Да, следует признать, что именно они спасли Цваю. Джоф в очередной раз усмехнулся: демоны, выходцы из-под земли, те, кто, если верить священникам, являлись воплощением зла, спасли гарнизон от других демонов, которые уничтожили и Диарсу, и, наверняка, еще множество мелких селений, да и крепостей, наверное, раз так здорово у них получалось воевать.
— Зло пожрется злом, — дрожащим голосом говорил отец Луфе коменданту. — Зло пожрется злом…
Тут, как ни странно, Джоф был с ним согласен. Если уж люди воюют с людьми, то почему бы демонам не воевать с демонами? Впрочем, те, что на колесницах, выглядели обычными людьми. Только одежда чудная да оружие колдовское. Эти же, подземные, явно на людей не походили.
Какие-то угловатые, словно кто-то составил друг на друга пару-тройку массивных трактирных табуретов и накрыл сооружение жесткой хламидой из толстого холста, вымоченного в черной горной смоле. Из такой ткани, сложенной в несколько слоев, делали, случалось, легкий доспех. От стрелы, понятное дело, не убережет, но скользящий удар держит неплохо. Вот только хламиды подземцев смолой не пахли. Равно как и серой. И не липли даже в самую жару. Джоф раз случайно прикоснулся – и не смог бы потом сказать, на что похожим было ощущение. Что-то гладкое и чуть прохладное, вроде змеиной кожи, но без чешуек. И совсем не противное.
Двигались они, несмотря на свою угловатость, на удивление плавно и быстро. Человеку не угнаться, а порой, кажется, и не уследить. Опять-таки, как за движением змеи.
Лица, ясное дело, совсем не человеческие. И в то же время понятно, когда подземец недоволен, когда сердится и даже когда смеется. По-своему, конечно, по-подземски, но их веселье – злое такое, насмешливое и высокомерное – Джоф чувствовал, будто некую щекотку внутри себя. И язык понимал. Хотя, как оказалось, внятен он был далеко не всем.
— И как ты с ними договариваешья? Сплошное «бле-бле-бле» и «гр-ры-рыр», — спросил как-то Крост, старый, еще по походам с Алоссо, приятель Джофа, дослужившийся до старшего сержанта, но не дравший нос перед Делиндом.
А вот договаривался же…
Копыт или, там, хвостов под хламидами никто не видал. Дорожки в Цвае были сплошь каменистые, всю пыль давно выдуло злыми весенними ветрами, так что следов пришельцы не оставляли. А ходили, как уже было сказано, невероятно тихо, что заставляло предполагать: если уж у них и есть лапы, как у каких-то зверей, то уж скорее как у волков или больших горных кошек, но никак не козлиные или коровьи.
Никаких рогов на лысых головах тоже не было – только толстая, почти как у буйвола, кожа, покрывающая шишковатые могучие черепа. Джоф, помнится, подумал, что такой череп покрепче любого шлема будет – Бог весть, почему. Так что, может быть, они вообще ничего общего не имели с теми козлоногими рогачами, которые, ежели верить клирикам, населяли нижний мир и после смерти мучили грешников. Ну, разве что тоже пришли из-под тверди земной. Понятное дело, что ни у кого не хватило духа ни расспрашивать пришлецов о том, откуда они, ни, тем паче, спускаться в старый колодец и проверять, не ведет ли оттуда дверь в преисподнюю. Чего спешить-то? Со временем все там будем.
— Ну, тогда рубани вот это, — голос Чжа вырвал капрала из потока воспоминаний.
Подземник держал на вытянутых руках изъеденный ржавчиной штырь длиной примерно в локоть и толщиной в два пальца. То ли Чжа припас его заранее и прятал под хламидой, то ли сейчас подобрал между камней прут из какой-то оконной решетки или ось замка некогда стоявшей тут метательной машины.
Вообще-то никому в здравом уме не пришло бы рубить мечом железный штырь – просто так, без надобности. Но подземцы уже доказали, что знают толк в металле. Небось там, под землей, у них железа много, да и времени полно, чтобы с ним возиться. Ведь это по их указке Кри с подмастерьями ковал чудные щиты.
— Бери два слоя вашего железа, что идет на нагрудники. А между ними проложи семь слоев доспешной кожи. Ежели столько не найдешь, возьмешь двадцать два слоя бумаги и четыре слоя холста. Чтоб не рассыпалось, склей смолой или костным клеем, но только по краям. И стянешь все это заклепками, — тоном, от которого пробирало до самых печенок, командовал Сфрэ, самый высокий и, кажется, самый сильный из подземников. Впрочем, это Джоф их различал, а для многих воинов гарнизона все демоны были на одно лицо. Сфрэ даже немного помогал кузнецу с первым щитом, хотя, как заметил капрал, поземники предпочитали без нужды не прикасаться к предметам в крепости. Только приказы отдавали. Может, закон у них какой, а может, неприятно им, жителям подземного мира, соприкасаться с тем, что видело солнце.
