У нас опыт как у Пушкина – сына ошибок трудных. Если ничего не менять, то мужа Алине в некогда казавшийся огромный срок – месяц, нам точно не найти. Уже появились сомнения, не было ли ошибкой скоропостижное расставание с «Викингом», и кто запомнил, где находится тот спорт-бар? Решили назначать по два свидания на вечер. Уплотняем программу! В конце концов, если претендент окажется хорош, то следующее свидание можно отменить. Можно предложить подошедшему кандидату встречу на другой день. Вообще, главное быть активнее, активнее!
Очередная встреча назначена на станции метро все у того же французского универмага. Из всех кафе, что мы видели, спасибо маме Свена, в Лафайете, действительно, самое гламурное. Почему-то Алину не смутило, что очередной жених предложил встретиться в метро, в центре перрона.
— Я читала, что на Западе богатые тоже ездят на общественном транспорте, – авторитетно заявила Алина. Пробки, парковки, все такое…
У меня пока не было опыта общения с богатыми кавалерами, разъезжающими в метро.
— Может быть, ты права. А почему, вообще, он в метро предложил?
— Ну откуда я знаю? Может быть погода плохая? Может быть специально так проверяет, что не за деньгами его охотимся?
Алина повторила кистью жест Свена, и мы рассмеялись.
Я не узнавала Алину. Где ее врожденный апломб?
— Ты же видишь, какие здесь все тугие. Я уже не пытаюсь рассуждать, и выбирать здесь не приходится. Главное, чтобы не фрик опять. Все остальное – разрулим!
Вагоны метро приходили и уходили. Люди на перроне менялись. Массы людей, в этой части города, это были в основном шумные, смеющиеся и теряющие друг друга туристы, вызывающе неопрятные неформалы, вперемешку с элегантными бабушками в манто, туфельках и капроновых чулках в сеточку. Ну и где здесь, на милость, наш жених?
Пару раз перрон ненадолго пустел. В нескольких шагах от нас мы заметили одинокого мужчину, напряженно стреляющего по сторонам глазами.
— Этот что ли? – спросила я.
— А я откуда знаю? – фыркнула Алина.
— Я его еще тоже ни разу не видела.
— Так как мы друг друга узнаем?
— Без понятия!
Мы пропустили еще пару вагонов. Мужчина тоже. Он явно заметил нас и все больше поглядывал в нашу сторону, но почему-то не подходил.
— Может быть он ждет одну, а мы-то вдвоем, и поэтому он не может понять?
— Давай сами подойдем и спросим. Надоело уже здесь стоять. Все равно больше никого нет.
— А как он тебе? – спросила Алина.
— Ну, не знаю даже. Вроде бы ничего. На психа не похож, но и другие тоже нормально выглядели. Вроде бы, даже симпатичный. Смотри сама, если он тебе не очень, мы можем просто сесть в следующий вагон и уехать. Он же, в конце концов, сам к тебе не подошел!
— Нет, давай, все-таки спросим. Вдруг это вообще не он. – решила Алина.
Мы подошли к мужчине. Мужчина вздрогнул и скосил глаза в нашем направлении, не меняя своей позы ожидающего метро.
— Извините, вы не меня ждете? – спросила Алина.
Мужчина посмотрел мимо Алины и сказал: «Нет.»
Подошел следующий поезд, мужчина проворно растолкал набежавшую толпу туристов и залез в вагон. Двери закрылись. Мужчина смотрел на нас за стеклянными дверями. Смотрел и уезжал.
До следующей встречи мы успели набраться коктейлями в баре Лафайета. Мы с трудом успели к нужному времени в «Американский ресторан». Сильно названное заведение оказалось типичной придорожной забегаловкой, как из любого американского фильма. В «ресторане» мы начали оглядываться по сторонам, но тут наше внимание привлекло некое действо. Музыкальный аппарат сначала поперхнулся, а потом из его недр заструилось «Love me tender, love me sweet, never let me go…». В такт музыки, навстречу нам шел дедушка, переодетый Элвисом Пресли. Кожаные штаны на пухлых ножках, красная курточка, воротник белой, расшитой золотом рубашки и шелковый платочек. Обалдеть, как здесь встречают посетителей! Мы начали подтанцовывать Элвису, кружиться с ним в медленном танце, смеяться, продолжая исследовать помещение на предмет ожидающего жениха. Мы не успели слепить правильное выражение лица, когда Элвис, в очередном па, низко наклонился над Алиной и сказал грудным шепотом:
— А вы, как я понимаю, Алина?
Дедушку нисколько не смутило наш ошарашенный вид. «А я – Майк!» – сказал Элвис и покрутился на одной ноге, галантно нагнулся, схватил наши кисти и попытался поцеловать. Мы высвободили руки из потных ладошек.
— Значит вы и есть Майк? – зачем-то переспросила Алина. Майк-Пресли откинул голову, достал из нагрудного кармана расшитый вензелями носовой платок, обстоятельно вытер лоб, провел по зализанным назад крашенным, редким волосам.
