Начало читайте в нашем альманахе
Не отвечая на визгливо-громогласные претензии соседей, девушка открыла дверь. Квартира выдохнула на хозяйку горячее влажное облако и с облегчением засидевшейся дома собаки излилась на лестничную площадку неглубокой — всего по щиколотку — речкой, резво несущей наружу полторы пары «гостевых» тапочек и пустую пластиковую молочную бутылку. Подобрав полы пальто и ощущая себя богиней, вознамерившейся прекратить всемирный потоп, Ника смело шагнула навстречу разбушевавшейся стихии, в облаках пара пробралась на кухню и до отказа закрутила кран-ренегат. Потом достала из переполненной мойки посуду, чтобы прекратить остаточный водопад и освободить сток. Потом с облегчением сняла пальто и услышала голос Ника, который на лестничной площадке пытался утихомирить возмущенных соседей.
— Мне нужен номер телефона вашей страховой компании и номер вашей страховки, — попросил он, заглядывая в кухню, где, благодаря сквозняку, уже можно было что-то видеть.
— Что вы имеете в виду?
— У вас есть страховка на подобные случаи?
— Нет, — устало сказала Ника, — я на подобные случаи не рассчитывала.
Ей было так жаль и себя, и свою дышащую паром и хлюпающую водой квартиру, что объяснять опешившему американцу, почему у нее нет страховки, не было никаких сил. Да и не имело смысла.
Девушка нашла тряпку и ведро и, не поднимая головы, словно Золушка на следующий после бала день, начала с их помощью ликвидировать потоп. Физическая работа действительно отвлекает от грустных дум о призрачных перспективах личной жизни, вытесняя их мыслями об испорченном ковровом покрытии в комнатах и о вздыбленном линолеуме в коридоре.
— У вас есть еще одна тряпка? – потопленица сначала увидела дорогие туфли Ника, стоявшего в воде, а подняв глаза, — и его самого, снимающего на пороге куртку.
Вступать в прения не было ни времени, ни, откровенно говоря, желания. Хозяйка молча принесла Нику старый фланелевый халат, который уже давно пора было перевести в категорию половых тряпок, и вернулась к своему «увлекательному» занятию. За время этого аврала пАра в парУ практически не разговаривала. И уж конечно, Ника не думала о том, как она выглядит. А когда совместными усилиями «водяной пожар» был наконец побежден (хотя ковровое покрытие все еще хлюпало, нехотя расставаясь со впитанной влагой), мельком взглянула в отпотевший зеркальный островок над раковиной. Да-а-а-а… Куда что девалось!
Нет, сказать, что от былой красоты не осталось и следа, было бы нечестно. Но все-таки девушка, смотревшая из зеркала, уже не радовала взгляд, как было всего пару часов назад.
— Что дальше будем делать? — спросил Ник, заметив, что хозяйка приостановила бурную осушительно-водоуборочную деятельность.
— Не знаю, — это была правда. – Вас мои неприятности и так здорово задержали.
— Мне кажется, после того, что у нас было, можно спокойно перейти на «ты», — подбодрил девушку «спасатель».
— Договорились, — она благодарно улыбнулась. – И давай присядем, сил уже нет стоять.
Пройдя на кухню только для того, чтобы не слышать противного чавканья под ногами, Ника села к столу, предложив заморскому гостю стул напротив.
— Хорошо бы выпить по чуть-чуть, и повод есть, так сказать, за знакомство. Но не предлагаю, ты же за рулем. Кстати, чья это машина?
— Моего двоюродного брата, он говорит, что не садится за руль после 25-го декабря, не успевает снижать промилле.
— Тогда могу предложить чай. Или ты голодный?
— Лучше кофе.
— Отлично, сделаю с корицей и кардамоном, если не возражаешь.
Хозяйка встала, чтобы приготовить кофе, и Ник тоже встал. Со словами «извини, я отлучусь на минутку» он направился в ванную и закрыл за собой дверь.
Нике ужасно не хотелось, чтобы он уезжал. Надежный, внимательный, ответственный. Не бросил в беде три раза за один день. Как в кино! И такой сексуальный!
Девушка достала турку на две чашки кофе и улыбнулась. Давно ей не было применения.
Ее романтическое настроение перебил незнакомый телефонный звонок, прозвучавший как-то особенно звонко, словно сигнал тревоги. Рулады еще продолжались, когда Ник вышел из ванной, и достав телефон из кармана своего пальто, ответил.