Щиты выходили тяжелыми и неповоротливыми, не всякий воин справится. Зато они, как показала стычка с пришельцами, когда те попытались нахрапом, без своих колесниц, ворваться в крепость, выдерживали колдовской огонь. В наружном слое железа возникала рваная дыра, словно от граненого наконечника копья. Но до второго железного слоя сила удара не доходила, вязла в коже, бумаге и тряпье. Среди гарнизона были ветераны, некогда ходившие щитниками в составе фаланг. Они умели смыкать щиты и эдакой стеной наваливаться на врага, осыпавшего строй стрелами или копейными ударами. Навык применили и сейчас. Пришельцы явно надеялись на силу своего оружия и были обескуражены, когда оно не помогло. А защитники Цваи под прикрытием тяжеленных щитов сумели подобраться к наглым захватчикам, уже оседлавшим стену, сначала на выстрел из лука, а потом и на удар меча. И пустили им кровь, оказавшуюся такой же красной, как и у прочих божьих созданий. Это далось дорогой ценой – тогда смогли убить только двоих пришлецов и, кажется, ранить еще троих в обмен на десяток жизней защитников. Но наглецы были выбиты за стену и целые сутки приходили в себя, не решаясь напасть. А за сутки Кри с помощниками наделал еще щитов и привел в порядок те, что были повреждены в стычке. Просто разобрал, внутренний слой сделал наружным, а на пострадавшее железо положил, как мог, заплатки. Из кузни он вышел, шатаясь, и завалился спать тут же, на охапке снесенных к стене вонючих шкур. Но подземцам веры прибавилось здорово.
Поэтому Джоф встал, примерился – бить надо наискось, не задеть бы Чжа – и рубанул сверху вниз. Удар у него был что надо, все-таки двадцать лет в строю. Не раз случалось ему так вышибать оружие из вражьих рук. Поэтому капрал боялся, что и подземец не выдержит, выпустит штырь, и тот брякнет на камни – и хорошо, если не на ноги. Однако предплечья Чжа лишь слегка качнулись, и в кисть капрала здорово отдало. Хорошо еще, что Делинд с самого начала делал удар режущим, хоть его прямой клинок и не был для этого шибко приспособлен. Тут бы сподручнее оказалась кривая сайла язычников-сарасинов. Но мастерства, как говорится, не пропьешь. Прут вякнул под клинком и превратился в два прута покороче.
— Годится, — вымолвил Чжа, рассматривая сперва мутно-серый крупитчатый срез, а потом лезвие, на котором все-таки возникла небольшая то ли заминка, то ли щербинка. Джоф не успел разглядеть, подземец тут же повторил свой фокус с пальцами и вернул оружие владельцу.
— Все-таки даже из такой дряни, как ваша сталь, можно что-то сделать. Тут бы, конечно, больше бы подошел топор, ну да что есть, то есть. Слушай теперь, что я от тебя хочу…
***
М-да, задачку подземец поставил и впрямь убийственную. Но старый капрал уже научился доверять черным чужакам. Странно, вдруг пришло ему в голову, ведь появились они в крепости всего пять дней назад. Или даже четыре? Нет, все-таки пять… А кажется, что не менее двух-трех месяцев живет он рядом с этими жуткими тварями, оказавшимися спасителями, и почти не боится их. Даже, пожалуй, получает удовольствие от странных этих бесед. Надо бы отца Луфе спросить, отчего так время по-разному течет. Он человек ученый. Впрочем, нет, не станет капеллан с ним разговаривать. Проклянет еще – за то, что тот якшается с демонами едва ли не больше всех в гарнизоне. Кажется, с тех пор, как Чжа и его соплеменники появились в Цвае, отец Луфе пребывает несколько не в себе.
Что ж, можно понять. Джоф, если бы его спросили, не колеблясь назвал бы себя верным сыном Нашей Матери Святой Церкви. Но о демонах и ангелах, добре и зле он почти не думал. Для него зло было вполне понятным и осязаемым – язычники-сарсины, еретики-швацары. Да и единоверцы фронки и аргонцы, когда короли что-то опять не поделят и велят своим армиям выяснять, кто же из венценосных особ имеет больше прав на Долину белых ручьев или южный отрог Сьерры, в недрах которого, говорят, осталось еще немного олова. А добро… О добре он вообще не думал. Добрая служанка, согласившаяся утешить славного ветерана, добрая еда, добрый конь – вот, пожалуй, и все его представления.
