3,14ременные (Математический задачник)

В математике есть своя красота, как в живописи и поэзии.

Н.Е. Жуковский

Один бы я не совершил этого воровства, в котором мне нравилось не украденное, а само воровство…

Б.В. Заходер

— Ну вот… Теперь он и тебя сосчитал!..

Из мультфильма «Козленок учится считать»

Задача №1.

ДАНО: в саду на дереве висело 14 яблок. По дороге в школу Леха сорвал две седьмых всех яблок, а Николай – на 2 меньше, чем Леха.

ВОПРОС: сколько яблок осталось висеть на соседском дереве?

ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ: на дереве осталось висеть 8 яблок.

Задача №3.

ДАНО: после урока Николай задал Лехе задачу, которая описана ниже.

ВОПРОС: если выбрать ответ на данный вопрос случайным образом, так называемым «методом тыка» из приведенных ниже четырех вариантов, то какова вероятность того, что можно попасть в яблочко, т.е. выбрать т.н. «правильный ответ»?

А) 25%

Б) 66, 67%

В) 49%

Г) 25%

ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ: Леха даже не стал дослушивать Николая, заявив, что ему неинтересна математика, и он с бо́льшим удовольствием перекусит теми самыми украденными «двумя седьмыми» яблоками, что лежат сейчас у него в портфеле. Если же вы хотите прочитать решение, то знайте, что задача очень тупая и не я ее придумал, так что первый пришедший в голову вариант, скорее всего, правильный. Но вдруг вам НА САМОМ ДЕЛЕ была охота заморочиться и вы даже сразу, или подумав, выдвинули какой-то вариант, а теперь (зачем-то) хотите проверить, что вас ждет в таком обширном нажористом ответе, то вот флаг вам в руки, но сначала стоит предупредить: ни правильный, ни неправильный ответ не сделают вас счастливее (также посчитал и чавкающий яблоком Леха). Сомневаюсь, что вы получите хоть какое-то малейшее удовольствие от подтверждения своей правоты или, наоборот, от осознания собственной ошибки. Выше уже было две задачи, если вы их честно пытались (зачем-то) решить, то вспомните, ощутили ли вы хоть мизерный выброс эндорфинов, когда проверяли решение, вне зависимости от полученного результата? Я бы советовал вам ожидать от жизни не так много. Правильный ответ на вопрос задачи ноль процентов (специально указываю верный ответ буквами, чтобы вы не могли заметить бросившееся в глаза число со значком сотой доли какой-либо части). Ответ не предусматривает расписанное решение, но я, пожалуй, пойду вам навстречу, так что мне ничего не стоит, скорчив умную рожу где-то глубоко под слоем текста, объяснить вам, что здесь к чему. Дано всего четыре варианта. Как вы могли заметить (если, конечно, добросовестно (зачем-то) пытались решить задачу, в отличие от Лехи), итак, как вы могли заметить, ответов «двадцать пять процентов» здесь два, поэтому вероятность случайно его выбрать равна пятьдесят на пятьдесят. Ответ сорок девять процентов один, возможность его дать равняется одной четвертой – двадцати пяти процентам. Ответ шестьдесят шесть целых шестьдесят семь сотых процентов тоже один. Иными словами, получается, что ни в одном из случаев выбор ответ не совпадает с самим ответом, т.е. на самом деле правильных вариантов в вариантах не дано. Вас пытались обмануть и запутать уже на третьей задаче – чего вы ждете дальше?

Задача №4.

ДАНО: Николай и Леха живут по соседству в студенческом общежитии пединститута. На утро у Николая должен быть экзамен по логике, он отлично подготовился, однако несмотря на это, никак не может заснуть. Наконец, он не выдерживает, берет мобильный и набирает номер. Послушав несколько длинных гудков, но ни с кем не поговорив, Николай проверяет будильник, возвращает телефон на зарядку и тут же засыпает.

ВОПРОС: кому и зачем звонил Николай?

ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ: в принципе, сюда можно отобрать массу вариантов: он не мог заснуть, потому что поссорился со своей девушкой (т.н. «будущей женой Лехи»), и, к примеру, волновался, что та его заблокировала, но убедившись в обратном, успокоился и заснул. Или начал внезапно переживать из-за украденных много лет назад у соседа яблок, нашел его в списке контактов, стал звонить, чтобы извиниться, а потом вспомнил, что тот давным-давно куда-то делся, причем настолько давно, что Николай даже не помнит, когда последний раз его видел, и эта мысль успокоила его раньше, чем кто-то успел подойти. Однако недаром в условии присутствует Леха, что может натолкнуть на некие размышления, ведь Николай вполне мог позвонить своему другу, живущему за тонкой перегородкой, и тот, услышав громкий звонок, проснулся бы и начал шарить в поисках телефона вместо того, чтобы раскатисто храпеть.

Задача №5.

ДАНО: сообщение о том, что ваш друг Леха трахает жену Николая по ночам в шестнадцатой квартире второго подъезда несет 3/4 бита информации. Пассию Николая вы никогда не видели, и вообще только что с удивлением узнали, что он, оказывается, женат. Новость вас искренне заинтересовала, поскольку не каждый день можно узнать такие сочненькие подробности, и вы начинаете расспрашивать человека, который рассказывает вам эти сплетни – откуда ему известно, кто знает еще, есть ли у него под рукой фото Николаевой жены. Человек отвечает вам, что он, якобы, узнал это от их Общего Знакомого (вы про себя все-таки решаете: эти двое – Человек и Леха – определенно знают друг друга, и никакого Общего Знакомого нет, иначе информация не просочилась бы за пределы шестнадцатой квартиры), так вот этот Общий Знакомый (рассказывает вам Человек, доставая из-за уха сигарету и закуривая), вот этот Общий Знакомый зашел в шестнадцатую квартиру к Лехе ночью по каким-то делам (Человек даже говорит, каким делам именно, но вы, с раздражением отмахиваясь от лезущего в глаза и нос сигаретного дыма пропускаете ненужную информацию мимо ушей, поскольку все, что вас сейчас интересует – это внешность жены Николая, а так же подробности, как именно и в течение какого времени Леха ее употреблял), зашел он, значит, ночью по каким-то делам, а дверь Лехиной квартиры оказалась не то чтобы нараспашку, но, в общем, не заперта, и этот Общий Знакомый подумал, было, что Леха ушел посреди ночи за сигаретами, или просто уехал, забыв закрыть дверь, но пройдя в душную прихожую он увидел…

Так. Задача выходит бессмысленная, к тому же прескверная. Пожалуй, давайте остановимся, пока не поздно, и придумаем чего поинтереснее –никаких больше дробных битов. Она все еще остается под пятым номером, поскольку предыдущие четыре никуда не делись и дышат ей в спину.

