ЗВЁЗДЫ ДАВИДА
Повторяются часто фильмы
о евреях, замученных в гетто.
Этот ужас забыть нет силы –
На забвенье наложено вето.
В чёрно-белых кадрах размытых,
Сохранивших весь ужас страданий,
Вижу звёзды царя Давида
Из пришитых лоскутиков ткани.
Теми звёздами, как позором,
Отличали евреев от прочих.
Заставляли носить покорно,
Как бы вместо билетов волчьих.
Совершенно не понимая,
В чём они провинились пред Богом,
Верить в страшное не желая,
Шли евреи последней дорогой.
В многочисленных рвах, и ярах,
В кремоториях – были убиты
Миллионы старых и малых,
С ними вместе – и звёзды Давида.
Я хочу чтобы звёзды Давида,
Словно щит, наш народ защищали,
Не клеймом были жёлтым нашиты,
Украшеньем бесценным сверкали.
Как немеркнущей памяти символ
о шести миллионах евреев,
Ограждали б магической силой,
Чтобы к нам не вернулось то время.
У СКРИПКИ УТОНЧЁННАЯ ДУША
Я музыки печальней не слыхала,
чем ту, что исполнял седой скрипач,
В его глазах еврейских увидала
Такую грусть, такую боль, хоть плачь.
Витали эти звуки в тёмном зале,
Как будто стоны улетали вдаль,
И душу мне на части разрывали.
На скрипке мастер исполнял печаль.
Его игра меня заворожила,
И скрипки утончённая душа
Во мне такие чувства пробудила,
что я внимала звукам, чуть дыша.
Звук скрипки улетал и возвращался,
То на мгновенье замирал в тиши –
Смычок не к струнам скрипки прикасался,
А к струнам сердца, разума, души…
ЕВРЕЙСКИЕ ГЛАЗА
Из многоцветья разных глаз
Еврейские – узнать не сложно:
В них ясно всё без слов и фраз,
В них затаилась искра Божья,
Смешались в них и ум, и страх,
И мудрость древнего народа,
Свет радости, и боль утрат,
И угнетенье, и свобода.
В них ярок добрых чувств букет,
Запас сокровищ в них хранится –
От юности до зрелых лет
Неисчерпаемо искрится.
Глаза глубо́ки, как моря
Слёз нерастраченных, солёных.
И твёрдость духа в них не зря –
Гонимых, но не покорённых.
Не смогут никогда забыть
Они детей, в печах сожжённых.
В них память вечно будет жить
о жертвах многомиллионных.
Вот почему они глядят
На мир не так, как остальные.
Пронзителен их острый взгляд,
Всегда наполнен ностальгией
по мирной жизни, без войны,
Ведь каждый этого достоин –
Желаньем сбросить миф вины
И никогда не быть изгоем.
МЁРТВОЕ МОРЕ
Чудо света ты, Мёртвое море –
На израильской вечной земле.
До краёв переполнено горем,
И кристаллами слёз в глубине.
Слёз людей, упокоенных где-то,
Или дымом взметнувшихся ввысь,
В лагерях уничтоженных, в гетто,
Что солёным дождём пролились.
Море! Многим ты стало спасеньем,
Ведь твоя чудотворная соль,
Так же, как и вода, без сомненья,
Исцеляют недуги и боль.
А больных иудейской судьбой
Сможешь вылечить мёртвой водой?
НОСТАЛЬГИЯ
Что нас бежать заставило сюда,
Жить на чужбине столько долгих лет?
Любили Родину? Конечно да!
Она любила? Нет!
Приложено немало было сил,
Чтоб вынудить «виновный» наш народ
Уехать от корней, друзей, могил –
Продолжить свой исход.
Уехав, я переступила грань,
С собою память увезла и боль,
Чужие нам протягивают длань,
А в мыслях – я с тобой!
Твой воздух для меня неповторим,
Во сне я вижу лишь тебя одну,
Но домом называю я своим
Чужую мне страну.
И сколько б мне себя ни утешать,
Смириться с этим не смогла доднесь
Моя осиротевшая душа,
Рождённая не здесь.
КАМНИ ПРЕТКНОВЕНИЯ
Туманят взгляд латунные квадраты
Средь каменной брусчатки мостовой.
В них выбиты фамилии и даты
Людей с «преступной» пятою графой.
Расстрелянным в яра́х, погибшим в гетто,
Иль серым пеплом улетевшим ввысь,
Или пропавшим на чужбине где-то –
долг памяти отдай! Остановись!
