Отрывок из романа-трилогии «Russky Stories»
В Вене, у моего папы произошел интересный разговор с тамошними властями.
Точнее… в сентябре, тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года, когда мы иммигрировали из Москвы в Нью-Йорк…
А ещё точнее… в Вене, во время одного из наших походов в бюро местных властей, когда мы по израильской визе, без каких либо документов, так как советские паспорта у нас были отобраны, иммигрировали из Москвы через Вену, а потом через Рим в Нью-Йорк, произошёл забавный разговор.
А если уж совсем точно, это было бюро международного представительства интернациональной организации, работавшей на разные агентства по распределению бездомных, безбумажных и других нежелательных лиц со всего мира, но в основном лиц из стран социалистического блока. (Вроде нас.)
Тогда этих лиц было не так много, как сегодня, поэтому и чиновников было не так много, как сегодня. А те, которые были, если и знали какой-нибудь язык кроме своего, то это был очень ограниченный английский со страшным акцентом. Официальный англичанин в нашей семье был папа. А он знал всего несколько слов на языке Шекспира, и понимал их еще меньше. В результате, разговоры между ним и теми официальными лицами зачастую были весьма впечатляющими.
Мы сидели в одном из тех официальных бюро. Мне было двенадцать, поэтому я сидел за спиной мамы и папы, в роли молчаливого наблюдателя. А мама и папа сидели перед большим тяжелым столом, за которым стояла миниатюрная австрийка. Протянув свои миниатюрные ручки, она положила перед ними две шариковых ручки, которые они тут же взяли, и указала на лежащие бланки с вопросами, на которые они должны были ответить. После долгой и отважной попытки прочитать и понять, что там написано, было понятно, что они совершенно ничего не поняли. Указывая на один из вопросов, папа спросил по-английски:
– Сорри, ват?
Чиновница, терпеливо улыбаясь, объяснила на своем английском.
– Ват из ёр бёрт?
Папа улыбнулся ей своей самой лучезарной улыбкой.
– Сорри ват?
– Ёр бёрт?
– Ват?
– Бёрт?
– Донт андерстанд.
– Ват из ёр бёрт?
– Но андерстанд.
– Ёр бёрт?!!!
Тут и женщина, и папа очень расстроились. Он повернулся к маме и спросил по-русски с английскими словами.
– Чего она от меня хочет? Я не понимаю. Ват, значит Что. Ёр значит Твое. Но она все талдычит Бёрт! Бёрт значит Птичка. Птичка да птичка! Я не понимаю. Ёр Бёрт значит Твоя птичка. Что за Птичка? Что она все повторяет: Какая у тебя птичка?! Зачем? Какая птичка?! Нет у меня никакой птички!
Тем временем австрийская чиновница погрузилась в раздумья. Это было ясно по болезненному выражению на её бледном лице. Затем её лицо прояснилось.
– Яа! Яа! Ай ноу! Ёр бёрсдэй!
– Ват?
– Ёр эйдж, яа?
– Сорри?
– Хау олд ар ю?
– Сорри?
Чиновница замолчала и опять начала сосредоточенно думать. А потом вдруг выстрелила:
– Хау мэни йарз ю?
– О йес! Хау мэни йарз ми? – счастливо улыбнулся понявший папа, широким жестом указывая на себя. Он повернулся к маме и гордо объяснил:
– Хау мэни йарз ю, значит: Сколько вам лет!
– Яаа, яа, зер гут! Вери гуд! Хау мэни йарз ю? – радостно закивала австрийка.
– Ай андерстанд! Да, я понимаю! – Восторженно воскликнул папа и очень довольный, написал ответ в соответствующем месте.
– Хау мэни йарз щи? – сказала австрийка, указывая на маму.
– Окэй! – еще более счастливо, папа заполнил следующую строчку.
– Яаа, перфект, хау мэни йарз хи? – пискнула чиновница, указывая на меня.
– Олрайт! – заорал папа, записывая ответ, абсолютно пунцовый от счастья.
После этого прорыва в дипломатическом общении между разными народами разных политических идеологий, все присутствующие лица широко заулыбались. Была решена еще одна проблема. Новые бланки и официальные бумаги были заполнены и подписаны.
И мы продвинулись на несколько шажков ближе к Америке.
