Что-то щелкнуло, словно лопнул шарик от пинг-понга, над ухом ойкнул и выругался Амбал, и Кортуев открыл глаза.
Бандит оторопело переводил взгляд со своего запястья на столик аппарата, где лежали две неравные части браслета. Видать, он был все-таки снимаемым, только надо было иметь ключ. Ну, или отмычку. И «макроскоп» оказался именно отмычкой. А светодиод, ранее мигавший зелененьким примерно раз в три секунды, теперь походил на глаз мертвой рыбы. Так что и радиомаячок, видать, загнулся.
— Ну ты даешь, профессор! — Амбал недоверчиво-радостно улыбнулся, и маска на лице жутковато сморщилась. — А говорил, не получится снять. Не зря вас все-таки учат.
Кажется, он даже на радостях собирался обнять Кортуева, но остановился, тем более, сам Михаил остановил его:
— Тихо-тихо, у меня руки все еще к этой хреновине присоединены, дай закончу.
И повернувшись к Артуру, сказал как можно беззаботнее:
— Я ж говорил, что шанс есть. Тут же главное принцип понять. Видишь, получилось. Всю «стоп-сеть» я на этой установке разрушить не смогу – человек в зону воздействия не поместится.
— А по частям? — быстро спросил Артур.
— И по частям не поместится. Как ты, например, его жопу сюда засунешь? — он с усмешкой кивнул на Амбала, все еще недоверчиво пялящегося на свою руку. Тот на неблагозвучное слово не обиделся, да и на намек на комплекцию – тоже. Напротив, еще раз радостно улыбнулся «господину профессору». По сути дела, снятие браслета ничего не решало, но для бандита это был знак того, что свобода близко, что первый шаг к освобождению от ненавистных колдовских пут сделан.
— Да и не только в размерах дело, — Котруев продолжал взывать к разуму Арутюняна. Все же бывший физик, хоть и недоучка. — Это ж целостная система, ее надо разом блокировать и размыкать. Если одну часть вынуть, хрен знает, как остальные заработают. Это ж как обмотка трансформатора. Полезешь с кусачками – и, может, всю ее отключишь, а может, только закоротишь.
Михаил как-то слышал рассказ о том, что Артур полез на одной из лабораторных работ внутрь трансформатора и крепко получил – сначала током от обиженного аппарата, а потом от препода за испорченное оборудование. Не факт, что Арутюнян понял, на что намекал бывший однокурсник (может, он уже накрепко забыл о том случае), но возражать не стал.
— Остальные браслеты снимешь? — только и спросил он.
— Могу. Только один, наверное, оставить надо – хотя бы у того, что в коридоре остался. Чтоб, если я один не справлюсь и надо будет еще кого-то из господ ученых кооптировать, предъявить можно было, как аргумент. Вот, мол, действующий агрегат, а вот – уже снятые. А то ведь еще скажут, что вы нерабочие браслеты сами принесли, а теперь гоните порожняк.
— М-да. Толян недоволен будет, — заметил, словно бы думая вслух, Артур.
— Так если что, всегда сюда вернуться можно…
— Всегда как раз не надо, — скривил губы вожак. — Но – дело говоришь. Давай с меня снимай. Амбал – страхуешь!
Громила дернулся, словно приходя в себя, пару секунд переваривал приказ, потом кивнул и взял со стола автомат.
Только после этого Артур положил руку на столик «макроскопа».
Со вторым браслетом проблем не возникло, и спустя пару минут Артур с явным удовольствием разминал освобожденное запястье. Даже позволил на секунду проявиться эмоциям – вдруг повернулся к окну, поднял остатки браслета и потряс им, словно у кого-то под носом.
— Видали, суки! Хрена вам тертого, а не Артура, — выкрикнул он, и у Михаила от этого голоса по спине пошли мурашки, столько там было злобы и ярости. Впрочем, Арутюнян взял себя в руки почти мгновенно.
— Рыжуха, давай, золотце…
Под маской было не разобрать, но Михаилу показалось, что молодой бандит вспыхнул. Видать, что-то такое знал Артур, о чем Рыжуха предпочел бы забыть. Кстати, «рыжуха» на воровском жаргоне как раз и означает золото… Ладно, это их дела.