Дано, ваш друг Леха из шестнадцатой квартиры уехал с женой Николая ночью в отель, поскольку узнал, что информация все же просочилась за пределы квартиры и некоторые соседи, а может быть и его друг детства Николай, начинают что-то подозревать. Посреди ночи он звонит вам на мобильный, будит вас звонком (уточним, что завтра рабочий день и вам рано вставать), значит, Леха будит вас звонком, вы слышите на заднем плане его хриплого голоса томное мурлыканье женского голоса, играющую музыку и неразборчивые, но, судя по тону, ласковые неологизмы. Леха сообщает, что ему срочно потребовалось уехать до выходных, он только что сел в такси и уже выехал со двора, но не помнит, выключил ли в квартире колонну-вентилятор, и поэтому просит вас сходить к нему домой прямо сейчас и проверить. Вы пытаетесь сопротивляться, говорите, что вам рано вставать, что вы забежите сразу после работы, но Леха непреклонен, он прям-таки напирает с  неотлагательностью дела, вспоминая один-единственный случай помощи с его стороны, который он всегда упоминает, как только сам начинает о чем-то просить: в шестом классе вы однажды забыли сборник с упражнениями по русскому языку, и великодушный Леха предоставил на занятие вам свою, абсолютно пустую, будто только выданную рабочую тетрадь, а сам, тут же подняв руку, громко объявил классной руководительнице, что он сегодня без задания, за что был репрессирован размашистым письменным восклицанием красного цвета. С тех пор вы ему по гроб жизни обязаны. Нехотя согласившись, вы включаете прикроватную лампу, трете слипающиеся от сна глаза и спросонья смахиваете локтем с прикроватной тумбы невесть откуда взявшееся яблоко, пока благодарный Леха орет вам в трубку, что вентилятор как включается, так и выключается всего одной кнопкой, имеет «вроде как» четыре режима и каждое нажатие активирует следующий режим вплоть до его выключения. Леха говорит, он практически уверен, что его выключил, но все равно просит вас сходить проверить «на всякий».  По его словам, запасной ключ лежит в незапертом почтовом ящике, и еще он говорит позвонить ему, когда вы проверите, работает или нет долбанный вентилятор, после чего в трубке разносится похотливый хохот, явно обращенный уже не к вам, а затем связь обрывается. Бурча от раздражения себе под нос, вы одеваетесь, выходите из дома, тащитесь в его подъезд, поднимаетесь в шестнадцатую квартиру, находите там, где было сказано ключ, дернув ручку двери, понимаете, что она вообще не была заперта и вот оказываетесь в квартире, находите ощупью выключатель, нажимаете на него, думая, что сейчас загорится свет, однако ничего не происходит.  Тогда вы понимаете: это никакой не выключатель, а как раз и есть кнопка управления вентилятором, свет же включается выше, но странное дело – вы щелкаете тумблером туда-сюда, но по-прежнему остается все так же темно. Оказывается, пока вы шли от своей кровати до квартиры Лехи, в домах отключили электричество (вы еще успели подумать, как не вовремя перегорела лампочка на лестничной клетке), когда его включат – неизвестно, и, согласитесь, будить соседей посреди ночи с таким вопросом явно не слишком-то вежливо. Вам хочется одного: поскорее вернуться к себе в кровать, но уйти прямо сейчас вы не можете, так как непонятно, включили вы или нет случайным нажатием пресловутый вентилятор. Вы вспоминаете: Леха, по его собственным словам, был практически уверен, что не забыл его выключить, поэтому вы решаете принять его слова за истину (а, значит, вы просто так проснулись посреди ночи, но сейчас это уже не важно), тем более, здесь довольно душно, а Леха уехал, судя по звонку из такси, недавно. Итак, вы предполагаете, что до вашего случайного нажатия на кнопку прибор точно не работал, и также вы знаете, что каждое следующее нажатие активирует определенный режим: «выключен», «слабый», «средний» и т.д. Вы не знаете точное количество режимов, но уверены, что их не больше четырех.

ВОПРОС: сколько еще раз вам нужно нажать на переключатель, чтобы со спокойным сердцем вы вернулись домой, отзвонились Лехе (который хоть и просил вас перезвонить, но наверняка не ответит, да ему, наверное, уже ни до вас, ни до вентилятора), после чего спокойно легли спать?

ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ: нужно найти общее число, кратное 2, 3 и 4 (поскольку вырешили, что точно уверены, что вентилятор до вашего прихода был выключен, а, значит, вы, разбуженный, приперлись просто так, и вы точно уверены насчет количества режимов – их точно не больше четырех), то есть 12. Таким образом, нажав на кнопку еще 11 раз, вам остается только порадоваться за Леху: теперь благодаря вашей смекалке никакие бытовые заботы не помешают им с женой Николая продуктивно проводить свободное время.

Задача №7.

