Мы не можем бояться того, чего не знаем. А мы не знаем смерти. Поэтому, боясь смерти, мы боимся только своих фантазий. Бояться фантазий глупо.
Анхель де Куатье
С точностью и наоборот, человек из собственной смерти делает самый лучший пиар. Само понятие смерти здесь становится более уместным, чем процесс отхода в мир иной. Т.е. я говорю, что умирать – не так приятно, как уже быть мёртвым. Но быть мёртвым и всё еще держать этот мир за жабры – вот смысл всего сказанного.
Когда у любого человека появляется слишком много свободного времени, он начинает искать себя псевдоработу вокруг себя. Становится такой якобы важной персоной, постоянно пьет кофе и стучит по клавиатуре ноутбука, который, как ему (ей) кажется, найдет то потерянное счастье, или хотя бы кратчайший путь к нему. Девица, например, сможет удостоить себя участи дизайнера. Высматривая сайт за сайтом интимные шторы, райские постельные принадлежности и прочую новомодную чушь для молодых, глупых домохозяек. Женщина постарше, сможет удостоить себя кухонными изысками, рецептами от шеф-поваров и поиском чего где болит, вдруг это первая стадия рака. Наконец, дама пожилого возраста, откинув новомодную компьютерную страсть, усядется перед телевизором и будет шуршать журналом с вязаниями и прочим после пенсионным досугом.
Тем же, кто считает, что это несправедливо, кто чувствуют жалость одновременно с симпатией ко всему сущему, имеет смысл предложить цепочку перипетий, для достижения высшей цели. Общение с Богом не проходит даром. Но, честно говоря, когда вы мертвы, то единственный видимый результат – это торговля Вас (в виде души) и с Вашим же телом (которое пытаются сплавить на «черный рынок» почек, на опыты студентов, в отделении «хирургии и паталагоанатомии» какого-нибудь медицинского университета). Это же ведь полное нарушение всех прав и свобод. Одиночные ходы не спасают вашу королеву от падких на всю могучее слонов и даже пешек. Теперь Вы – мертвый. Просто успокойтесь. Вас всё равно будут пожирать черви и оплакивать родственники, если, конечно, таковые имеются.
Стоит ли напоминать, что когда наша кошка в третий раз за год принесла котят, то Вы тем же днем смыли их в унитаз. Правда потом пришлось вызывать сантехника, который гулким прогорклым матом объяснил, что «таких пидорасов, самих в параше топить надо» и потребовал полторы тысячи за гробовое молчание.
Телу нужна опора. Когда опоры нет, то есть только видимость жизни. Гробовщики работают как часы. Весть о кончине быстро облетает округу и каждый кто имеет долю в бизнесе, торопится со своими формулярами и бланками в дом к покойному. Невзирая на слезы и траурность занавешенных зеркал, бумаги тут же подписываются, мерки снимаются, оркестр играет «в последний путь» и всё, до новых встреч. Смерть – самая великая шутка. Смерть здесь как примечание к смыслу жизни. Все живут только ради одного дня – дня собственной смерти. Даже ханжеские гробовщики и сотрудники морга, выпив лишнего, легко сознаются в этом. Остальное – только детали.
Отчего тогда одни, так скажем достойные люди, умирают в самый не подходящий момент. А отрепья, живут долго и испускают дух, самыми последними. Живущие долго – это люди, которые любят мучить окружающих, изводя их своими «повешусь», «сброшусь с моста» или «лягу под поезд». Слабаки. Те же, чей исход предрешен раньше времени, кто извечно так много еще не успел – это и есть торговцы души с телом, пассивные мертвецы. Они, не желая наказывать свою семью, близких, растрачиваются порой на мелочи, притягивая смерть. Они долго потом еще слоняются где-то рядом, приходят во сне и требуют от домашних питомцев передать что-то ну очень важное. Правда, кошачья память еще хранит в себе звуки уносящихся по трубам котят. Никто не хочет быть просто соглядатаем. Правда ведь, несправедливо заставлять Землю чувствовать Ад и Рай?! Хотя Земля – это земля, Ад – это ад, мертвый – всего лишь мертвый. Каждый из нас поймет это довольно скоро, скорее, чем вы думаете.
