Много чудаков живет на свете. И особенно их много в Киеве. Ну, это и не мудрено: Киев — европейская столица, а в нормальной Европе что хочешь, то и делай. Хоть с вешалкой спи, главное — другим не мешай.
Снимал я как-то квартиру на Лукьяновке. Движение там, как известно, очень оживленное, причем как в человеческом смысле, так и в автомобильном. И вот как-то раз присел я кофе попить да на людей поглядеть. И взгляд мой зацепился за одного человека. Он переходил дорогу по зебре туда и обратно. Перейдет дорогу, постоит на светофоре — и обратно пойдет. И все это — на зеленый свет. Вот чудак — на зеленый свет переходит! Наблюдаю я за его занятиями, а он все продолжает. Ну, думаю, неспроста он это делает, идею какую-то имеет.
Решил и я поучаствовать в этом движении. Допил кофе, стаканчик в мусорный бак выкинул и пошел.
Перешел, пристроившись к чудаку, на зеленый. Потом сделал вид, будто заблудился, и пошел обратно. А кругом машины гудят; люди суетятся, на часы наручные поглядывают. Хожу я взад-вперед, а чудак на меня никакого внимания не обращает и сам ничем себя не выдает, только знай курсирует по зебре с общим потоком людей. Но только на зеленый! Ну, думаю, с зеленым не сработало — попробуем с красным. Все равно тут все на красный ходят, деловые ведь. И только я ступаю на дорогу, как кто-то хватает меня за рукав. Оборачиваюсь — стоит наш чудак. Попался!
— Нет, — говорит чудак. Мягко так, но с назидательной ноткой.
— Что — нет? — говорю.
— Нельзя на красный.
— А если я очень спешу?
— Все равно нельзя. Правила одинаковы для всех.
— Слушай, — говорю я ему. — Я за тобой наблюдаю и вижу, как ты туда-сюда ходишь.
— Хожу, — отвечает чудак. — И буду ходить.
— Но почему?
— Потому что могу.
— Нет, брат. Не в этом причина. Отвечай, а то на красный пойду! — пригрозил я ему.
Чудак занервничал, не хотел, чтобы я на красный шел.
— Нельзя, — ответил он. — Ни мне, ни вам. Им тоже нельзя, — кивнул он на группу студентов, перебежавших дорогу в неположенном месте. В последний момент они увернулись от корпуса мчащегося автомобиля. Из автомобиля показалась голова водителя. “В следующий раз уши отрежу”! — крикнула голова. Студентов это почему-то развеселило, и они звонко засмеялись.
— Европейские ценности, понимаете? — продолжил чудак. — Порядок должен быть. Вот у немцев как: все, что не разрешено — запрещено. А Европа — это, считай, Германия и есть. Не Германия — это Европа, а Европа — это Германия, понимаете? Все, что я могу сделать, как гражданин идущей в Европу страны, это подавать хороший пример другим. Только вся проблема Украины в том, что мы идем в Европу…на красный свет. А туда таких не берут
Тут загорелся зеленый, и чудак пошел по зебре, растворившись в толпе.
Я побрел в сторону дома, думая об этом парне. Какая наивность! И какая самоотверженность! А какое упорство! Какая горячая любовь к родине, ах! И эти его слова: “Наша страна идет в Европу…на красный свет”.
Вскоре я в силу обстоятельств съехал с Лукьяновской и теперь там почти не бываю. Но я не удивлюсь, если, вернувшись туда однажды, увижу на светофоре чудака, курсирующего по зебре на зеленый свет и ругающего прохожих за то, что они нарушают правила, одинаковые для всех. Мягко, с назидательной ноткой, и по-детски наивно. Не удивляйтесь этому и вы.
Ведь кто, если не мы?