ДАНО: представьте, что вы – стрелочник. Да, давайте сразу оговоримся, что данная задача исключительно умозрительная и в некоем смысле даже философская. Бьюсь об заклад, вам уже доводилось встречать ее раньше в тех или иных вариациях, но я использую ее здесь и попытаюсь описать максимально небанально.  Итак, вы – стрелочник, новый работник железной дороги ничем не примечательной станции неподалеку от поселка. День, на который выпадает задача №7, выдается таким холодным, что без забытых дома выданных на инструктаже перчаток моментально начинает ломить пальцы, поэтому вы лишний раз стараетесь не выходить из натопленной будки с обогревателем. Ярко-рыжие плечи жилета с непривычки мозолят вам глаза, особо ярко (прям до резей) они начинают пылать на фоне кристально белых сугробов, но вы стараетесь отвлечься. Все, что вы видите из окна – океан снега, горизонт елей, расходящиеся в разные стороны буквой Y две пары бесконечно уходящих вдаль рельс, да ржавый переключатель-рычаг с навешанными предупредительными черно-белыми стрелками. На подоконнике лежат пара яблок и хрипящая рация – по ней вас предупреждают о пребывающем поезде и о том, какую стрелку надо перевести. Стрелочные переводы, а всего их шесть, расположены по всему отрезку железной дороги, за который и отвечает ваша поселочная станция. Представьте, что это ваш первый рабочий день в одиночестве. Нервничая перед сегодняшним ответственным утром, вы плохо спали, что, собственно, и является причиной забытых перчаток, а сейчас, вытянувшись на стуле в тепло нагретой будке с обогревателем под столом, внезапно поняли: бояться абсолютно нечего, работа (по крайней мере, до сих пор) не кажется уж настолько страшной, как вы себе представляли. Расслабившись в тишине, вы начинаете потихоньку дремать, прислушиваясь, однако к тихому шипению связи, и вам снится сон. По внезапно включившейся рации, хриплый женский голос сообщает, что к вашей станции на всей скорости мчится неуправляемый поезд (отчаявшийся машинист пытался сделать все, что в его силах, но стало только хуже). Как было сказано, из окон будки впереди виднеется железнодорожная развилка путей, уходящих в левую и правую стороны (Y). Для структурированности обозначим два сценария. Сценарий 1. Вы замечаете, как с левой стороны от вас (из леса) в направлении поселка взявшись за руки выходят Леха со своей женой (т.н. «бывшей девушкой Николая»), из кармана Лехиного пуховика торчит горлышко стеклянной бутылки, а она держит в руках нечто прямоугольное, напоминающее колонку. И хотя вы не знаете наверняка, но предполагаете, что они слушают громкую музыку, и им явно нет дела ни до вас, ни до какого-то потерявшего управление поезда (который меньше чем через минуту на всей скорости пронесется мимо вашей будки), так вот, они возвращается с прогулки или шашлыков, неспеша приближаются к левой стороне железнодорожных путей, и по расчету, который не ведам вам, но тем не менее определен условиями задачи, если ничего не предпринять, то несущийся поезд свернет именно на этот путь и размажет счастливую пару как изюм.

Сценарий 2. В сторону леса (из поселка) идет бородатый Николай с парой пустых баклажек (очевидно, он собрался на родник), переходит железнодорожный путь, находящийся с правой стороны от вашей будки, осторожно переступает первый рельс, но вдруг поскальзывается и приседает – судя по всему, нога в сапоге угодила между вторым рельсом и деревянным бруском. Попытавшись выбраться, Николай оглядывается в поисках помощи, видит будку и машет вам руками. Тут вы замечаете, как мелко подрагивает, точно заведенная, рация на подоконнике, с окна спрыгивают яблоки и укатываются куда-то вам под ноги – деревянная будка все больше начинает трястись от резонирующего приближения поезда.

ВОПРОС: вы понимаете, что выбежав из будки успеете только переключить рычаг стрелки, тем самым направив мчащийся поезд с левого пути на правый. Это единственное действие, которое вы можете сделать, тем самым взяв на себя ответственность за смерть просящего о помощи, но спасти двух людей. Есть вариант не сделать ничего, наблюдая, как железнодорожный состав на ваших глазах сносит Леху вместе с женой. А что если она беременна? Будут ли разбираться, почему стрелочник ничего не предпринял и каковы окажутся последствия принятого решения для вас? Все это сейчас не важно, в моменте – вы демиург, распоряжающийся человеческими жизнями. Примечание. Для дополнительной симуляции реальных условий на размышление рекомендуется выделить не более 15-30 секунд.

ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ: конечно, это все глупости, и дать серьезный однозначный ответ на такую задачу, разумеется, невозможно. Но все-таки, согласитесь, в тот момент, когда вы примеряли описываемую роль т.н. демиурга, на секунду все-таки задумались, когда перенеслись туда, в трясущуюся от приближения поезда будку, какое из принятых решений окажется наиболее этичным. С одной стороны, вы можете спасти молодую семью, однако вам неизвестно, может быть Николай тоже заботливый отец, которого ждет дома многодетная семья? И потом, в случае не_поворота вами стрелки: не захочется ли вам в самый последний момент кинуться из будки, наблюдая, как расширятся глаза Николая, когда тот заметит приближающийся состав, как он перестанет махать вам, поняв, что больше нет смысла на вас рассчитывать, начнет снова отчаянно дергать ногу, пытаться освободиться из проклятого сапога, и, может быть, даже успеет достать ее, может быть, оставшись в портянке, Николай даже приподнимется на колено, намереваясь в самый последний момент отпрыгнуть, прямо перед тем, как его сметет железный нос головного вагона.

Если вам обязательно нужен четкий и сформулированный ответ, то вот он. Правильный вариант: проснуться.

Задача №8.