Рыжий с явной опаской сунул руку в мягкое зеленоватое переливчатое сияние. И с его браслетом таки начались непонятки. Сперва лучи никак не хотели схватывать чип (или на что там они реагировали?), как ни вертел Михаил руку явно нервничающего бандита. Потом программа начала выкидывать «кони» – постоянно выдавала сообщения об ошибках, смысла которых Кортуев, естественно, не понимал. Михаил уже сидел мокрый, как мышь, причем руки-то были в перчатках-манипуляторах, так что не удавалось даже вытереть пот со лба, и он стекал по носу и заливал глаза, так что изображения на мониторах расплывались. Наконец, с пятой попытки он буквально нащупал решение – именно нащупал, почувствовал пальцами – и нажал-таки Enter. Причем со второго раза – влажная нога соскальзывала с гладкой поверхности кнопки-грибка. Щелчок на этот раз был куда тише – уже не теннисный шарик лопнул, а сломалась тонкая веточка. Но, главное – браслет остался на месте, хотя и перестал мигать.
— Ты че, блин, профессор, кинуть меня захотел?! — взведенный Рыжуха занес кулак для удара, а Кортуев не мог даже отстраниться, по-прежнему привязанный к чудо-машине.
— А ну ша! — Артур умудрился вклиниться между бандитом и Михаилом, буквально ввинтился в щель между телами — и оттолкнул Рыжуху. Главарь шайки не отличался богатырской комплекцией, но все же силой его Создатель (или кто-то еще) не обидел, и рыжий отлетел шага на четыре, стукнувшись спиной о другой стол. — Ты на кого батон крошишь, придурок?! Тебе, падла, обещали, что мигать перестанет? Обещали. Перестало? Перестало. А что эта железяка пока на тебе повисит – так и хрен с ней.
— Я не знаю, может, там модель другая, — прохрипел Кортуев.
— Миш, не парься, — кажется, Артур пытался его даже подбодрить. — Я ж все понимаю, результат эксперимента может быть непредсказуем.
— Сговорились, суки! – Рыжуха медленно поднимал автомат, и глаза у него были совершенно белые. — Спелись, бля, кинуть меня решили?!
Краем глаза Кортуев увидел, как где-то слева и сзади дернулся Амбал. Рыжуха тут же перевел на него ствол:
— Стоять! Убью!
И этого мгновения Артуру хватило. В невероятно низкой стойке, буквально в полушпагате он скользнул над полом, подцепил Рыжуху ногой, как крючком, а другой ногой ударил снизу вверх, падая на лопатки. Целил, наверное, в автомат, но промазал и попал просто в живот. Рыжий рухнул навзничь, сбив со стола пачку бумаг. Журналы смачно плюхнулись на пол, отдельные листки закружились по комнате. Автомат с лязгом отлетел на пару шагов и звонко стукнулся о батарею отопления под окном. Рыжуха попытался было достать его, почему-то левой рукой, но на нее уже наступил Амбал. Михаил еще успел удивиться, что обувь у бандита вполне приличная, отнюдь не грубые тюремные ботинки. Хотя размер примерно сорок пятый – не вдруг и найдешь, с кого снять. Но мысль эта мелькнула и пропала, потому что под подошвой громко хрупнуло – и злосчастный браслет развалился пополам.
— Ну вот, — с явным облегчением проговорил Артур, поднимаясь с пола (кажется, он таки ушиб спину, ибо двигался неловко, скособочившись). — А ты на моего кореша гнал. Сам, небось, браслет этот каким-то говном залил, вот он и склеился.
Рыжуха ответил долгой матерной тирадой и тоже встал с пола. Причем выглядело это все так, словно ничего особенного не произошло. Словно тыкать друг в друга стволами и ронять на пол для этих людей – совершенно обычное дело.
— Слушай, — предложил вдруг Амбал. — Надо б это дело обмыть, а?
— Да некогда, и мозги нужны ясные, — ответил Арутюнян, но как-то не особенно убежденно.
— Слышь, профессор, — обратился к Кортуеву Рыжуха, и тоже как ни в чем ни бывало, — тут вообще выпить есть?
— Да хрен его знает, это ж не мой кабинет, — в тон ему, как можно беззаботнее отозвался Михаил. — Но вообще должно быть. В сейфе наверняка есть. Но пошарьте по тумбочкам да по столам. Только осторожно, мне самому там порыться надо, диски поискать.
Рядом с установкой в самом деле возвышался сейф раннесоветского изготовления о двух отделениях, крашеный противной грязно-розовой краской, причем явно не вчера. Кортуев понятия не имел, насколько тамошние замки взломоустойчивы, но выглядел шкаф весьма внушительно. Казалось, под ним прогибается не только линолеум, но и сам пол. Однако Рыжуха с презрением покосился на небольшую квадратную дверь верхней половинки.
— Был бы со мной мой чемоданчик, я б это ублюжество вскрыл бы за две минуты.