А отец Луфе – тот всю жизнь в мыслях о небесных и демонских воинствах, в описаниях прошлых и грядущих битв между ними… Поэтому, когда на помощь Цвае пришли те, кого велено было считать исконными врагами… Тут и впрямь можно умом тронуться.
Но ведь в самом деле помогали гости подземные! Вот и сейчас они правильно угадали действия чужаков. Те привезли на повозке какую-то машину, отдаленно напоминавшую онагр. Длинная «рука», торчащая вверх, со свисающей то ли пращой, то ли клешней. Правда, она принялась не швырять камни в ворота Цваи, а сгребать их со склонов и складывать на Тропу мулов. Тропа была извилистой и несколько раз ныряла в щели между огромными, вросшими в землю глыбами со следами давних ударов кирки на шершавых серых боках. Груженый осел пройдет, а повозка, даже узкая сарсинская арба на огромных, в человечий рост колесах – нет. Проклятые безлошадные колесницы, что и говорить, лазали по горам почти как козы. Взбирались ведь в лоб, просто по склону холма, на котором стояла крепостца, почти на две трети высоты. И в тот первый раз, когда колесничники, спешившись, сумели-таки взобраться на стены. И во второй, когда встретил их под стенами Цваи отряд, вышедший сквозь лаз в южной башне. Тогда-то и рубанул Джоф по вражескому копью, непоправимо, казалось, испортив меч. В рукопашной схватке враги оказались на диво слабы, отмахивались едва ли не бестолково. Видать, привыкли рассчитывать на свое дальнобойное оружие. А тут оно дало сбой – еще раз спасибо подземцам за их тяжеленные щиты – да и арбалетчики с пращниками со стен не подкачали.
Теперь, стало быть, колесничники пытаются для своих машин проложить дорогу к воротам. Казалось бы, работа человеку не по плечу. Но кто сказал, что пришельцы относятся к человеческому племени? К счастью, работают они только днем. А по ночам спят – прям обычные люди! Но Джоф и его товарищи давно перестали быть обычными людьми. Поэтому и крадутся они в предрассветной мгле по Тропе мулов, на которой давно знают каждый камешек – а значит, не потревожат его неуклюжей ногой, не дадут скатиться к лагерю пришлецов и поднять раньше времени тревогу. Даже сапоги обмотали тряпками и кусками войлока. Обувка получилась невероятно скользкой, даже думали было отказаться от этой мысли. Но бесстрастно наблюдавший за приготовлениями Чжа вдруг посоветовал вымочить подошвы в смоле. Да еще не в горной, а в сосновой, той, что шла на состав для пропитки тетив. С одной стороне, кому, как не подземному жителю, разбираться в смоле? А с другой – ну откуда ему знать о свойствах того, что дает дерево, выросшее под добрым солнцем? Однако совет оказался совсем не плох. И воины ступали теперь тихо, словно кошки, доверяя своей осмоленной обувке. Опять-таки, по приказу… нет, скорее, по рекомендации подземцев в крепости оставили почти все доспехи. Дескать, от вражеского огня не спасут, а шуму наделают. Поэтому поножи, наручи и шлемы с забралами ждали своих хозяев. Впрочем, какие там наручи у простых солдат… Полный доспех мог позволить себе только состоятельный рыцарь, комендант, например. У Делинда, правда, были выигранные еще в молодости кольчужные чулки. Но звону от них… Поэтому он шел на дело в одном лишь нагруднике – на всякий случай.
И пока все складывалось на диво удачно. Без шума вышли из осажденной крепости, хотя, казалось бы, предыдущее появление отряда мечников из бокового хода должно было научить пришлецов осторожности. Без шума спустились по тропе. Без единого, даже мало-мальски слышимого звука, подобрались к самым машинам, не потревожив ни камешка. То ли Чжа чего-то наворожил, то ли, в самом деле, родная земля помогала своим хозяевам.
И тем не менее, было на душе у капрала тревожно. Когда все идет так уж гладко – жди беды, давно известно. Да еще не шел из головы тот, последний разговор с подземцем. Уже когда обсудили все, разложили, кому что делать во время вылазки, дернула нелегкая задать не относящийся к предстоящему делу вопрос:
— Скажи, Чжа, а почему вы нам помогаете?
Спросил и вдруг закаменел внутренне – а ну как обидится черноплащник, развернется да уведет своих. Но тот лишь булькнул смехом.
— А, ты, небось, наслушался рассказов о том, что мы – враги вашего рода?
Джоф смущенно кивнул.
— Любопытство не всегда благо, — словно ножом отрезав смех, сказал Чжа. Но ты уже задал вопрос. Поэтому не жалей после о том, что услышал в ответ. Вы нам не враги. И не друзья. Вы для нас — пища.
— Как… — после молчания, длившегося, наверное, добрых две, а то и три дюжины сердечных ударов, спросил капрал. По-глупому спросил, но подземец понял.