ДАНО: к сожалению, вы писатель. Даже, наверное, давайте знаете как – не тот ПИСАТЕЛЬ, КОТОРЫЙ УЛОВИЛ ДУХ ВРЕМЕНИ, и поэтому общепризнанный интеллектуал, и поэтому яростно читаемый, и поэтому издающий книги сенсационно многотысячными тиражами (даже не многосотенными, многотысячными, непременно многотысячными), который устает ходить повсюду на интервью, ведет свою колонку в газете или даже раз в неделю приглашаем вечером на радио, всеми любим и вообще – крайне востребован в культурном (и, к слову, околокультурном) пространстве. Вы тот самый любитель, с позволения сказать, аматор, пишущий все больше и чаще в стол (время от времени вы сами себя так и называете: «писатель-в-рабочий-стол»), точнее в папку уже настолько заполненную текстовыми файлами, что имена документов по умолчанию (вы понимаете, о чем я, поскольку речь идет о папке на рабочем столе вашего компьютера: если не ввести название документа, он переименуется автоматически, и я специально не привожу здесь пример названия по умолчанию, поскольку все очевидно и в противном случае это просто будет выглядеть по-дурацки), так вот имена с номерами таких вот не переименованных по вашей же вине документов скопилось, простите, но просто до усрачки. Это совсем не беда, кому какая разница, как там называется ваш очередной документ на рабочем столе, тем более спрятанный в папке. И не все ваши документы это отдельные рассказы (ну, еще чего – вы на самом деле вообразили, что у вас нашлось время написать такое количество рассказов? откуда?), так вот, это не так, что каждый отдельный рассказ скрывается внутри отдельного ярлыка документа с буквой W, текстовые файлы просто оказываются созданными на вашем жестком диске полупустыми страницами с двумя-тремя словами, а то и одним-единственным, да и то не самым точно подобранным для начала рассказа предлогом. Среди ваших документов есть и хорошие вещи, они лично вам нравятся, ну там рассказ про нищего художника по имени Николай, который опрометчиво договорился о выставке, но несколько недель не может дорисовать последнюю картину, а потому пускает себе пулю в лоб, и его мозги вперемешку с кусочками черепа брызгают на приготовленный позади него белый, вот-вот ожидающий картины холст, а затем вдруг приходит Жена Николая с Лехой (тут вы умело дали намеки на адюльтер для драматизма, но, конечно, не говорите, точнее не пишите об этом в лоб, а как бы ремесленно высвечиваете подробности и детали: развязное, излишне фамильярное поведение двух выпивших людей, расстегнутая верхняя пуговица на вельветовой рубашки у Лехи, специально подобранный вишневый цвет изящного платья с открытой спиной Жены Николая, и т.д. детали, детали, детали), так вот эти двое приходят, видят распростертое у стены тело, фарш вместо башки художника и заляпанное кусочками мозга полотно, и Жена Николая (самое очевидное) начинает кричать, а Леха сначала тоже приходит в ужас, затем его осеняет, он хватает стоящие у стены картины Николая, приготовленные к показу на выставке, берет холст с мольберта, набрасывает сверху лежащую у него под ногами ткань так, чтобы не смазать полотно, и спешит отнести все работы Организаторувыставки, а тому, к слову, поднадоело ждать, пока г-н Николай соизволит дорисовать свой последний шедевр (да и название рассказа, кстати, кажется вам очень удачно придуманным – «Одиннадцатый шедевр Николая», вы ни разу не меняли имя, но много раз меняли числительное в начале, однако, наконец, ориентируясь на ваши личные эстетические предпочтения, выбрали какое выбрали), так вот Организаторвыставки достаточно натерпелся к тому моменту от молчания художника (т.н. Николая), он уже не сидит у себя в трехкомнатной квартире элитной новостройки на белом кожаном диване перед батареей электрокамина, а нервно рыщет в щелях между кожаными подушками, пытаясь отыскать провалившийся телефон, чтобы позвонить художнику (т.н. Николаю) и, наконец, получить от него ответ: готова эта сраная картина или нет, поскольку оскорбленный молчанием Организаторвыставки тоже ведь, черт побери, человек, он и так долго ждет, к тому же на него «давят сверху», но вот раздается звонок в дверь квартиры Организаторавыставки, и тот, удивленный позднему (обязательно должен быть вечер, какая же драма с утра) внезапному визиту, идет открывать, видит перед собой взбалмошного Леху с огромным свертком подмышкой, который сообщает Организаторувыстовки о самоубийстве художника (т.н. Николая). Тут посередине страницы вы ставите три точки, отделяя один эпизод от другого, но, тем не менее, показывая, что история не завершена и сейчас последует крещендо. Затем вы подробно описываете галерею, толпящихся зрителей и картины на стенах – люди почти дерутся за право пробраться к местам в первых рядах, а потом возникает диалог в форме интервью, и тут по вашей задумке читатель должен понять, что Леха вместе с успокоившейся к тому моменту Женой Николая дает открывающую выставку конференцию, рассказывает о том, каким гением был при жизни художник (т.н. Николай), чего стоило потерять такого замечательного, положительного во всех отношениях мужа, друга и гениального Творца (вы так зачем-то и пишите – «гениальный Творец», будто это словосочетание-тандем не раскладываемо как велосипед), но Леха обнаружил дома у художника (т.н. Николая) завещание (тут вы размышляете, не лучше ли использовать как-то это слово в названии, уж больно звучное, но пока оставляете эту идею), так вот «Завещание» – таково название последнего одиннадцатого шедевра художника (т.н. Николая), и Леха сдергивает ткань со стоящего рядом с ним мольберта и ахнувшая толпа журналистов как по команде начинает расстреливать из фотоаппаратов со вспышкой забрызганное мозгами художника (т.е. Николая) «Завещание», а Леха, едва сдерживая ликование, объявляет о дате Аукциона всей его коллекции (вы так и пишите – «Аукцион») и после этого ставите одним точным попаданием по клавише точку.