Это несправедливо, но кто сказал, что в мире есть хоть капля справедливости. По крайней мере, при жизни мы могли бы быть такими разными, а умерев, выходит, что прожили всё как под копирку. Не надо делить род человеческий на расы и трудовые сегменты, не надо ставить указательный знак «объезд» там, где этого можно избежать. Теперь мёртвые домохозяйки, мёртвые сантехники, мёртвые младенцы и, даже, мёртвые котята будут болтаться где-то в векторе вечной торговли души и тела. По крайней мере я был честен…
Теперь Вы все точно решите, что Смерть – это самая большая ошибка, что именно то дерьмо, вляпавшись в которое, уже не отмыть никогда. Еще вчера можно было думать «никогда, никогда, никогда», а сегодня уже поздно. Карты раскрыты, вы всё знаете. Продолжайте вашу жизнь длинною в плевок, чтобы теория смерти так и осталась бездоказательной. И завтра, вы уже не проснетесь. Вы умрете во сне, блаженно улыбаясь, остынете, прижавшись к плюшевому медведю или любимой, толстухе, жене. Вас просто обмоют и оденут во всё чистое, проплакав лимит слез заколотят в гробу и забудут навсегда. Вы тоже смерть, а слово «смерть» произносить нельзя.
2
Если всё то, о чем я рассказал в предыдущей главе, не произвело на Вас должного впечатления, прошу отнести это к Вашим собственным недостаткам. Ад закрывается. Безусловно, я приложил руку к сегодняшнему бытию и, именно я мочился на врата Преисподней. Но Вашей вины больше, ибо Вы воображали Ад.
Все мертвецы, гниющие или уже сгнившие, подвержены испытывать чувство неотвратимой вины, греховности. Ведь все воспоминания сводятся к комнате с железными столами, где рядами разложены мёртвые. Каждый молчит о своём, каждый в меру своей испорченности отлетает в ту или иную гавань. Для одних – это первая грязь, для других – постоялый двор. У вас не возникают сомнения о колебании вещей в Аду?! Вот и я ясно даю понять, что проводы затянулись, пора, пора, пора.
Также несправедливо думать, что попавшие в Ад, только и делают, что вопят о помощи. Фактически Ад – это наша повседневная жизнь без веры в будущее, без перелистывания прошлого. А размер сковороды и качество подливаемого масла каждый волен выбирать сам и в Аду.
Что заставляет чувствовать Ад на земле – это наше принятие Ада. Те, кто его отрицают и отвергают его силу, никогда не смогут насладиться своим положением мертвеца. Кажется, что во всем и всегда нужно только побеждать, но оказавшись на холодном железном столе с биркой на большом пальце ноги, времени бороться не осталось, тьма погрузила тебя в свою колыбель и отправила в горнило Ада. О том, что все попадут только в Ад – даже не сомневайтесь. Мои личные наблюдения за принцессой Смертью ни у одного умершего не вызывают сомнений, сто процентное согласие, слышите, сто процентное. Они уже даже не жалуются на сухой воздух и неприятный запах. Им осточертела мелочность. А новые поступления, всегда кстати. Идеальным образцом послушания здесь послужит только собственный пример. Кладезь разложившейся плоти, поеденной червями в красивейшем гробу. Роскошь Смерти для проводов в Ад. Чудесно.
А сколько страданий мертвые доставляют Земле, почему об этом все молчат. Сколько адских мук испытывает та, что нас породила и дала кров и пищу. Её дешевый аромат примитивной любви давно никого не возбуждает. Все привыкли только брать, ничего не отдавая взамен. Мочиться, срать, закапывать мертвых – всё, на что мы способны. Забывая о мести, забывая, что всем гореть в Аду.