Мне стали настоящим откровеньем
впечатанные в землю имена –
Бесчисленные камни преткновенья,
Где в каждом чья-то жизнь отражена.
Того же цвета, что звезда Давида,
Кричавшая о том, что ты еврей,
Что к миллионам душ была пришита.
Я слышу крик и здесь, из-под камней!
Латунь улыбку солнца отражает,
Притягивая мимолётный взгляд.
Зимой их снежный саван покрывает,
А осень дарит лиственный наряд.
И летопись трагедий этих давних
Я обхожу с волненьем, не спеша.
Не ноги спотыкаются о камни –
О камни спотыкается душа…
12 МЕСЯЦЕВ
Мы заглянем в божественный ларь
В нём еврейский лежит календарь.
ТИШРЕЙ (Сентябрь-Октябрь)
Груз на чашечках весов
Всех заслуг и всех грехов.
Ожиданья все полны,
Избавленья от вины.
Душу праздником согрей,
Месяц радости – ТИШРЕЙ
ХЕШВАН (Октябрь-Ноябрь)
Горький месяц слёзы льёт
Дни и ночи напролёт.
Нас укутает в туман
Месяц осени – ХЕШВАН.
КИСЛЕВ (Ноябрь-Декабрь)
Знал этот месяц чудеса,
Взглянув однажды в небеса,
Увидел радугу Ноах –
Ниспосланный Всевышним знак.
Иерусалим освобождён!
Храм чист, но он не освещён.
Хоть масла был один кувшин,
Но главный иудей решил:
Минору – всё-таки зажгли,
И не погасли фитили.
Они горели восемь дней,
Свершилось чудо! И теперь,
Мы слышим Хануки напев,
В девятом месяце КИСЛЕВ.
ТЕВЕТ (Декабрь-Январь)
Нас греет множество свечей,
Последних ханукальных дней,
В начале месяца ТЕВЕТ,
Дарящего добро и свет.
ШВАТ (Январь-Февраль)
Зима. Деревьев – Новый Год.
Посадкой занят весь народ,
Сажают их и стар и млад,
Ведь праздник нынче ТУ БИ-ШВАТ!
АДАР (Февраль-Март)
Веселья нам не занимать,
Благоприятным должен стать,
Ниспосланный нам сверху дар,
Начало месяца – АДАР.
В Весёлый и смешной Пури́м,
Всем Мазаль Тов мы говорим.
НИСАН (Март-Апрель)
Приходят радостные дни,
Напоминают нам они
о том, как древний наш народ,
Свой славный совершил исход.
НИСАН всех праздновать зовёт,
Ведь там нас Песах гордый ждёт!
ИЯР (Апрель-Май)
Природа снова ожила,
Весна в свои права вошла,
И солнца луч приносит в дар
Тепло для месяца ИЯР.
СИВАН (Май-Июнь)
А в этом месяце придёт,
Священный праздник Шавуот,
В СИВАНЕ на горе Синай,
В дар Тору получил Израиль.
ТАМУЗ (Июнь-Июль)
ТАМУЗ – вот месяц не простой,
Когда-то идол золотой,
Чуть было предков не сгубил,
Поэтому Моше разбил
Скрижали. Тем народ он спас,
И возродил Завет для нас.
АВ (Июль-Август)
В Тиша бэ-АВ разрушен храм,
Совсем не до веселья нам.
Ведь это – месяц катастроф
На протяжении веков.
ЭЛУЛ (Август-Сентябрь)
Вот месяц наступил ЭЛУЛ,
Круговорот собой замкнул
Прошедших месяцев и дней.
Играй шофар – настал ТИШРЕЙ.
ИЕРУСАЛИМ
Народ трудом своим упорным
На пяди выжженной земли
Эдем построил рукотворный.
Сквозь войны, камни – проросли
Ростки еврейского упрямства.
Цветут пустыни и пески
Израильского государства,
Бесcчётным бедам вопреки.
На протяжении столетий
Идёт с евреями война,
И льётся кровь, и гибнут дети,
И плачет древняя стена.
А купола Ерусалима –
Церквей, мечетей, синагог,
Всегда напоминают зримо –
Всех сотворил единый Бог!
Взяли́сь откуда эти ссоры?
Бог со́здал звон колоколов,
И крик муллы, и чтенье Торы
Под мирным сводом куполов.
Ан нет, как яблоко раздора,
Израиль, словно в горле кость.
Полмира, надевая шоры,
Лелеет ненависть и злость.
Но ненависть к тебе бессильна.
В Израиль явится Мессия!
И по прозрениям пророков
Израиль будет неделим.
