Один хороший человек сказал, что нельзя все время бежать. Нужно уметь остановиться и спокойно посмотреть вокруг. Поднять голову и проследить бег облаков, отражающих солнечные блики. Воссоединиться с природой. Послушать, что говорят голуби и шепчет ветер. Помедитировать на муравья, в конце концов. Понаблюдать за незнакомыми людьми. Кто они? О чём думают? И будет мне счастье.
Субботним утром я вышла из дома и приготовилась наслаждаться этим миром, отрешившись от забот.
Вокруг меня шелестела золотая осень. Утром стоял густой туман, к полудню распогодилось. Осенний лист упал мне на голову. Я обрадовалась — воссоединение началось! Вспомнила, как в детстве бросались листьями друг в друга. Как было прекрасно! Мы хохотали, а вокруг летали разноцветные багряно-золотые бабочки. Надо ещё раз попробовать. Возле мусорки лежала аккуратная кучка листьев. Воровато оглядываясь, чтоб не попасть на глаза дворникам, я подкралась к ней и пнула несколько раз ногой. Листья разлетелись без спецэффектов, а ботинок измазался пылью и грязью. Пока не идёт у меня медитативное принятие Вселенной.
Старательно улыбаясь прекрасному солнечному дню, я шла в сторону известного в городе кафе. Интересно, считается, если помедитировать на завтрак?
Проходя мимо стайки голубей, прислушалась, но они, как назло, молчали. Муравьёв с высоты моего роста не видно, придётся позже найти и проникнуть в их общественное сознание. На стене висел паук — как только я подошла ближе с целью медитации, он побежал по струнам паутины вверх и направо. Внезапно налетевший ветер прилепил мои волосы к помаде и нарисовал на одной щеке две розоватые линии. Как будто Барби хотела выйти на тропу войны, но передумала.
В кафе на летней площадке сидели люди, каждый из которых медитировал только на свой мобильник. «Дураки, – подумала я и заказала чашку кофе. – Не умеют сливаться с миром, проникать в его тайны, не чувствуют прикосновение ветра, лёгкое, как дыхание ребенка».
Вместо отрешённых наблюдений за миром мысли унесли меня в прошлое, где наш ребёнок постоянно кашлял, и мы каждое утро начинали с того, что командовали – «подошёл сюда, подышал мне в ухо. Опять сипит. Ложку сиропа выпил! Что значит не хочу?» Мда, метафора с дыханием ребёнка так себе. Хотела придумать другую, но поняла, что острое дыхание октябрьского ветра подпихивает меня внутрь, в зал.
Зал, оформленный в латиноамериканском стиле, дал богатую пищу для наблюдений. Сперва я ждала людей — как они зайдут компанией, что закажут, и как я, по-шерлокхолмсовски прозорливо наблюдая за ними, проникну в глубины их разума и опять-таки сольюсь со Вселенной. Но людей всё не было. Напротив меня на стене, обтянутой шкурами, висел коровий череп с растопыренными рогами, раскрашенный в стиле Фриды Кало. Жёлтыми, синими и красными пятнами. Или это был бык?
С портрета на боковой стене на меня задумчиво смотрела знойная тропиканка — короткие черные кудряшки, яркие серьги. О чём она думала, когда её рисовал художник? Трудно представить. Слишком мы далеки — разные континенты, разные миры. Наверное, она завтракает гуакамоле с креветками и мате, а не яичницей с огурцом. Ой, что это у неё? Я передвинулась чуть левее, чтоб не было бликов, и увидела у неё во рту кубинскую сигару. Ого! Как она её держит одними губами? Она же огромная. Наверное, зубами придерживает.
Играла лёгкая латинская музыка. Джей Ло, Шакира и приятный мужской баритон на все лады повторяли «эль корасон», «амар» и другие ласкающие слух слова. Ритм завораживал. Передо мной открылись пейзажи — горы с белоснежными вершинами, изумрудная пампа, на которой пасётся стадо коров. На небольшой возвышенности стоит каменная эрмита с деревянной статуей святой Анны, покровительницы скота. Через пампу скачет на лошади брутальный гаучо, его пончо развевается как крылья кондора, сомбреро защищает от палящего солнца. Сверкает нашитыми монетками пояс-гуайака, удерживая на спине всадника факон, лошадиный круп двигается в такт Джей Ло и Шакире. Там-там-та-тадам…Там-там-та-тадам…
— Чего смотришь? Думаешь, слияние с миром — это такой кайф? Ни фига! – Звук исходил от стены напротив, но там никого не было.