— Ну, девочки, не делайте такой печальный вид. Вас расстраивает, что я немного приукрасил свой возраст? Да, я сказал, что мне ближе к сорока, но я же не сказал с какой стороны. Майк сам же и рассмеялся своей шутке. Вообще-то мне почти сорок два, а вы так прекрасны и так юны…Мы продолжали на него смотреть, не зная, как реагировать.
— Меня сейчас стошнит, – пробормотала Алина.
— Только попробуй опять смыться в туалет и оставить меня одну с этим, – зашипела в ответ я.
— Мы сейчас придем, – сказала Алина, – нам надо в дамскую комнату.
Она виновато улыбнулась. Майк сказал, что подождет в коридоре у туалета и остался караулить.
— Ему лет шестьдесят, а может быть семьдесят! Он, наверное, не просто чокнутый – он еще и маньяк! Надо спасаться! Мы еще с ним танцевали…. Оооо, я – пас! С меня хватит! Я больше не пойду ни по одному из объявлений! В конце концов, нас где-нибудь зарежут, и Майк станцует над нашими телами буги-вуги. Я не могу больше!
Мы вышли из туалета решительными воинами-валькириями!
— Майк, нам жаль, но у нас ничего не выйдет. Вы красиво танцуете, но Вы не в нашей возрастной категории. Мы сейчас уходим.
— Просьба не провожать, – сказала я, увидев, что Майк потянулся за нами.
Майк все-таки увязался следом.
— Мы не хотим, чтобы Вы преследовали нас! Мы сейчас пойдем на молодежную дискотеку, а Вас, Вас туда вообще не пустят! Идите домой, Майк. Майк начал, наконец, обижаться.
— Я сам отведу вас на лучшую молодежную вечеринку в городе! Я все здесь знаю и везде меня любят. Я, если хотите, любимый гость на любом пати, у меня кругом друзья, как вы и даже моложе…
Майк шел за нами и продолжал рассказывать, как он молод душой и телом.
— Не верите? Вот, пожалуйста!
Майк подошел к какому-то парню, выходящему из магазина, и они оба разговорились, как старые добрые знакомые.
— Все точно, как я и говорил, сегодня здесь, совсем рядом отменная вечеринка. Вино, пиво, разные закуски. Всё за мой счет. Я приглашаю вас, девочки, пойдемте, не пожалеете!
Мы и пошли. Других приглашений на вечер у нас все равно не было.
На такой же вечеринке я была в компании Алекса и его союза молодежи в самый первый приезд в Берлин. Видимо, это типичная для студентов атмосфера. Столы и деревянные лавки – точно такие же стоят на улице в любом Biergarten. Молодежь одета, как попало – драные джинсы, вытянутые свитера и ни одной накрашенной, прилично одетой девушки.
— Здесь не Хилтон, конечно, – сказала Алина, – но хотя бы много приятных молодых лиц. Ты посмотри на их баб? Мы же здесь единственные! Все мужчины будут наши! ВСЕ!
Алина распустила волосы и начала водить бедрами. Она любила подражать Мадонне – вытягивала губы, водила пальцами по губам и линии декольте. Сказалось напряжение последних дней и выпитые коктейли.
— Эх, была не была – отрываемся по полной!
Я бросила сумку и вещи в центр под ноги. Крикнула „УУУУУУУ“ и закрутила рукой над головой. На нас, действительно, стали оглядываться.
Майк протиснулся к нам с парой пластиковых стаканов. Это Сангрия – она уже почти закончилась, но я для вас последние два бокала взял! Майк вручил нам стаканы и пристроился рядом.
— Он нас позорит, – прокричала мне в ухо Алина. – Надо от него избавиться или все еще подумают, что мы с ним.
— Давай его попросим что-то еще принести? Здесь столько народу… пока будет в очереди стоять, пока дойдет, может и потеряется?
Мы быстро влили в себя Сангрию и сказали: „Еще!“
— Но это были последние два бокала.
— Придумай что-нибудь! Ты же нас сюда пригласил.
Майк пропал, а мы впали в танцевальный транс. Как же хорошо! Мы снова живё-ё-ём!
Наверное, это был успех. Большой успех. Нам хлопали, танцевали рядом, вокруг образовался целый круг из ухажеров. Кто-то приносит вино, кто-то угощает шампанским. Мы пьем лихо – до дна, пляшем, не обращаем ни на кого внимания. Как же хорошо! Пошло всё к черту!!!!
– Хочу «Калинку-Малинку», – кричу я кому-то в ухо. Грянула «Калинка», танцпол поредел, а нам как раз: вот он – размах. Сцепились локтями, кружимся вправо, меняемся, кружимся уже с кем-то другим – влево, опять меняемся и кружимся-кружимся-кружимся. Я смотрю на Алину – она закрыла глаза и откинув голову назад, кричит «Я лечууууууууу! Я поняла, что и я лечууууууу….» Сознание размывается, все продолжает кружиться, меня тошнит, я выхожу в коридор и пытаюсь прикурить. Мне плохо, и хочется на свежий воздух.
Меня подхватывают сильные руки. Я смотрю и ничуть не удивляюсь, что это Франк.
— Наконец-то ты пришел, говорю я по-русски и окончательно пропадаю из грохочущего, мигающего софитами мира.
Продолжение следует…