И будут в мире все дороги
Не в Рим вести – в Йерусалим!
СОМНЕНИЕ
В его глазах сквозит смятение,
Непреходящая тоска.
Совсем измучило сомнение,
Вновь чудится издалека
давно покинутая родина,
С рождения родной язык.
Ему и здесь неплохо вроде бы,
Но грезит бывший фронтовик
О родине, где в дни военные
в бою он был почти убит,
И где не раз ловил надменное,
Обидное до боли – «жид».
Где научили жить безбожником,
В руины превращая храм,
Где он у страха был в заложниках,
Стук ожидая по ночам.
Где, в будущее веря искренно,
Ходил в шинели много лет.
Где в коммуналке многочисленной
Ждал очередь сварить обед…
Там были времена счастливые
В коротких промежутках бед.
Сменили годы суетливые
Судьбой придуманный сюжет.
Так отчего тоска, сомнение
Туманят влажные глаза?
Неужто прячут сожаление
о том, что нет пути назад?
ОТКРОВЕНИЯ
Я, по счастью, была рождена
В совершенно иные года.
В них давно не гремела война,
Я не знала, что значит беда.
Лагеря, холокост, геноцид,
Посчастливилось мне избежать,
Из анналов, что время хранит,
Довелось этот ужас узнать.
Внесена в книгу судеб была
я особую. В ней мой народ,
С тяжким грузом презренья и зла
Обречён был на вечный исход.
Этот вечный исход и меня
Не минул. И на эту страну
Суждено было кров поменять,
Багажом взяв с собою вину.
Укоряет и мучит она,
Что ногами касаюсь я плит,
На которых латунь имена
Той трагедии страшной хранит.
Что по улицам этим брожу
В пору осени, вёсен и зим,
И что воздухом этим дышу,
С ним вдыхая Освенцима дым…
ВСЁ БЫЛО НЕ СО МНОЙ…
Я не была в кромешном том аду –
Благодарю судьбу сто крат за это –
Не разделяла горе и беду,
Не умирала в лагерях и гетто
С моим народом, «избранным» для мук,
Истерзанным, расстрелянным, сожжённым,
Стихал не мой последний сердца стук,
И не мои звучали в муках стоны.
Средь груды туфель, тапок, сандалет,
Что увозил обоз под скрип унылый,
Моих, благодаренье Богу, нет…
Вот только мнится – всё со мною было…
Во мне стучат сердца тех миллионов,
Рвут душу отголоски детских стонов,
Их страх я чувствую своею кожей,
Губами их шепчу: «За что, мой Боже?!»
МОИ ЖИЗНИ
Интересно, кем в жизнях я прошлых была?
Где жила? И пришла в эту жизнь я откуда?
Помню деда. На скатерти белой стола
Семисвечник и старенький томик Талмуда.
Я не знаю, где в третьей я жизни была,
Может быть по пустыне, с гонимым народом,
Сорок лет по пескам и каменьям брела,
Чтоб смогла, наконец, обрести я свободу?
Может статься, я в жизни далёкой второй,
Став свободной, невестой над миром летала?
Над местечками, крышами и над судьбой,
И сошла в эту жизнь я с картины Шагала?
В жизни первой, возможно, познала я страх,
И вдыхать мне пришлось воздух газовых камер?
Может, шла средь толпы, чтобы сгинуть в ярах,
И последний мой крик в крематории замер?..
Кем бы в жизнях я прошлых своих ни была,
Кем бы мне ни пришлось быть потом, – не забуду
Руки деда на скатерти белой стола,
Семисвечник и старенький томик Талмуда.
ВЕЧНЫЙ ВОПРОС
Мы – избранный Богом народ! – Так ли это?
За что же нам столько ниспослано бед?
За что нас тогда разбросало по свету?
И где б мы ни жили – покоя всё нет?!
Не найден тому однозначный ответ.
Так было всегда – без вины виноваты
за голод, пожары, иль в Африке мор,
Пожизненно были и будем распяты,
за всё, что случается – вечный укор,
Одно только слово еврей – приговор!
Счастливая в детстве, не знала до срока,
Что быть иудейкою – это вина,
И лишь повзрослев поняла, как жестоко
со мной поступила родная страна,
Мне горечи этой хватило сполна!
Всё в прошлом… Отъезд… И оборваны нити…
И многие рвут их который уж год.
Мне хочется крикнуть: «Не рвите! Не рвите!»
Стать может губительным этот исход!
От вечных скитаний устал наш народ!
Никак я постичь не могу одного –
Был избран еврейский народ – для чего?