3
Большинство моих знакомых не верят в существование Ада. И даже мой самый близкий человек – моя жена искренне озабочена моей «адской» зависимостью. Они настаивают на перевоплощении души в другое тело, пусть не в человека, пусть в животное, но в непременный круговорот жизни после смерти. А все мои попытки объяснить, что там впереди только Ад наталкиваются на стену непонимания и отвращения.
Любое столкновение с инакомыслием ставит их в позу воинственного римлянина. И вместо того, чтобы изменить собственное поведение, начинается очередная проповедь о добре и зле. Они настойчиво убеждают меня, что никто не рождается злым, такими их делает окружающий и злой мир. Мы все в ответе за попытки зла проникнуть в каждую щель. Надо учиться прощать. Прощать даже там, где всё завалено трупами. Т.е. переступить через эти самые трупы и окоченелыми от слез глазами, заметьте, не моргая, произнести «я тебя прощаю» и всё. От этого мир изменится. Якобы, насильники и убийцы также страдают от причиняемой ими боли. Они не были рождены с этим. Это общество вынудило одних властвовать над другими, испепеляя весь здравый смысл и божью тоску. Так постигнув свою агрессию в максимуме, все они насытятся и будут прощены праведниками. Потери спишут. Закроют эту тему на семь амбарных замков. И выпустят закон, что Ада – НЕТ!
Вот она горсть справедливости в отсутствии хоть толики ума. Вот дождь над адским пламенем. Если и есть смертный грех, то моя жена говорит, что – это наши дурные мысли. Иногда так близко чужая смерть, а мы этого совсем не замечаем, идем напролом. Вязнем в пучине слухов и попыток отвратить событие. И горсть та просыпается сквозь скрюченные пальцы, к ногам уже не человека, а страха, мёртвого к тому времени страха. Царапаясь и брыкаясь вверх, только вверх… ископаемое, тебе не суждено…
Зато только подумайте, в Аду нет материальной зависимости. Нет рынка сбыта и потребления. Нет богатых и бедных. Нет шкалы умных и идиотов. Никто не подвержен сну. В Аду нет сна, только навязываемые воспоминания, самые страшные ваши воспоминания, которые вы закоротили еще при жизни. А здесь вам суют под нос ваше запекшееся на лаве дерьмо. Вкусите добро, и, вкусите зло. Что слаще? Кто прав? Всё. Что вам остается сделать – не трепыхаться. Да, и вряд ли такая возможность там есть.
Если я говорю об Аде, я основываюсь на многолетних наблюдениях за людьми. Их искренними попытками искоренить само понятие «Ад». Демоны не спят. Они лишь притаились за углом, чтобы в самый не подходящий момент напасть на свою жертву, спалить дотла еще один человеческий облик вне всякой системы ценностей.
Надежда на лучшее в итоге сломает даже самых стойких. Я разочарован и по-настоящему одинок. Вы подвержены внушениям и восприятию только своей боли. Вам чужого не надо. Вы прячете голову в песок при малейшей опасности. По крайней мере, я точно уверен в своей правоте. А вот у вас нет ни одного шанса противостоять Аду.
Я пересчитываю свои пальцы. Их по-прежнему десять на руках и десять на ногах. А вы, по-прежнему жметесь к стенам и бросаете курить. У меня нет ключа, но я продолжу. Помогите мне, пожалуйста, его отыскать. К каждому в комплекте идет такой ключ. Имея склонность к жертвоприношению и содомии, вы легкая добыча. На каждый загнутый палец, я имею жертву, я имею ситуацию полной покорности. Я вижу, как вскипает ложь, и испуганная душа бежит прочь из пустого тела. Мне вообще нравится термин «пустотелость», вероятно, его придумали в Аду.
4
В Аду нет времени. Время – это всего лишь огонь и дым. Эти элементы составляют бесконечную ложь. Ни дней, ни ночей, только Великая бесконечная ложь.