— Да, привет, все нормально, — четко слышала Ника из коридора, — я все купил. Не волнуйся. Не волнуйся, говорю. Я скоро приеду… Не знаю, часа полтора-два… Я же плохо ориентируюсь в городе, а сейчас трафик … Бабушка, я тебя умоляю, мне же не двенадцать лет… Да, обязательно. Пока.
Ника облегченно выдохнула и достала две чашки.
«Бабушка боится, что ты заблудился?», — хотела спросить девушка, когда гость вернулся на свое место к столу, но промолчала. Не хотела, чтобы создалось впечатление, будто она подслушивала.
Ник тоже молчал. Возникла неловкая пауза.
— Бабушка переживает, не заблудился ли я, — неожиданно сказал американец.
Ника застыла с ароматно дымящейся туркой в руках. Как ему сказать, что он буквально прочитал ее мысли? Мужчина и женщина впервые внимательно посмотрели в глаза друг другу. Ника ощутила внутреннюю дрожь, и побоявшись, что она передастся рукам, стала разливать кофе.
— Как тебе удалось спровадить соседей? Я их больше не слышу, — сменила тему хозяйка. Ее это действительно интересовало, правда, в гораздо меньшей степени, чем, например, понравится ли Нику ее кофе. И что он имел в виду, говоря бабушке о полутора-двух часах задержки?
— Скажем так, я нашел способ улучшить их настроение.
— Как? – с неподдельным изумлением спросила Ника.
— Не имеет значения. Главное – они успокоились и довольны. И, кстати, отличный кофе!
— Ты дал им денег? Доллары? Сколько? Почему меня не спросил?
— Ого, сколько вопросов!
— Слушай, я серьезно! Сколько?
— Повторяю, они довольны.
— Но я должна знать! Не люблю быть в долгу. Как мне теперь с тобой расплатиться?
— Наверное так, чтобы я был доволен. — Возможно, в другой обстановке это прозвучало бы пошло, но в интонации мужчины Ника услышала только теплую иронию, а в глазах увидела искренность.
— Ник, зачем ты это делаешь?
— Что?
— Заплатил за меня в магазине, подвез домой, возишься со мной, решаешь мои проблемы.
— Не знаю. Просто увидел тебя и подумал: — Это она!
Ника онемела. В голове назойливым метрономом стучало: «так не бывает …так не бывает…» Еще немного, и она бы расплакалась от нервного напряжения. Или от счастья. Но мужчина не дал ей расклеиться. Встав со своего места, он уверенно подошел к девушке и протянул ей свои красивые руки. Та вложила в них свои ладошки и почувствовала тепло и нежность человека, о существовании которого всего несколько часов назад она еще не подозревала, а сейчас готова была отправиться за ним куда угодно. Но идти никуда не пришлось. Ник осторожно потянул ее вверх, и когда девушка встала, крепко и бережно прижал к себе.
Какое-то время они простояли обнявшись, молча, слыша только свое дыхание и свои сердца. А потом был поцелуй. Долгий, как забытье, и неожиданно страстный, как гитарный перебор в протяжном португальском фаду. И снова горячие объятья, надежно защитившие ее от уже таких далеких неприятностей сегодняшнего дня.
В какой-то момент Ника отстранилась, и доверчиво глядя новому другу в глаза, призналась:
— Я готова даже доплатить тому парню, который сегодня вытащил у меня кошелек.
— Какой кошелек? А, ну да … Sorry, я чуть не забыл о нем.
Ник шагнул в коридор и тут же вернулся с пропажей в руках.
— Где ты его нашел???
— В твоей сумке.
— То есть?
— Ну я же сказал тебе: я тебя увидел и сразу понял, что всё, пропал! Решил таким вот образом познакомиться. Чтобы у тебя уж точно не было возможности от меня отмахнуться. Я пристроился за тобой в очереди и вытащил кошелек.
— Ты… мошенник? Профессиональный? – выговорить простое слово «вор» девушка не могла. И совершенно не могла решить, радоваться ей теперь или огорчаться.
— Профессиональный, — согласился американец, протягивая Нике доверчиво раскрытые ладони.
– Но не мошенник (пальцы сжались в кулаки, а когда раскрылись, на каждой ладони лежала долларовая монета), а фокусник, иллюзионист (опять кулаки, потом раскрытые ладони, уже без монет), — и рассмеялся, довольный произведенным эффектом.
— Ну ты и мастер! – облегченно засмеялась Ника, представив себе выражение своего обалдевшего лица. Ей стало легко и радостно, она уже почти слышала звон рождественских колокольчиков и уже почти видела в углах затопленной квартиры мерцающие огоньки эльфов.
