Как писал в своих «Старых записных книжках» русский поэт, историк и публицист, князь Пётр Андреевич Вяземский: «Есть лгуны, которых совестно называть лгунами: они своего рода поэты, и часто в них более воображения, нежели в присяжных поэтах».             Одним из таких «поэтов», который едва поспевал за собственным воображением, можно было смело назвать графа Красинского. И, хотя князь Вяземский лишь косвенно […]

            Этот совсем короткий очерк является всего лишь историческим анекдотом. Хотя, и анекдотом очень показательным и иносказательно описывающим едва ли не всю российскую (и, к большому сожалению для нашего «многострадального отечества» – её вневременную) действительность…             Князь Павел Дмитриевич Цицианов, почти три с половиной десятка лет служивший «верой и правдой государю и отечеству», участвовал едва ли не во всех военных […]

            В российской истории поэт Иван Семёнович Барков остался персонажем исключительно уникальным.             И выражение «исключительно уникальным» в этом случае не расхожая фигура речи, а то, что наиболее точно отражает место И.С. Баркова в русской культуре.             Едва ли не самый известный и недооценённый поэт XVIII века, Иван Барков до сих пор остаётся тем, чьё имя профессиональные филологи, историки литературы […]

— Извините, — она удивленно повернула лицо и посмотрела ему прямо в глаза, — можно к вам под крыло? – на мгновение ему показалось, что сейчас он услышит что-то резкое, но она лишь утвердительно кивнула, задержав взгляд на каплях дождя стекающих по его лицу, поднятом воротнике сырого уже пиджака, сгорбленных от холода плечах и веселом блеске где-то в глубине глаз. […]