При жизни мы являемся инвесторами, вкладчиками в процесс существования на Земле. И не важно за что будет внесен последний рубль, главное опередить остальных. А ведь вы можете так и остаться возле этой вечной кассы, в вечной очереди. Всё равно это дорога в Ад.
Я могу симулировать Ад прямо здесь и сейчас. Это врожденное сопереживание. Это не фокус. Но прежде, чем вы вновь закурите, а эта привычка будет для вас в аду очень кстати, я успею дважды намотать веру на надежду и смыть в унитаз. Как только кто-то опомнится и начнет кричать, я выдерну вилку из розетки, и мрак остановит крик. А может даже захлебнется им.
На весах хлеб и подкуп, что Вы выберите? Точно не хлеб… Смертный человек падает на колени и начинает покрываться слоем пепла, чтобы из пепла возродился тот самый Сатана во всей красе и ужасе. Наконец, его руки сжимают собственное горла, последний хрип уходящей в Ад души наполняет комнату. Фетиш смерти или вопиющая несправедливость, как знать.
Душа спасена. Очередное зло побило человеческую оболочку. Новая потеря для общества и новая работа для гробовщика. Сформированная заново личность гордо вышагивает впереди траурной процессии. Никто не обращает внимание на надвигающуюся грозу. Сцена со словами ненужной лести и «мертвым морем» в овалах серых лиц.
Здесь еще можно кричать, т.к. в Аду это не принято. Если уж мечтам суждено сбыться, будь добр молчи. Монотонная система выверена до секунды. У каждого своя душе трепещущая роль. Имена сброшены в угол вместе с тряпьем достигнутого быта, наградами и успехами на личном фронте. Манная каша для тех, кто забыл запереть чулан; паутина на подоконнике для тех, кто воскрешал мух; симфония Баха для единственно преданных идиотов власти.
Я прикрываю ухмылку ради галочки, ради очередного никчемного трупа. Вскользь понравиться нет сил, а иметь врага всех врагов за пазухой – это мощь.
* * *
Я делаю это не специально. Просто демон во мне слишком много работает. Ему не ведомы «перекуры» и «прогулы». …по образу и подобию своему…
… и только один Бог знает, какие мы все дураки.
Поскольку Вы все не верите в истинность Бога, зачем Вам мои нотации. Время придет. Бог любит внимание. Не обходи стороной зеркала и зловонные лужи, как раз там и есть Его истинное лицо. Кто мог знать о воровстве душ – только Он. Но Он молчит до сих пор и идет по воде. Сквозь замочную скважину просит сбыться ночи; сквозь слоновью задницу, просит родиться новому дню. Обгладывая кости, Он косится по сторонам, без свидетелей лучше. Очередная фикция Бога. Там, где всё выложено тьмой.
Dear God, я действительно надеюсь, что Дьявол будет любить меня. Я собрал все свои семейные фотографии, где есть мама и папа, сестра, племянники, бабушка и даже мерзкий пёс и решил их сжечь. Дело в том, что Великий Господь вовсю экономит на мне и ставит крест. Поэтому неудивительно, что со своими потребностями я пришел к тебе, единственно взрослому и разумному существу здесь на Земле и там в Аду.
И все попытки мои ложны, всё это клевета и святотатство. Всё, ради одного – понравиться тебе, Сатана. Но ты выжидаешь, пока я иссякну и ли изобрету что-то новое. Пошлое времяпрепровождение на планете Земля идет в ногу с процессом эякуляции семени зла. Ад рядом, Ад дышит в затылок и выкручивает руки. Никто ни против.
Если в настоящее время среди моих знакомых или друзей еще есть живые, прошу Вас, отбросьте идею со священником. Я не болен. И я не на краю. Мне не нужен новый прилив Вашей любви или поход к врачу. Ваша надежда пропускает смрад и тьму. Вы просто еще не замечаете, как сами превращаетесь в Ад. … просто еще не замечаете…
Мои последние трепыхания в этом бездушном и пустотелом мире я отдаю в пользу Тебя, oh, Lord. И еще одно маленькое правило, крохотное, размером со спичечную головку:
Не верьте в то, во что верили раньше. Крах прошлого не платит по долгам. В Аду всё проще, у каждого своё место. А еще, там все хранят молчание.