— Ну, не так, как овца или корова для тебя. И даже не так, как рассказывает почтенный Луфе. Никаких котлов и сковородок, никакой кипящей смолы вместо бульона, — надо же, он даже название этого новомодного варева на человечьем наречии знал. — Но кое в чем твой капеллан прав. Нас действительно интересуют не ваши тела.
— Души? — хриплым шепотом, хотя таиться, вроде бы, было не от кого, проговорил Делинд и почувствовал, как по спине бежит холодная струйка.
— Я так и не смог понять, что ваша церковь вкладывает в это слово. А почтенный Луфе не торопится мне объяснять. Но, если следовать бинарной логике «что не тело, то душа» — ну, тогда души. Правда, это не имеет никакого отношения ни к вечным мукам, ни к вечному блаженству, так что ты не бойся. А вот у этих, пришлых, душ – в моем понимании слова, не в вашем – кажется, нет совсем. По крайней мере, нам их обнаружить не удалось. Соответственно, в пищу они не годятся. И как пастух защищает стадо от волков, так и мы вам помогаем отбиться. Потому что, сдается мне, эти, на самоходных повозках, явились сюда то ли на охоту, то ли на разведку. И надо сделать так, чтоб у них не возникло желания заглянуть сюда еще раз.
Из последней тирады Джоф уяснил хорошо если половину. Но про разведку и охоту – это было понятно. Поэтому и крался он сейчас в составе отряда из полутора дюжин… Хотелось бы сказать «полутора дюжин отборных головорезов», да откуда они в Цвае? Вон даже Харло, уж на что новичок, и тот с ними пошел. Правда, фехтовальщик он славный, но опыта маловато. Ох, маловато опыта. Одна надежда – на внезапность, на ночное время да на слоеные щиты. Огонь с сотни шагов они держали, авось, и сейчас не подведут, когда на врага придется идти грудь в грудь.
Командовал отрядом молодой еще – и тридцати нет – капитан Кварра. Но задание Чжа давал сначала Делинду, поэтому капитан нет-нет, да и оглядывался на капрала. Вроде как на глаза и уши подземцев. Отчего Джоф испытывал странное чувство, эдакую смесь гордости и неловкости.
Но сейчас они с Кваррой действовали едва ли не одновременно. Вместе взглянули на небо, где как раз показалась луна — ущербная, но вполне еще яркая, чтоб не спотыкаться о камни во время боя. Едва на полвздоха отстав один от другого, переглянулись, потом обвели глазами изготовившихся мечников, пикнеров и арбалетчиков – и потянули из ножен сталь. «Пора».
Ночью пришлецы оказались вовсе не бойцами. Конечно, это был малый передовой отряд, ночевавший около машин – десятка полтора, не больше. Окажись здесь все колесничники, разбившие основной лагерь у окончания большой дороги, и ночным налетчикам не поздоровилось бы, не спасли бы ни внезапность, ни щиты. А так – застигнутые врасплох враги баранами метались по крохотной площадке между машин, плевали огнем во все стороны из своих палок, причем, кажется, попадали друг в друга. Грохот, малиновые всполохи, лязг мечей, крики умирающих – от всего этого защитники лагеря, кажется, совсем потеряли голову. Да еще выяснилось, что оружие этих строителей дорог может выстрелить только шесть раз кряду. А потом его надо перезаряжать, словно обычный арбалет. Да только кто им даст перезарядить-то? Тем более, в ночной суматохе враги не успели надеть шлемы, да, кажется, и доспехи тоже. Принесенные из Цваи пики и мечи легко проникали в податливую плоть. И потеки крови, казавшейся черной в неверном лунном свете, пятнали камень. Джофуа отсчитал шесть вспышек в руках того пришельца, что засел в щели между валуном и железным боком колесницы, шагнул ему навстречу, занося меч…
Он даже не понял, что произошло. Сбоку, шагах в пяти, мелькнул черно-смоляной силуэт и резко толкнул Харло. Паренек едва ли не по воздуху перелетел эти пять шагов, встав на ноги как раз между капралом и колесничником. И в этот момент в руках у последнего дважды полыхнуло. Харло замер, и Джоф еще успел рассмотреть изумленно полуоткрытый рот и обиженные, почти детские глаза. Потом мертвец рухнул под ноги капралу, а тот ушел по дуге вбок и таки довершил движение, воткнув спатис в горло стрелку. Выучка сделала свое дело, изумляться и горевать он будет потом, а пока надо довершить то, ради чего, собственно, и затевалась вылазка. Спатис поднялся и опустился еще дважды, и Джоф уже не заботился ни о сохранности режущей кромки, ни о собственных запястьях.
Продолжение следует…