— Это же безумно интересно! Первый раз вижу фокусника не в телевизоре! — тараторила благодарная зрительница. – Я все-таки хочу чуть-чуть выпить, а тебе за компанию добавлю каплю коньяку в кофе. И пока мы будем пьянствовать, ты мне расскажешь, как дошел до жизни такой.
— Да ничего необычного, — как будто смутился Ник, наблюдая, как хозяйка достает для себя бокал. — Мои родители были артистами советского цирка. Отец – иллюзионистом, мама – его ассистенткой. После успешных гастролей цирка по Канаде они решили не возвращаться, остались там, потом переехали в Америку, где я родился. Всегда хотел быть, как папа, поэтому с детства вникал в тонкости профессии. Думаю, у меня наследственная предрасположенность к авантюризму, — улыбнулся Ник и добавил:
-Не волнуйся, это шутка!
— Хорошо, ну тогда расскажи, какие ты делаешь фокусы, где выступаешь.
— Нам обязательно надо разговаривать? — Ник поднес руку девушки к губам.
И тут снова зазвонил его телефон. Он лежал на столе, рядом с кофейной чашкой гостя. На экране высветилась аватарка с маленькой девочкой и надписью Sweetie. Не заметить ее было невозможно.
— Да, моя заинька, — голос мужчины просто сочился любовью.
Слов второго абонента Ника не слышала, но по тону было понятно, что голос – детский. И судя по следующей фразе Ника, что звонок – из Америки.
— Вы с бабушкой гуляли по берегу? … Настоящих дельфинов? …Они тебе понравились? … Да, Sweetie, скоро приеду. Совсем скоро. Сколько дней тебе осталось зачеркнуть в календаре? … Правильно! Умница моя. Ты уже так хорошо считаешь! … Конечно, расскажу и покажу. Но я сейчас в гостях, давай я вернусь к бабушке Маше, и мы вместе позвоним тебе с камерой, она очень хочет тебя видеть. … Iloveyoutoo, sweetie. Bye.
— Моя дочь Эшли, — протянул ей Ник телефон, окончив разговор.
С экрана смотрела очаровательная смеющаяся мордашка с нарисованными веснушками и кривовато нацепленным красным клоунским носом, причем даже в таком образе сходство с отцом было несомненным.
— Класс! Как на тебя похожа! — улыбнулась девушка. — Сколько ей?
Телефонное «совсем скоро» звучало у нее в ушах, поэтому она изо всех сил старалась улыбаться радостно и непринужденно.
— Четыре с половиной.
– Кажется, тебя ждут?
— Да, но я могу еще немного побыть с тобой. Можно?
Девушка не ответила. Она снова побоялась расплакаться. На этот раз – от разочарования. Будь оно проклято, это «совсем скоро»!
Но гость, видимо, почувствовал ее настроение.
— Дай мне свой телефон.
Ника послушно пошла искать сумку. Она была рада возможности отвернуться и примерить на лицо адекватное выражение. Желательно, какого-нибудь нейтрального, безличного счастья.
Когда вернулась, ей показалось, что все снова на своих местах. Ник – там же где и был, сердце – там же, где и было, коньяк – там же, где и был, в бутылке. Девушка не успела его налить. И правильно, праздновать нечего.
Ник взял ее телефон, набрал какой-то номер и дождался, пока вслед за зуммером вызова зазвонил его телефон.
— Вот, — сбросив оба звонка, вернул он гаджет владелице. – Теперь у тебя есть мой номер, а у меня – твой. Завтра я тебе позвоню. Утром. И договорим. Встретимся и договорим. Ладно? А сейчас мне действительно нужно ехать.
— Конечно, — Ника была благоразумной. Всегда. По крайней мере, так ей хотелось думать. Но она знала, что это неправда.
Закрыв дверь за гостем, она все-таки налила себе коньяк, сделала большой глоток, и, ощущая, как волны тепла от расплавленной янтарной капли расходятся по телу, позвонила подруге. Та не ответила.
Второй глоток горячительного тоже пришелся очень кстати. Девушка только сейчас заметила, что с уходом мужчины ее мечты в квартире ощутимо похолодало. Что за день! Бедность, война и любовь в одном флаконе — все компоненты полной жизни, как утверждал О’Генри[1]. Ника грустно улыбнулась и посмотрела в окно. Окружающие оболоньские многоэтажки, как огромные прямоугольные елки, были расцвечены гирляндами разноцветно освещенных окон. Окрестные жители возбуждено готовились к Новому году, в котором, конечно же, все будет по-новому и все будет хорошо. Правда, уже 2-го января они начнут в этом сомневаться.