5
Я работаю с людьми,
Я их хороню…
С. Слепаков
Найди 666 отличий. Туристы заполонили Ад. Они трогают музейные экспонаты и примеряют на себя чужие грехи. Надо с этим что-то делать.
Мы идем через пустыню, продуваемые всеми ветрами. Жажда вводит нас в беспамятство. Мы дошли до края. Остановились, чтобы отдышаться. Никто уже не вернется обратно. Дьявол проверяет нас на вшивость. Это смех и подделка. Испачканные чем-то красным руки. Очевидно, это океан. Но что он делает в пустыне. Открываю глаза. Ничего нет, ни океана, ни пустыни, только один кромешный Ад вокруг.
Умирая, они чувствовали укор, как будто разочаровали каждого, кто пошел за ними. Они сочли возможным, что, умирая, каждый из них произвел на свет только боль и горе, которое наши оставшиеся в живых должны перенести для остатка от их жизней?! Смерть безвозвратно испорчена. Но, раз уж все предпочитают молчать об этом, я тоже заткнусь.
Большинство подразумевает, что дорога к Дьяволу проложена открыто, ведь мы все за гласность. И только в Загробной Жизни люди начинают спорить о том, что её нет; а это всего лишь временные трудности и хождения по мукам. С кем не бывает.
А раз вы имеете явную зависимость и склонность к жизни, то и Ад представляете себе как больницу для лечения пороков, таких как алкоголизм и наркомания. И что, войдя в неё, им остается только пнуть своё «Я», пусть катится к чёрту. Здоровый психологический обман. Механизм вскрытия без скрытия. Латентное подтаивание льдов.
Помните, что я говорил в начале? Все 666 демонов вышли из полков легиона. Только те, что обладают явными лидерскими качествами. И теперь они готовы трепать богословов за бороду. Меняются траектории прелюбодейства, Ад остается неизменным. Тьма статична.
Поскольку, сейчас стоя в стороне мы нервничаем, задаваясь вопросом. Что могло подтолкнуть человека к такой постановке… но пройдет время и из-за горизонта покажется некая фигура… трепещите!
6
Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.
Ф.Ницше
Сама жертва и принесенный акт героизма впечатляют. Кроме того, это могло бы развлечь Вас. Плоть от плоти никуда не денется. А страх размножается с огромной скоростью.
Например, одна женщина, такая огромная, словно башня. Её лицо упрямо навстречу урагану, несущему смерть; так вот она завещала своё тело медицине. Она долго колебалась, как лава, не вышедшая еще из кратера вулкана, но, но, но… каждый из нас сам решает какие цели преследовать. Она постепенно горбится, прячет морщинистые руки, пока Демоны полностью не растворят её в себе. Вечная брутальность вне себя от злости, что кто-то, снова её опередил. Это стратегия, дабы избежать опасности в Аду; чтобы Его флора и фауна, не оказались для вас примитивными; и чтобы вы имели сказать «оп», за исключением необъяснимых накоплений.
Не то, чтобы вы прямо сейчас или же в какой-то ближайший момент собираетесь умирать, боже упаси. Это лишь фактически. Но с вашим временем, я бы вложил в инвестиции осуществления иных мечтаний. С другой стороны, если вы действительно уже мертвы, находитесь под властью Дьявола; то есть лишь одно рациональное решение: «нырните и вынырните! ».
Это и есть та сумма составляющих Вашей фатальной передозировки жизни, которая до поры, до времени лежит в старом деревянном чемодане, в самом пыльном, глухом углу сарая. Теперь выше будет только тот самый Демон в самом сердце урагана, с той самой огромной женщиной, словно башня в Пизе; всё несет смерть и лишь одна старая привычка, говорит о том, что умирать трудно. Я лишь в одном никогда не был полностью уверен: растет ли морковка кверху жопой ?! или это все мы ?! а мир просто так за хвост не вытянешь, это не лотерейный билет.
