Впервые я услышал живой, не киношный, итальянский в декабре 2013 года в миланском аэропорту Мальпенса. Два бравых офицера, преодолевающих послеобеденный сон под вызывающей табличкой «Dogana» (что по-украински значит «выговор», а по-итальянски — «таможня»), остановили меня и что-то спросили на итальянском. Хоть звуки неизвестного языка меня сразу очаровали, но понять вопрос я не мог. Поэтому я ответил на английском, мол, по-итальянски не говорю, давайте общаться на английском. На что офицеры пожали плечами и снова что-то сказали по-итальянски — действительно какой английский в международном аэропорту?
Тогда, вспоминая, что итальянский язык принадлежит романской семье и берет истоки в латыни, я решился состряпать фразу на языке Цицерона. Итак, я произнес: «Salve! Hic mihi passport est. Oportet aliquid aliud?» (Приветствую! Вот мой паспорт. Нужно ли вам еще что-то?). Офицеры оторопело посмотрели на меня, и старший из них сказал товарищу нечто, что годы спустя я понял как «Смотри! Он говорит, как священник в моей сельской церкви». После этого они жестами мне показали, иди, мол, и добро пожаловать в Италию! Наверное решили, что я из церковников…
С тех пор прошло много времени, а я прошел через самоучитель Юлии Добровольской и трех преподавателей итальянского.
Самоучитель помог выживанию и общению с таможенниками. Несколько лет спустя я познакомился с легендарной Юлией Абрамовной Добровольской (прошедшей испанскую гражданскую войну, ГУЛАГ, диссидентство, дружбу со всеми великими итальянцами в Москве, образование двух поколений советских итальянистов и эмиграцию в 1980-х) и мог лично поблагодарить за введение в язык Данте и Эко. Юлия Абрамовна приняла благодарности и протестировала, как я овладел ее уроками. Экзамен был сдан на грани провала — не хватало живой речевой практики.
Киевский полиглот Сергей три месяца дрессировал на подольской кухне мое лингвистическое англо-немецкое и русско-украинское сознание на предмет погружения в итальянский. Это позволило мне выполнить программу минимум, завещанную любимой учительницей английского Татьяной Максимовной: «Оказавшись в естественной среде изучаемого языка — на площади большого города, ты должен понимать все надписи и звучащие фразы». Благодаря Сергею, стоя на главной торговой улице Милана, я уже не чувствовал барьеров.
Строгая и красивая Ярына совершила со мной марш-бросок по итальянской грамматике. Наши занятия проходили в кафе при миланских книжных магазинах, где сама среда — благословенная ambiente intellettuale с запахом caffè normale (который непосвященные называют «эспрессо», а некоторые лингвопреступники — «экспрессо») — стимулировали усвоение итальянского. Все страшные «glielo» и «nessun deve essere toccato» вдруг оказались почти родными.
А затем начался карантин. И вот уже девять месяцев я прохожу курс С1 под скайп-присмотром мудрой Моники. И если после марш-броска в миланских книжных я уже считал, что разобрался с итальянским навсегда, то теперь понимаю — вселенную lingua divina изучить невозможно. Жизни не хватит, чтобы посетить все этажи итальянского — от italiano standard до региональных диалектов — и прочитать хотя бы основные памятники итальянской литературы. Как, впрочем, одной жизни не хватит, чтобы перепробовать все сыры и вина Италии. Или найти все определения для «плечиков»…
Думаете, я преувеличиваю? — Отнюдь! Вот мое домашнее задание, найти шесть региональных синонимов для «плечиков». Я опросил шесть человек, и вот смотрите что получилось. А спросил бы я двадцать шесть?
Да, сказать, что я выучил итальянский, не могу. Но мой роман с ним продолжается. Я уже могу говорить о политике с тестем и о поэзии с тещей. Я написал первый философский текст на итальянском в мае, а в ноябре начал итальяноязычную колонку в Mondo Economico. Но все это — скольжение по поверхности вечности под названием lingua divina.