Пожалуй, я сделаю здесь отступ, чтобы вы могли перевести дух, и вам было охотнее пробегать взглядом вдоль звеньев метатекста метазадачи, поскольку уже стало понятно, как будет дальше идти повествование и вот-вот станет легче, я обещаю. Хороший, по вашему скромному мнению, рассказ о художнике заслуживает массового прочтения, вы отправляли его на семинарское обсуждение литературных курсов, и вас там, разумеется, хвалили, хотя без доли заслуженной критики, вы заранее в голове у себя этим согласились, обойтись не могло; в основном поправляли неудачные моменты синтаксиса и сюжетные несостыковки, допустим, почему Жена Николая и Леха заходят на порог квартиры художника такими легко одетыми, хотя вы описываете (и ведь хорошо описываете, тут спору нет) заснеженную февральскую зиму – у спешащего к Организаторувыставки Лехи с картинами аж скрипит снег под ногами, а у Жены Николая так и вовсе открытая голая спина, кстати, вы также не описали, что стало с Женой Николая, оставшейся в пустой квартире один на один с телом мужа, или: как вообще  Жена Николая ушла к Лехе? Что произошло между этими двумя? Конечно, вы описали (и ведь прекрасно описали, черт бы вас подрал) нищету, и из этого должно быть ясно, что никакая уважающая себя женщина не станет жить с таким, простите, просто-напросто лохом, но ведь Жена Николая одета в вишневое и, судя по описанию, дорогое платье – на него-то деньги откуда? Ну и далее. В общем, вы согласно киваете на указанные вам огрехи, благодарно записывая все замечания коллег по группе в блокнот, а потом сидите в ночи перед рабочим днем и правите рассказ так, чтобы он превратился в маленький шедевр. Вы составляете собственную коллекцию законченных литературных шедевров, хранящихся под иконкой желтой папочки. Как гадкий утенок хочет стать величественным лебедем, так и вы, глубоко-глубоко в душе лелеете хрупкую как растущую под стеклянным колпаком розу надежду когда-нибудь превратиться из «писателя-в-рабочий-стол» в красивого мощного ПИСАТЕЛЯ. И одна фантазия об этом кажется вам настолько неприличной и заносчивой, такой дерзкой и бесстыдной, что вы то и дело прогоняете ее от себя словно какие-то похабные мысли, торопливо закатывая губу, хотя фантазия время от времени возвращается, и вы ничего не можете с этим сделать. Но в то же время вам абсолютно как свет божий ясно, что для «прекрасной» инициации мало писать, вы должны (опять же, по вашему внутреннему глубокому убеждению) еще и много читать, так что вам приходится строить свой распорядок дня так, чтобы прочитывать хотя бы по тридцать-сорок страниц в день выбранной(ых) вами книг(и), и вы, зевая, читаете в метро, вы запоем читаете перед тем, как пойти писать, вы читаете тайком, сидя на работе, причем зашедший как-то раз поздороваться с вами начальник видел вас с раскрытой на столе книжкой, но ничего не сказал, и просто, развернувшись, ушел, так что теперь вы понимаете, что не можете попасться ему второй раз, потому что это будет полный провал и хоть вас вряд ли уволят, но вы будете сгорать от стыда каждый раз, как его увидите. Вы читаете самую разную литературу, поскольку (в вашем представлении) необходимо сначала изучить древние источники, чтобы знать, на чем строилась литература эпохи возрождения (или как там она называется, вы еще, к сожалению, не добрались до этого временного периода), потому что та – по аналогии с лестницей – лежит в основе более поздней литературы и т.д., но еще вы, к сожалению, очень плохо шарите в истории (помимо всех остальных наук, в которых вы, по собственному очень личному и откровенному признанию самому себе, тоже не слишком шарите), так что вы еще стремитесь изучать контекст того исторического периода, который лежит у вас на (условном) столе, все это отнимает время и силы, а ведь (как часто жалуются люди успешнее вас) в сутках всего-ничего, и неизвестно, сколько еще вам сил нужно приложить, чтобы совершить (условный) прыжок из одного пункта превращения в другой. Короче говоря, на данном этапе вы просто получаете удовольствия от того, что читаете, пишете, общаетесь с такими же поехавшими единомышленниками, потихоньку накапливая литературное барахло достояние в желтой папке на рабочем столе. И у вас, как у любого фанатичного пополнителя коллекции, имеется своя гордость, так сказать святой грааль будущего посмертного собрания сочинений – роман. Правда, неоконченный, и даже, можно сказать, недавно начатый. И вы пишете, как вам кажется, этот роман на довольно серьезную тему, связанную с потерей, жестокостью и трагедией (вы прекрасно знаете, что все эти приемчики с выделениями курсивом или написания каких-то Слов С Больших Букв довольно смехотворны, заостряют внимание на форме, тем самым отвлекая от остального содержания, и вообще выглядят так, будто вы только что узнали о переключениях шрифта и почему-то спешите поскорее с ними поэкспериментировать, но ничего не можете с этим поделать; и хорошо, что вы к Nному году писания-в-рабочий-стол научились себя одергивать, так что теперь Слова С Больших Букв и курсив печатаются лишь у вас в голове, а до бумаги они, слава Богу, не доходят, но задерживаются где-то на границе Головным Управлением Цензуры), мало того, вы обернули действие своего начатого романа в контекст Древней Греции и фактически скомпрометировали сами себя, поскольку вынуждены теперь более-менее регулярно сверяться с некими историческими реалиями периода завершения Пелопонесских войн, чтобы не сесть в лужу перед гипотетическим читателем, заглядывающим вам через плечо каждый раз, как вы дважды кликаете на документ с переименованным по умолчанию названием. Чем чаще вы к нему возвращаетесь, тем больше вам кажется, что роман вовсе никакой не роман, а просто раздутая мыльная повесть, но все равно про себя гордо называете ее «Романом», ведь ни одного по-настоящему Большого текста вы до этого не писали и даже не пробовали. Чтобы не казаться гипотетическому читателю занудой, вы подсаливаете роман иронией, отсылками из античных прочитанных вами на работе произведений, и, скажем прямо, не самым интеллектуальным юмором, подавая все под соусом псевдоисторического произведения как бы замешанного на тесте из современного языка, и вам кажется, что, в принципе, если вы постараетесь и преуспеете в усидчивости, то может получиться более-менее годный текст, почти на одном уровне годности с рассказом о художнике, и уже готовый псевдоисторический древнегреческий роман можно будет использовать как первую большую деталь (если угодно – каркас) вашего телепорта, способного переместить прямиком из пункта «писатель-в-рабочий-стол» в конечный пункт «ПИСАТЕЛЬ». Да-да, подсоленное блюдо в вашей голове с легкостью превращается в корпус квантового ускорителя, коллекция золотых, серебряных и медных рассказов из папки — в всевозможные микросхемы и изогнутые запчасти, а электрическими разрядами (или на чем там эта херня крутится) поступающими прямо в макушку устройства телепорта послужат ваше напряженное усердие –  вот так воодушевляя себя то одними, то другими образами вы чуть ли не в припрыжку бежите с работы от метро до дома, стараясь освободить себе под писательство весь оставшийся вечер. Вот вы, «писатель-в-рабочий-стол», все-таки дома, раздеваетесь, оставляете тяжелую сумку в коридоре, целуете вышедшую к вам жену или гладите мяукающего оголодавшего к вечеру кота, затем вы ужинаете, немного отдыхаете за пролистыванием страниц телефона, болтаете с женой или ведете монолог с чавкающим в углу котом, наконец, садитесь за стол, включаете компьютер или ноутбук, заходите в папку с вашей коллекцией шедевров (сиречь запчастями будущего телепорта), дважды кликаете на последний открываемый документ, названный по умолчанию, вам за плечо заглядывает гипотетический читатель… и вы понимаете, что больше не хотите. Не хотите больше писать. Не то чтобы у вас больше нет идей, или не идет сюжет, или вы чувствуете, что как-то по особому устали за сегодня – вы просто ощущаете, что ни за что не напишете больше ни строчки. Нет. Ни секунды не потратите на размышления о том, какой синоним подобрать к трижды повторяющемуся в двух предложениях подряд слову «трепетный», или даже пальцем не пошевельнете, чтобы открыть сохраненную вкладку со статьей о противостоянии персов и греков, или вы, пробегая текст новым взглядом, случайно обнаруживаете ошибку в каком-нибудь слове, причем настолько грубую, что текстовый редактор верещит вам об этом красным волнистым подчеркиванием, но теперь вам глубоко Плевать. Вы закрываете документ с романом. Открываете рассказ. Читаете половину первой строки и откидываетесь на кресле. Вы обводите взглядом вашу комнату. Заваленный античной литературой стол. Полки с книгами. Фотографии на стенках. Вы видите в рамке маленького себя, улыбающийся папа катает вас на спине. Он там немногим старше, чем вы сейчас. Как ни странно, но вы помните тот день – поход в зоопарк, стоящие на двух лапах еноты, обезьяны в вольерах, почему-то жгущая рот сахарная вата. Вы снова смотрите в экран.