В моем периферийном представлении, я неопределенно знаю о глазах выше меня. Те глаза, огражденные черными огромными ресницами. То, что происходит меньше всего похоже на двадцать пятый кадр, это как сирена при воздушном налете. Меня нет, я взорван на улице. Возможно, соберут по кусочкам, фрагментам для опознания, а может быть, не успеют, и бездомные голодные собаки растерзают мою дымящуюся плоть. Но даже на этом расстоянии, я могу видеть всех правых и виноватых, трусов и героев.
Теперь ловят солнечные лучи, пытаются таким образом снять проклятья, но голова давно не понимает, что делают руки.
7
Следующий, с кем может появиться разделить эту тайну, может уже никогда и не появиться. Король лжи, в котором я так нуждаюсь, должен гарантировать полную конфиденциальность. Скрытая ложь, тем не менее, куда более правда, чем сама правда… если мы должны иметь отношения такой глубины познания друг друга.
Я всегда говорю почти, потому что сомневаюсь. Не бывает такого, чтобы я имел стопроцентную уверенность. События сменяют друг друга, факты искажаются, а пепел разметает ветер. Я сомневаюсь, было ли это наяву, или только частью снов, галлюцинаций, моей обреченности. Картина менялась день ото дня, вены набухали, а волосы становились более тонкими, лезли пучками, всякий раз расчесываясь. Казалось, что это мщение, мировая война снизошла до моих дверей.
Быть обнаженным даже в этой ситуации, для меня означало больше, чем позор или смерть. Я ненавидел своё тело, ненавидел его неслаженность. Я готов был ходить в медвежьей шкуре, лишь бы не обжигаться от взглядов прохожих. Это была закрытая территория. Маниакальная, слепая действительность. Вера в безнадежное завтра. Тонкая грань между зеркалом и жертвой, случайно проходившей мимо. Меня окружали призраки. Я так часто бил посуду, что её не успевали докупать. Иногда приходилось есть из кастрюли или сковороды. Глупая жертвенность вела меня знакомой дорогой прямиком в Ад. И тем не менее, я отдавал себе отчет о своём опасном существовании. Все объекты становились удаленными, внезапно запущенными.
Человек рождается голым и умирает голым. Ни к чему это напускное облачение в идолов. Ни одна маска ни одной религии мира не спрячет истинного лица, идущего к Смерти. Зато теперь я мог спать абсолютно голым. Я был спокоен за свое либидо. Я знал наверняка, всю практическую пользу загробной жизни. А теперь еще и немного разбирался в казусах земной. Упорство же остальных, как череда попыток пройти через болото, ни к чему не ведет. Адово пламя стоит стеной на пути. Я лишь пытаюсь донести древнюю мысль, что происхождение тьмы, даёт бессилие. И от того легче, проще идти в огонь. Все мы хотим быть чуть выше, слегка заметнее, даже гореть сильнее остальных. Зловонный дух, едкие поры человеческих останков не тревожат наше воображение, а поступки остаются прежними, гнусными и подлыми.
Теперь Вы сами решаете для себя: «быть или не быть». Энергия ваша сила и ваша погибель. Вы, человеки, образцы эволюции животного мира, но вы и нелюди, образцы самого страшного Ада. Абсолютное таинство, без права на переголосование. Просто сэкономьте моё время, а я сэкономлю вашу жизнь. Только перед самой чертой, в нас просыпается инстинкт самосохранения, мы мироточим, и клянемся начать всё с чистого листа. Но бумага закончилась. Принтер запищал, немощно так, призывно, даже Ад содрогнулся.
8
После смерти я хочу попасть в ад, а не в рай. Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населен одними нищими, монахами и апостолами.