— На, вскрывай, — вдруг пророкотал Амбал. Он уже успел выдвинуть и бегло осмотреть ящики небольшого и весьма обшарпанного письменного стола – того самого, за которым когда-то сиживал сам Кортуев на пару с БЦ. Кто теперь распоряжался мебельным ветераном, было неизвестно. Может быть, он по-прежнему передавался во временное пользование старшекурсникам или аспирантам. Но под стопой каких-то распечаток и прочего бумажного мусора в самом нижнем и самом большом ящике Амбал таки нашел ключ. Судя по виду, именно от сейфа – такой же архаический и массивный.
— Ну ей-богу, як диты, — пожал плечами Рыжуха. То ли процитировал известный анекдот про мышь и холодильник, то ли сам придумал. Взял ключ, повертел в пальцах — очень ловко и быстро повертел, надо сказать, прям как иллюзионист или шулер карту — и пошел общаться с грязно-розовым чудовищем.
Верхнее отделение не поддалось, и Кортуев запоздало вспомнил, что еще во времена его учебы открывалась только нижняя часть сейфа. А «антресольки» стояли наглухо закрытыми — никто не знал, куда девался ключ от них.
Рыжуха выматерился вполголоса и занялся нижней дверцей. Она тут же щелкнула и открылась с душераздирающим визгом – словно кошка жаловалась на свою нелегкую кошачью жизнь. За толстенной двуслойной панелью сварного металла открылось тесное – если сравнивать со внешними размерами сейфа – отделение, где на самом видном месте стояла початая бутылка коньяка и стопка крохотных, едва ли не с наперсток, металлических стаканчиков.
Черная троица оживилась еще больше, кто-то беззлобно выматерил ученых, которые посуду толковую приготовить не сподобились. Живо кликнули из коридора Толяна (решив, видимо, временно махнуть рукой на осторожность). Артур не возражал. Понимал, что обойденный выпивкой бандюк станет неуправляемым, а это опасней будет, чем гипотетическое появление в пустынном институтском коридоре посторонних. Налили и Кортуеву. Отказываться было глупо и подозрительно. Человек, который не пьет на халяву, как известно, «або хворый, або велыка падлюка».
— Только немного, — на всякий случай предупредил Михаил, чем неожиданно вызвал приступ хохота у троицы (главарь – и тот улыбнулся).
— Тут много и нету, — покровительственно пояснил Рыжуха, подавая Кортуеву металлический стаканчик. Интересно, это серебро или нержавейка?
— А теперь, парни, дайте мне в сейфе порыться, — попросил Михаил. Толян сразу напрягся, и Кортуев счел за благо пояснить. — Там диски могут быть нужные.
Диски и впрямь нашлись – в дополнительном отделении, которое, к счастью, никто не удосужился закрыть на дополнительный ключ. Бог весть, для чего этот железный ящик делали – может, для пистолета, что и объясняет внезапно пробудившуюся подозрительность бандита. Но для пластиковых коробок с CD и DVD он подошел едва ли не идеально. Кортуев выгреб все, бегло просмотрел. Подавляющее большинство надписей на коробках и на самих блестящих дисках ему абсолютно ничего не говорили.
— Ну как, то, шо надо? — поинтересовался Артур. Оказывается, он не допивал коньяк с остальными, а внимательно заглядывал Михаилу через плечо. Осторожный, блин…
— Кажется, да, но не уверен. Да, и не жди, что с Деинтегратором все получится так же легко и просто, как со здешней машинкой. Там аппарат куда сложнее и мощнее, функций больше.
— Ты, Миш, не дрейфь. Если что, мы тебе в помощь приведем, кого скажешь. Хоть Сашку Чурбакова, хоть Таню Милосееву…
Михаил на мгновение закаменел спиной. Ибо ему показалось, что последнее имя Артур произнес с легким нажимом. Со значением, так сказать. Оставалось надеяться, что бывший студент, а ныне главарь бандитов, отмеченных за свои дела стоп-сетью, всего лишь намекал на отношение Кортуева к Татьяне тогда, в далеком прошлом. Ибо оно не было секретом ни для кого, имеющего глаза и уши…
— Это в крайнем случае, — проговорил, наконец, Михаил. — Постараюсь сам справиться. А то эти специалисты, чего доброго, подлянку какую подложат. Они все же свою машинку куда лучше знают. Я даже отследить не смогу.
— Не исключено, — кивнул Арутюнян и повторил: — Не исключено. Но, если что, дай знать.
— Дам. А пока мне надо по столам и по шкафам пошарить. Дисков может быть много, мне одному не утащить, так что кому-то из твоих орлов придется помогать.
— Ладно.