Но сегодня-то еще можно надеяться! Ника взяла в руки телефон. Посмотрела на номер последнего входящего звонка и сохранила его контактах как Spero[2]. Потом, иронически пробормотав «для храбрости», глотнула коньяк еще раз и включила камеру, чтобы сделать селфи. Впервые в жизни.
Сейчас она пойдет и умоется. Но эта фотография будет напоминать ей, что счастье иногда бывает. Пусть даже недолгое.
Обильно посыпав полы рисом для впитывания влаги, через полчаса Ника отправилась в постель. Господи, до чего же ей холодно! Завтра, приходи поскорее!
Было темно, когда Ника проснулась от телефонного звонка. Светящиеся цифры на телефоне показывали «03:12». Конечно, звонила Мона.
— Прости, не слышала вызов, а потом не могла говорить. Слишком шумно было. Утром встану поздно, ты же понимаешь, поэтому можем все обсудить сейчас, если хочешь.
— Что обсудить? – Ника включалась медленно, какими-то проблесками, как неисправная люминесцентная лампа.
— Обрадуй меня и скажи, что ты проигнорировала нашу встречу из-за отличного парня, а не из-за какой-то там бытовухи.
— И да, и нет. Потоп у меня действительно был. Но в супермаркете я познакомилась с парнем, который подвез меня до дому и помог все убрать.
— Что за парень? Подробнее!
— Он украл у меня кошелек.
— Ты шутишь?
— Нет, правда, Но это… как-то странно. Он американец и фокусник.
— Колоссально! – Мона говорила громко и по сопутствующим звукам можно было догадаться, что она едет в такси по брусчатке.
— Вы вместе встречаете Новый год? Он пригласил тебя?
— Да нет же. Он в Киеве ненадолго. У него есть маленькая дочка, и я не удивляюсь, если есть жена.
— Тебе что, уж замуж невтерпеж? Перестань заморачиваться! Нравится парень — пригласи его сама. Сколько можно коротать Новый год под родительским телевизором?! У нас завтра отличная компания будет в «Воздвиженском». Если он не согласится, приезжай сама. Ты просто обязана выгулять свою новую прическу. А я подарю тебе новый сертификат. Как тебе идея?
— Да у меня и платья-то нет, — приманка оказалась эффективной.
— Найдем. В общем, позвони мне часов в шесть с отчетом о проделанной работе, у меня есть запись к стилисту, поедем вместе.
Может, действительно пригласить? А если он не позвонит?
***
— Мы придем! – чуть не завопила Ника в телефон, позвонив подруге в назначенное время.
-Тихо-тихо-тихо…. Честно говоря, я легла под утро, еще не отошла окончательно. Мы… это с кем?
— С парнем, о котором я тебе вчера рассказывала. Он сам спросил, где я встречаю Новый год.
— Надо же, и тебя сразу перестало волновать, женат ли он? — съязвила Мона.
— Сегодня меня это заботит меньше, чем вчера. Я хочу веселый праздник. Во сколько ему приехать?
— Умнеешь прямо не по дням, а по часам! Встречаемся в 22:30.
— А мы с тобой?
— Собирайся моментально. Надо же еще примерку устроить!
Ника так боялась, что вся эта хрупкая новогодняя пирамидка, построенная ею в голове, развалится, что решила не звонить вчерашнему герою, а отправить сообщение с адресом ресторана и временем встречи. «А вдруг он не ответит? Или ответит не он? Или услышу то, что слышать не хочу?» Нет, она не строила планов на долгую и счастливую жизнь и не хотела заниматься самообманом, но Ник, когда позвонил утром, говорил спокойным, теплым и уверенным тоном и первым делом сказал, что хотел бы встроить Новый год с ней, но не знает, куда пригласить… Нет, Новый Год был вторым вопросом, а вначале он поинтересовался, какое продолжение имела история с потопом. Он был таким милым и естественным, будто другой вариант на новогоднюю ночь им и не рассматривался, а ведь они знакомы всего один день.
«Мне нужно сегодня отметиться у всех родственников и всех поздравить, а вечером я – твой», — Ник даже осекся, насколько смело это прозвучало. И после этих слов слышать другие не хотелось. До встречи. Когда они посмотрят друг на друга, и сердце застучит чуть быстрее, словно оно никак не связано с мозгом, и уже точно с воспоминаниями о разочарованиях.
[1]О’Генри, «Один час полной жизни»
[2]Я надеюсь (лат.)
Продолжение следует…