ВОПРОС: что дальше

ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ: А хрен его. Можно, конечно, составить уравнение, где x – сам писатель-в-рабочий стол, y – жена-писателя-в-рабочий-стол, и из условия задачи натаскать еще каких-нибудь данных, чтобы уравнение все-таки состоялось, или, к примеру, построить график функции, показывающий, допустим, корреляцию между величиной усилий, затраченных на литературу писателем-в-рабочий-стол и величиной потраченного времени на то, сколько он об этом говорит, но оно вам надо? Послушайте, если честно, я уже не горю энтузиазмом писать т.н. «ответы» на т.н. «задачи», потому мне совершенно нечего здесь сказать, но так как написал я уже достаточно для того, чтобы просто не захотеть отбросить эту работу, то, соответственно, должны быть как задачи, так и прилагаемые к ним решения, иначе текст будет выглядеть будто его безжалостно обкорнали, следовательно, не доделали, тогда какого рожна он вообще существует не в статусе черновика или под названием «раб. вар.». Однако, под данным заголовком все-таки присутствует какое-никакое, а все же подобие решения, так что можно сказать, что чисто номинально ответ дан.

Задача №9.

ДАНО: на поле боя выехала колесница… Нет, боюсь, это не подойдет, давайте другое. Пусть x1 – жена, ушедшая от слабохарактерного Николая к Лехе (т.н. «бывшая девушка Николая»), x2 – собственно, сам Леха.  Важное условие, что переменные находятся на момент задачи в процессе развода. Тогда y – девочка 8 лет. Вообще весь сыр-бор между переменными x1 и x2 начался еще когда переменная y ходила в детский сад. Брачный союз x1 и x2 к тому моменту уже трещал по швам и не лопался только благодаря особому, по истине слоновому терпению одной из переменных x, которая, не смотря на абсолютно наплевательское отношение со стороны x2, прослеживающееся на протяжении почти всего периода их брака, была воспитана своими родителями в традиции «семейный очаг прежде всего», а потому до последнего терпела модель поведения негласно выбранную x2, которая зиждилась на принципах а) не_прикосновения к x1, б) игнорировании просьб хоть чем-то ей помочь, поскольку x1 зашивается до самого позднего рабочего часа, а потом стрелой мчится забрать y из гостей взявшей ее к себе после закрытия детского сада воспитательницы, живущей, слава Богу, неподалеку от дома x1, x2 и y, а также (самого обидного из всех, по мнению x1) в) молчаливого принципа «ты-мне-должна-без-напоминаний-и-точка», что заключался в готовом по умолчанию с утра горячем завтраке, обязательном сытном ужине и отсутствию не_глаженных рубашек на вешалках. Как вы понимаете, помимо круглосуточной кровь из носу заботы об x2, на плечи x1 к тому же всем весом сваливалось воспитание y, поскольку x2 не слишком-то стремился коротать время вместе с x1 и y, предпочитая досуг с коллегами по работе, куда он устроился по странному стечению обстоятельств как раз в тот самый период, когда x1 впервые начала задумываться о своем статусе в отношениях. Работа x2 заключалась в раскрутке нового проекта, т.н. «собственного дела», состоявшего на первых порах из закупок вендинговых аппаратов с японской лабудой, а потом как-то быстро скатилась в массовые накурки с коллегами, причем x1знала о происходящем, но молчала, потому что боялась представить, чем это все обернется, если она вдруг захочет поговорить с x2 за приготовленным сытным ужином. y в силу своего развития ничего из этого не понимала, однако, конечно, не могла не замечать холодных обрывков фраз, которыми время от времени перебрасывались x1 с x2 по вечерам за столом, вяло поддерживая иллюзию счастливой семейной жизни, или y не могла не чувствовать душный горький запах исходящий от рубашки x2 ,ошибочно принимая его за вонь каких-нибудь рабочих паров. В общем, как вы сами понимаете, то, что было известно x1, маленькая y по очевидным причинам понять не могла, хотя чувствовала: дела как у x1, так и у x2 идут не очень. Парадокс в том, что несмотря на проявляемую со всех сторон x1 заботу об y, учитывая, сколько x1 и yпровели времени вдвоем на выходных за мультфильмами, пока x2 сидел на перевернутом вендинговом аппарате и с онемевшей улыбкой жарил жирные плюхи на кончике сигареты, памятуя о всей той любви x1 к y, любви, держащей x1 на плаву в самые сложные времена, y ощущает, что любит x2 больше чем x1. Это необъяснимо, y не начала еще рефлексировать, поэтому все, что она чувствует, когда поздно вечером хлопает входная дверь – а это значит, что домой наконец-то пришел x2, –  так вот, она чувствует радостный, подпрыгивающий толчок сердца о грудь, и y срывает с себя одеяло, которым на ночь ее так заботливо укрыла x1, вскочив, она пробегает мимо x1, кричащей ей вслед «куда ж ты!», хотя сама уже разложилась на диване и натянула маску для сна, так вот y бежит поскорее обнять x2, уткнуться носом ему в пропитавшуюся запахом гашиша рубашку, и, крепко-крепко обняв, улыбнуться его заплывшим от накурки глазам-щелочкам. Вполне возможно, что y просто путает любовь и скучание, вероятно, она просто пока еще не научилась разделять сильные чувства, но утверждать это наверняка лучше не стоит. Так идут года. y, конечно, очень любит x1, слушается ее во всем и уже будучи в школе старается хорошо учиться, чтобы лишний раз порадовать свою драгоценную x1, но она, y, никогда не выбегает