Дисков и в самом деле набралось немало. Причем, к своему удивлению, Кортуев нашел немало компьютерных игрушек – вплоть до самых древних и примитивных, вроде пространственного тетриса. Видать, ничто человеческое не чуждо нынешним титанам науки. Эти находки он, конечно, отложил в сторону — по ярким обложкам с монстрами, скафандрами и извергающими огонь летающими машинами даже кретин догадается, что содержимое не имеет отношения к мю-технологиям. Но и прочих дисков набралось огромное количество – целая коробка из-под принтерной бумаги, да еще немалый пластиковый пакет. В пакет Михаил сложил наиболее, по его мнению, перспективные, а коробку вручил молчаливому Толяну. Тому пришлось повесить автомат за спину, чтоб принять неудобный груз. Оно и к лучшему. Все же меньше на один ствол, способный, если что покажется подозрительным, всадить пулю между лопаток. Конечно, неплохо было бы таким же манером связать руки и Рыжухе. Но этот подозрительный псих вряд ли согласиться.
— Ну что, выходим? — поинтересовался, наконец, Арутюнян. Кажется, он таки изрядно нервничал. Еще бы — время уходит. И хотя его архаровцы, оставшиеся в зале и в фойе института, наверняка уже отобрали у всех собравшихся мобилки и блокировали входы-выходы, существует вероятность, что кто-то как-то дал знать властям о происшествии в УИПИВ. Или что по следам налетчиков уже явились правоохранители и уже оцепляют здание. Хотя снаружи вроде бы было тихо, и никакого подозрительного движения на улице – Михаил украдкой взглянул в окно в щель между шторами — не наблюдалось.
— Момент, — ответил он, вернулся к столу с тремя мониторами и еще раз осмотрел перчатки-манипуляторы. От каждой из них к системному блоку шел шнур, заканчивающий, как ни странно, обычным USB-разъемом. Поколебавшись секунду, Кортуев отсоединил монструозные металлические перчатки и сунул в них руки.
— На хрена? — не слишком внятно поинтересовался Артур.
— Не знаю, что за система управления предусмотрена у Деинтегратора. Но так как это, — Михаил кивнул в сторону «макроскопа» — упрощенная действующая модель, то, думаю, есть там и такие же точно лапки.
— Так эти зачем берешь?
— А я к ним привык уже, освоился. Готовы? — он не без труда подцепил алюминиевой левой клешней рукоятки пластиковой сумки, рассчитанные все-таки на обычную человеческую ладонь. — Тогда за мной.
У самого выхода он остановился, так что четверо бандитов налетели друг на друга и заматерились.
— Что еще? — явно недовольно спросил уткнувшийся прямо в спину Михаилу Амбал.
— Щас, — ответил он, зачем-то взглянул в глаза макроподу за стеклом — и изо всех сил с разворота влепил бронированным кулаком в стенку аквариума.
… Этот аквариум он сделал сам, от начала и до конца. И на сооружение каркаса извел почти весь лабораторный запас дефицитного серебряного припоя, за что получил выволочку от сперва от Мельника, а затем и от шефов своих приятелей. Но под градом интеллигентной (хоть и перемежавшейся абсцентной лексикой) ругани он стоял на своем: припой все равно без дела валялся три года, а серебро очищает воду, что рыбкам полезно. В конце концов от него отстали, а аквариум со временем стал даже достопримечательностью, визитной карточкой лаборатории. Больше нигде в институте такого огромного и ухоженного не было.
И он надеялся, что в воде по-прежнему водится достаточное количество ионов серебра — паял он не слишком аккуратно, особенно, когда приделывал дно из толстого листа нержавейки…
И что когда поток воды с рыбками, растениями и стеклянными осколками хлынет на четверку бандитов, этих ионов хватит, чтобы запустить таинственный механизм стоп-сети…
… Хотя бы одной – на теле Артура Арутюняна…
… Потому что без своего главаря, как-то разбирающегося в физике и понимающего, чем может стать Деинтегратор, остальные бандиты быстро превратятся в тупое дезорганизованное стадо…
… и обезвредить его будет уже делом полиции – может быть, не слишком простым.
И потому что там, в зале, остались Таня Милосеева…
… И Сашка Чурбаков…
… И Ирка Зайченко…
… И еще с пару сотен славных и не очень ребят и девчат, с которыми его не связывало почти ничего, кроме прошлого…
… И потому, что, блин, что надо же иногда делать хоть что-то, за что сможешь себя уважать. Пусть даже на самоуважение это тебе осталось не более нескольких секунд.
Разворачиваясь по инерции, Михаил Кортуев еще успел увидеть, как черно-серая сеть на кистях Арутюняна меняет свой цвет, почти мгновенно становясь сверкающе белой, словно сделанной из полированного серебра.
И как громоздкий автомат в этих кистях дергается, выплевывая первую пулю…