Н.Макиавелли
Потому что я только одна десятая твоей тайны во мне. Я полное её понимание, без какой-либо оценки вообще. Но я всё же набираюсь наглости послать тебе ответ. Верь мне так, как я верю тебе. Нас только двое, нас пока только двое… Я без сомнения чувствую свою близость, тягучую негу, сладкую как пастила; нечленораздельные звуки – это призывные молитвы идти в Ад; великомученики режима, государственные мулы, рубцы системного контроля, шестеренки осязания. Всё это тоталитарное зодчество не возымело надо мной никакого влияния. Я, то ли слишком глуп, то ли чересчур упрям. Хочется верить в оба этих утверждения. Но пришедшие ко Мне, на самом деле шли за Тобой. По дороге им встречались попрошайки, бывшие скряги и апостолы веры. Единственные подлые людишки. Город стал мал, его вот-вот раздавит от собственного эгоизма. Всё, что накипело, взорвет его и ошпарит каждого единоутробного и самонадеянного глупца.
Словно бы в детском представлении, мир – это великан, убить которого не так-то просто; да, и убив, что потом делать с таким огромным трупом. По меньшей мере, он начнет быстро разлагаться и вонять. Потом зараза попадет в реки и землю. Станет совсем не выносимо. Боль пронзит каждого. Смерть придет ко всем, раззадоренная их глупостью и не дальновидностью. Поэтому я и говорю, что убивать страх — слишком опасно.
Удовольствие разделить чьё-то ложе, наверняка, становится более навязчивым перед смертью. Наверняка, это 99 процентов. Сами считайте, сколько можно согрешить, стоя одной ногой в могиле. Исправлять что-то – поздно, усугублять – самое то! В ход идут не нужные голые тела и пряники. Выманить из темноту самую темную лошадку и на ней совершить свою последнюю мерзость. Неженки попытаются оспорить ход событий, те же, кто уже проржавел насквозь, согласны на всё. Молчаливое, смрадное дыхание зла. Таким образом «сильно пахнущий» Ад подменяет фактическое существование на низвержение еще при жизни. Плоть сталкивается с огнем, первыми плавятся волосы; на голове, руках, ногах, в паху. Эти чащи превращаются в обугленные пещеры, в пятна былого существования. Чудовищный запах горения человеческого тела невыносим. Мертвая кожа ни на что уже не годится.
Такой пейзаж имеет огромное сходство с Адом, это практически точное попадание. Вызывая отвращение и недоверие, он еще больше подталкивает нас к согласию идти на верную смерть. Избитый ужасом, порабощенный намеками, человек может стать принудительным объектом насмешек даже в Аду. Не просто рабочая сила или не ограненная душа, а, наверняка, новый материал полезного свойства, не открытый элемент, сильно преувеличенной значимости.
Как и каждая жертва сексуального злоупотребления, ненависти к обыденному, я – мертвец. Но в остальном, я всё больше указующий перст. Теперь гнев мой выражается в пассивной агрессии. Всё прочитанное ранее, было пропитано искусством лжи и порока, мне навязывали принципы усердного онанизма над пропастью взрослой жизни. Теперь я точно знаю, где дорога в обход. Все избыточные действия, в итоге превращаются в накопительный капитал, добро компенсирует зло, получается минимальное количество затраченного времени, обретает явно схожие черты с демонами Ада. Теми самыми, что прописал врач, получив своё вознаграждение за очередной ложный диагноз.