с той же скоростью к x1 после уроков, с которой выбегает встречать поздно вечером x2, наоборот, она как-то неспешно спускается со ступенек крыльца, даже чересчур медленно, будто бы желая оттянуть момент объятий с x1. y улыбается не слишком смешным шуткам x1 только из-за любви к ней, потому что обожает смотреть, как после рассказанного за обедом анекдота времен молодости бабушки y, она (x1) смотрит y в глаза и прикрывает ладонью рот, будто та сказала лишнее, что-то такое, чего якобы никакие y не должны слышать от своих x1 ни в возрасте 8 лет, ни когда тем исполняется 18. Любопытно, что в то время, как x1 стремится побольше внимания уделять своей y, y с таким же рвением хочет быть рядом с x2, x2 наоборот избегает компании x1 и y, предпочитая гашиш. y очень скучает по x2, она дорожит каждой минутой проведенной им дома рядом с ней и x1, y, откровенно говоря, не хватает его присутствия в ее жизни, но на все вопросы «x1, а скоро придет x2?», x1 отвечает: «он работает», и тогда y не задает больше вопросов, потому что знает, насколько серьезная вещь работа, и просто занимается своими делами до вечера, краем уха все-таки ожидая вскоре услышать знакомый хлопок двери и последовавшие за этим объятия с оседающим в горле прогорклым запахом от рубашки. Так вот, однажды посреди рабочей недели, когда как обычно x1 забирает y с продленки, и они возвращаются домой, в неубранный, громоздящийся беспорядок, который уже третий день не хватает сил убрать, x1 находит на тумбочке в коридоре завернутый в фольгу крупный прямоугольный кусок. В этот момент x1 понимает, насколько все стало плохо и куда катится дальше. Разбросанные упаковки от полуфабрикатов, след из скомканной одежды, ведущий от стиральной машины до шкафа, валяющиеся под ногами россыпи колпачков от фломастеров, сломанных карандашей и растоптанных игрушек «Киндер-сюрпризов» – все это обступает дрожащую x1, придавливает к стенке. Не раздеваясь, со свертком фольги в руках она садится на пол, ее подбородок дрожит. y, стянувшая к тому моменту с себя баллониевые штаны, оглядывается и подходит к x1. Она кладет руку на ее плечо, спрашивает, помочь ли x1 раздеться, на что та, собравшись с силами, проглотив что-то очень твердое и жесткое, четко отвечает, мол, она просто устала, и сейчас ей нужно встать, раздеться, умыться, а потом x1 попросит y помочь убраться, на что y с готовностью соглашается. В тот же вечер x1 решает обо все поговорить с x2, потому что продолжать такую жизнь дальше выше ее сил. И когда x2 приходит, они садятся за пустой стол — это первый ужин, не_приготовленный x1за все время их семенной жизни. x2 снова напыхан, по большей части он молчит, смотрит на свои продырявленные тапочки, не понимая, почему x1 нервно крутит в руках яблоко и раскатывает перед ним словно скатерть какую-то взволнованную речь, вместо того, чтобы как обычно наложить еды и оставить его одного «позалипать» на кухне. Притаившаяся за дверью y кожей чувствует: все не так, как обычно, а поэтому вместо того, чтобы спать, она стоит, прижавшись ухом и подслушивает. Наконец, y понимает смысл того, о чем говорит все больше срывающимся в отчаянии голосом x1: ей невыносимо больше жить с x2, их брак давно на дне пропасти, и ей, x1, надоело притворяться, будто такая жизнь называется счастливой, ведь она совсем не_ счастлива, даже больше, она – несчастна, она разменяла лучшие годы своей молодой и активной жизни на готовку, уборку и воспитание y, пока x2 занимался не пойми чем и вел себя не так как подобает ответственному Мужу и Отцу, а совсем наоборот, и она, x1, терпела сколько могла эти ужасные годы брака, но сейчас нашла вот это (тут она достает из кармана сверток фольги и пришлепывает его о стол), а так же ей больше не нужны никакие объяснения – пусть заберет их вместе вот с этим  и просто сейчас же немедленно уйдет, потому что она, x1, наконец может сказать ему прямо в лицо, что уже давно не любит его, даже можно сказать презирает, и она делала то, что делала только ради сохранения семьи, но уж точно не для благополучия x2, будь он проклят. y, не выдержав на этот моменте распахивает дверь, кидается на грудь обдолбанного, сидящего овощем на стуле x2, и кричит в лицо x1, что, мол, так нельзя, x1, x2 все для нее делает, даже выходные проводя на работе, и что, мол, она, y, понятия не имела о том, как, оказывается, тяжело ее было воспитывать, ведь y любит ее, x1, слушается и даже хорошо старается ради нее учиться, а x1 вдруг хочет все бросить, потому что ей, видите ли, стало вдруг невыносимо. Растирая ладошкой катящиеся слезы, y крепко цепляется за плечи x2, и, всхлипывая, говорит, что она, y, ни за что не останется с x1, а будет теперь заботиться об x2, так же готовить ему и стирать по вечерам рубашки, поскольку он не боится трудностей, не уходит с тяжелой работы, а зарабатывает деньги, и она, y, достаточно взрослая, чтобы сама ходить из школы домой, делать уроки и послушно…

Вот же ж. Снова. Это снова не та задача. Я пытался сформулировать мысль, но она ускользнула еще где-то в середине, тогда я погнался за другой, утащил и вас, а теперь вынужден признать, что мы оказались в тупике. Давайте сделаем так: просто оставим эту задачу, поскольку она совершенно очевидно ушла не в ту степь, и каким-то образом мы с вами это прошляпили, так что возьмемся за колесницу.