— Ты кто? Не вижу тебя! – Я привстала и обсмотрела все углы в зале. – Никого.
— Как никого? А я? – разноцветная коровья башка покачала рогами. – На стену посмотри.
Цветные пятна на коровьем черепе ползали по нему, меняясь местами. На место жёлтого пятна переползло красное, а синее — стекло вниз, ближе к челюсти. Музыка закончилась. На её место пришёл запах. Натуральный коровий запах — молока и навоза. Сделалось так жарко, что пот залил глаза. Горячий ветер обдувал мою коротко стриженую голову, от удивления я выронила сигару изо рта на каменный пол придорожной паррильи. Мы с коровой стояли по разным сторонам от невысокой ограды. Я – темнокожая mujer2, в коротком ярком платье, с тяжёлыми кольцами серёжек в ушах. Корова, привязанная к оградке cuerda al cuello3, посмотрела на меня влажными глазами и сказала:
— Пойдём поговорим. Отвяжи меня.
Я сняла короткий поводок с una cerca4, и мы пошли вниз по дороге из камней.
— Я что хотела тебе сказать. Ты это, поаккуратнее будь с медитациями своими, со слияниями. Ты хоть понимаешь, что сейчас произошло? Ты пролезла в чужой эгрегор, в мой эгрегор. — Корова ворчала, как vieja gruñona5. — Что, уже чужие слова в голову лезут? Немудрено.
— Не знаю, как мне это удалось. Просто ужасно захотелось сюда попасть. А гаучо, кстати, будут показывать? — Так легко шлось по этой дорожке, будто я здесь родилась.
— Нет, она не понимает опасности. — Корова тяжко вздохнула и недовольно потрясла губами. — Слушай меня внимательно. Каждый должен жить той жизнью, какую ему дали. Конечно, есть много способов выйти за границы. Люди вечно к этому стремятся. Ты, например, пересекла её, впав в транс. Есть гораздо более жёсткие способы, хорошо, что без них обошлась. Главное — возвращайся, и чем скорее, тем лучше. Иначе ты нарушишь законы мира, в котором родилась. Мир станет нестабильным. Это опасно для всех его жителей. Для тебя в первую очередь.
— Но мне здесь хорошо. У меня первый раз получилось остановиться, не бежать во все стороны. Я хочу остаться.
Корова хлестнула хвостом:
— Не смей! Ты разрушишь тонкую ткань мира. Вспомни тех, кого собираешься оставить. Ткань расползётся, и кто знает, что попадёт в прорехи. Может, пандемия. А может, и мировая война. Ты этого хочешь?
— Будь по-твоему. Как мне вернуться? – Я заранее начала скучать по этому высокому светлому небу и испанским словам, так естественно возникавшим в моей голове.
— ¡Menos mal!6 – замычала корова облегченно. – Отойди-ка в сторонку. Вот сюда.
— ¡Dame un minutito!7 – я выставила руки вперед. – Ведь я же не одна такая. Кто-то еще пролазил в твой эгрегор раньше?
— Está bien8, был один — Gabo, Gabriel. Несколько раз возвращался. Только выпихну его, а он опять сидит, в домино играет с сampesinos9, про Макондо байки рассказывает. Кстати, коров всегда уважал. Ладно, тебе пора.
Корова резво развернулась задом и как брыкнёт меня копытом, аж estrellas10 засверкали!
“If you wanna live your life, live it all the way and don’t you waste it”, – предлагала Джей Ло в заводной песне. Я по-прежнему сидела напротив раскрашенной коровьей головы. Сбоку от меня висел портрет зеленоглазой женщины среднего возраста, с длинными русыми волосами и горбинкой на носу — на фоне светло-синего аргентинского неба.
«Жаль, людей не было сегодня, — взгрустнула я. — В следующий раз точно получится шерлокхолмсом поработать». Пора домой. Буду milanesa11 готовить. Интересно, что это?
+++++++++++++
Vaca linda1 – корова-красавица
mujer2 – женщина
cuerda al cuello3 – веревкой за горло
una cerca4 – ограда
vieja gruñona5 – старая ворчунья
¡Menos mal!6 – слава Богу!
¡Dame un minutito!7 – дай мне минутку!
Está bien8 – хорошо
сampesinos9 – крестьяне
estrellas10 – звезды
milanesa11 – вариация шницеля