Не зависимо от того, что Вы планируете, не делайте этого. Вас всё равно неминуемо будет тянуть вниз. Я могу различить контуры разочарования, разделяющие нас. Даже при том, что мои знания являются чисто теоретическими, я долгие годы наблюдал за окружающими, цеплялся за изобилие дурного, делал выводы, исправлял мировоззрение. В этом масштабе шел в слепую, но всегда чувствовал примерный размер, форму и содержание. Монстр так и не съел меня. Я делаю себя полезным, с усмешкой наблюдая за реверансом короля перед придворной скупостью. Слишком глубоко зарыта истина для глупцов. В этом отношении, я достигаю максимума, и могу угрожать большинству. Я тяну эту свободу на себя. Я смотрю вниз на бескрайние стеклянные просторы. Твердость поступков идет наперерез твердости выхода ненужной энергии. Я встречаю еще живого гиганта, за ним по пятам следуют дети-убийцы. Дружеский жест, я кричу ему: «ты- труп, дружище, ты- труп…». Он не может мне возразить, он не слышит меня. Без всякой пользы тени крадутся, образуя петлю вокруг него. Совсем скоро всё кончится. Не слишком хорошо.
Это и есть тот аргумент- безумный и резкий, пронзительный, последний рывок. Падение, чтобы приземлиться с успокоенным всплеском разума. Итог смерти еще одного существа. Голод и вакханалия.
9
Вот она обратная связь с Адом. История соревнования, конкурентоспособности, агрессоры с одной стороны, падшие ничтожества с другой. Мучение и страдание. Однако, я пытаюсь быть с Вами честен до конца, Ваш уровень понимания ниже среднего. Даже ниже самого низкого. Но, стоп. История тем и хороша, что всегда может укусить себя за хвост и переписать факты и вымыслы. Кто ж её рассудит.
Вам непременно нужно знать, что я смог заглянуть за занавес. Я увидел себя мертвым, по моему собственному признанию, с моим опытом… Мертвый… этакая передозировка жизни. Хорошее определение на самом деле. Я мертвый, но меня кто-то сопровождает, мятежники, королевская свита, наркобарон. Всё это бесконечно удобно. И вся эта высота, и помпезность (пусть даже скрытая), всё это закрытое общество, богадельня для избранных. Безумная жажда смерти. Аплодисменты!
К сожалению, Содом и Гоморра уже не вернутся, но это не означает поражение. Единственный бессмертный, по общему умолчанию, это Бог. У каждого свой, но тем не менее. Жаль только, что Он перерос в привычку, а привычки со временем отмирают. Вот так опровергается истина, а дважды два в сумме рождают пять или восемь, если хотите. Бог – это всего лишь старая привычка. Мы даже курить бросаем поголовно, так что отказаться от этого будет проще и с меньшей потери для организма.
Светский гуманизм, чем он шире, тем более пусты его постулаты, тем прыщавее его истинное лицо. Если уж родился на Темной стороне, так будь злом, зачем вводить в заблуждение всё человечество. На всех не хватит мела разграничить умных и дураков, обвести живых и мертвых.
Лучшие люди – всё равно всегда мертвые. «О мертвых либо хорошо, либо никак». Как ни крути в Аду хорошо. Там всё гораздо честней, нет толкотни, гвалта, суеты, блата. Постоянный ROCKFEST. Уверен. Что если бы все знали об этом, то многие не задумываясь, наглотались бы яду, чтобы попасть в нон-стоп среду вечного адского рок-н-ролла. Опасность пока еще может компенсировать Ад. Но придет время, люди насытятся ей. Особенно быстро это насыщение приходит на войне, в пору геноцида власти и свержения существующего режима. Нет, это не Ад, это слабоумие кучки фанатиков, которые всё еще верят в тотемные столбы и жертвоприношения. Ждут Рая и творят что хотят. Но попав в Ад, вдруг оказывается, что все вокруг мертвы и по большому счету ничего не чувствуют и не понимают, а они… они ЖИВЫ!!! Вот где вилы! А потом еще острые края разрезают их прежние замыслы, хоронят заживо, выкапывают, потом снова хоронят, каждый раз с осквернением могил и осиновыми колами в мертвое сердце.
Только в Аду делают вид, что им жаль, и переводят часы назад.
Как говаривал Лоуренс Питер: «Если верить некрологам, заурядные и ни на что не пригодные граждане вовсе не умирают». Так что ждите героев, а иных не ждите вовсе, чтобы не переводить ржавые стрелки назад. Время не любит пятиться.
