и поездки за город на бранч. Готовим с друзьями раклетт и фондю. Встречи за настольными играми, ресторанчики и коктейли. Я продолжаю ахать и восторгаться. Начинает надоедать. Как же все идеально-приторно. Почему всегда не хватает нерва?
А потом был Рождественский бал. И замок. И всё, как обещали.
Я переживала. Я не жила до этого в замках. Я не ходила на балы. Или выпускной? Выпускной в школе тоже назывался бал. Столовая и водка в туалете? На мне, кстати, тоже самое платье. Маленькое, черное, ворсистое и слегка блестит от нитей люрекса. Туфли тоже мои «бальные», блестят змеиной шкуркой, вторят богемским колье и серьгам.
Замок оказался не такой, как я себе представляла. Маленький такой замок. Белый, c разномастными башенками на красной крыше. Внутри вообще грусть: обычный отель с рецепцией. Большая парадная лестница, как в родном Университете, только больше ламп и лепнины. Обычные гостиничные номера. Ни золотого трюмо, ни кровати с балдахином в стиле незабвенного Людовика 14. Все по-немецки – просто и функционально. Даже в замке.
У нас с Алексом два разных номера на одном этаже. Алекс воспитанный. Проводил до номера, посмотрел на часы: «Тебе хватит два часа отдохнуть с дороги и переодеться к балу?»
Двух часов мне должно хватить, чтобы переодеться к балу. Я соглашаюсь:
— Да, хорошо, тогда зайди за мной через два часа. Я буду готова.
Ровно через два часа Алекс постучал в дверь. Черный фрак и бабочка. Уложенные гелем волосы. По-моему, фрак украшает любого мужчину. Если этот мужчина в замке, и вы идете на бал, то он почти принц, что по определению не может быть лишним. Алекс щелкнул по-гусарски каблуками и сделал жест рукой, предлагая выходить. Я попросила:
— Зайди, мне нужна твоя помощь чтобы до конца одеться, – Алекс покраснел, потянул себя за бабочку и зашел в номер. Видимо, после моей выходки с носками, он везде ожидал приятных неожиданностей.
— Ты очень красивая!
— Ты можешь помочь мне застегнуть колье?
Алекс взял в руки бархатную коробочку и выдохнул:
— Это что?
— Фамильные драгоценности, конечно, — ответила я правду.
— Почему ты не предупредила, что у тебя такие дорогие вещи с собой? Надо попросить о специальном сейфе в отеле. – Алекс очень разволновался и был готов срочно искать сейф и прятать там меня и мои «драгоценности» до конца жизни.
— Ах, оставь, пустяки, ничего не случится. Разве не ты говорил, что у вас не воруют?
Зачем разочаровывать человека подробностями про хоть и богемское, но стекло? Так Алекс решил, что у него самая красивая и самая богато украшенная девушка на вечере.
— Запомни свое первое немецкое выражение «ich bin Königin» (Я королева), – сказал он, смеясь и подавая локоть. – Когда с тобой будут знакомиться, так всем и отвечай.
Мы пошли вниз. Приглушенный свет антикварных люстр, небольшой оркестр. Официанты с подносами. Вот теперь атмосфера максимально приближена к мечте о правильном вечере в замке.
К нам стали подходить и здороваться. Я уже знала, что по-немецкому этикету, женщины тоже протягивают и пожимают руку. Мы шли по огромному залу, Алекс постоянно кому-то кивал, кому-то меня представлял, шутил, угощал меня шампанским с расставленных повсюду подносов. Знакомых однопартийцев у Алекса было так много, что постепенно я перестала напрягаться, чтобы правильно расслышать имена, и просто вежливо кивала на приветствия. Когда к нам в очередной раз подошли, я уже не пыталась сосредоточиться и дежурно протянула руку.
— Мы, кажется, уже знакомы — сказал негромкий голос. — Франк. Ich bin Frank.
— Оченьприятно! – Ich bin Königin.
Продолжение следует…