Итак, дано, на середину поля боя выехала колесница с двумя запряженными воинами. Один из них, возница – Божественная Сущность, воплощение Самого на земле, второй – Николай. Условие данной задачи ограничено одной колесницей и ее участниками, но для полноты мы мельком обрисуем контекст. Возница и Николай – участники раздора, из-за которого, собственно, впоследствии разгорелась война. Обзор предыстории войны таков: менее успешные сыновья одного брата позавидовали более успешным сыновьям другого, зависть сменилась кознями, козни – открытым презрением, презрение ненавистью, ненависть враждой, и вот, собственно, мы здесь. Николай родом из тех самых успешных братьев, он по неволе вынужден сражаться против любимой, хоть и не столь благочестивой родни, среди которых равный ему в битве друг Леха. Божественная Сущность возница является как бы третьей стороной, не имеющей интересов в междоусобном конфликте, но по волю случая и дружбы выступившая со своим другом Николаем, а, значит, заняв тем самым определенную позицию. Как было упомянуто, Николай ни в коем случае не хочет сражаться против братьев, но, несмотря на это, он стоит в боевой колеснице, одетый в светящиеся божественные доспехи, за его спиной – полный колчан стрел, а руки сжимают крепкий небесный лук. Напротив колесницы поблескивают доспехи многотысячной армии, растянувшейся цепью вдоль горизонта. Колесница подъезжает к противникам так близко, что можно различить знакомые лица друзей и братьев, сжимающих рукояти копий и мечей – Николаю даже удается разглядеть гордо задранный подбородок Лехи. Возница рядом с ним едва заметно улыбается, придерживая опущенные вожжи. От его тела исходит божественное сияние. «Я так больше не могу!» — вдруг восклицает Николай, откидывая в сторону лук. – «Почему я должен воевать против моих друзей и братьев, если те не сделали именно мне ничего дурного? А если когда-то сделали, то это уже давно прощено и забыто, как меня учил отец. Я рос вместе с ними в одном дворце, нас тренировал сражаться на деревянных мечах один и тот же учитель, мы вместе рвали с деревьев яблоки, делились ими друг с другом, учась разделять общее на равные части – так ответь, лотосоокий, к чему были все эти уроки, если сейчас они стоят и ждут приказа вцепиться нам в глотки, а мы вырвать и растоптать их сердца? В чем смысл божественной добродетели, раз даже между близкими родственниками невозможно прощение? Не желаю я ни победы, ни царства, ни радостей». Возница с такой же по-прежнему кроткой смиренной улыбкой выслушивает Николая, давая ему выговориться, пока тот не иссякнет как прохудившийся сосуд с вином, после чего начинает говорить. Они ведут долгую беседу, касаются то благочестия души, то преданности, то справедливости. Возница убедительно демонстрирует свои проявления добродетели как порывы, вдохновленные не военным долгом, но искренней любовью, умением прощать и желанием быть праведным.

ВОПРОС: учитывая, что один квадратный метр (м²) может вместить в себя два изуродованных трупа, предположите, сколько квадратных метров поля боя будет усеяно телами убитых братьев и их союзников по завершению такой пронзительной и праведной речи возницы, если войско Николая составляет 300 тысяч воинов, а войско Лехи – 420 тысяч, и в бойне выживет лишь каждый пятый?

ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ: нахрена тут вставлен вольно пересказанный эпизод беседы Арджуны с Кришной из «Махабхараты» – ответить не удастся. Наверное, у меня стали заканчиваться идеи, а это значит, что задачник пора сворачивать, пока читателю не стало стыдно за автора. Вопрос задачи стоит расценивать как «ехидный», а посему оставляемый без комментариев.

Задача №10.

ДАНО: в водоем зашли три слона. Искупавшись, один из них направился какого черта вообще. Достаточно. Знаете, с меня хватит, я вынужден признать: задачник провалился, идея сборника с текстами, объединенного хоть какой-нибудь одной темой, как говорится, не случилась. Да, имеются общие герои, но, полагаю, толку от них мизер, если нет сквозного сюжета, на котором можно было бы сосредоточиться. Мало того, что задачник криво сделан, имеет пару непрописанных и запутаннейших условий, так еще я сейчас поудалял те, которые вообще никуда не годились (одна их них была графическая, про удирающих от соседа в бескрайнее ржаное поле Леху и Николая, в которой сосед за ход мог переместиться на одну любую свободную клетку, вместе с тем «выкапывая» там яму и запрещая ребятам на нее перемещаться, а Леха и Николай в свой черед постоянно делают N+1 количество шагов в любом из четырех направлений компаса, и вопрос заключался, сможет ли когда-нибудь сосед поймать их, однако составляя условие я понял, что сам не знаю ответа, поэтому стер ее. В другой же прескверной задачке речь шла о хитрых вопросах жене Николая, благодаря которым Николай все-таки смог определить, что она изменяет ему с лучшим другом, но, к сожалению, я не смог придумать эти самые интересные вопросы). Вот что называется «наступать себе на горло». У меня больше нет сил высасывать из пальца задачи для и без того неработающего сборника. Я пробовал, правда пробовал, но мне абсолютно не хочется больше работать над задачником. Пока думал над новыми задачами, подчеркнул их названия, оформил ответы, поставил в начале эпиграфы. Эпиграфы, понимаете! Я ни разу не ставил к своим текстам эпиграфы, потому что не видел в них смысла, а сейчас полез смотреть как они оформляются – и поставил, причем один из них подписал неправильно, потому что мне все равно. Я готов заниматься чем угодно, кроме придумывания задач. Но не могу бросить дело на полдороги. Так нельзя, нужно хотя бы закончить, не оставлять цикл огрызком, а как-то плавно его завершить. Раз у нас зашла речь об огрызках и в первой (самой нормальной) задаче идет речь о яблоках, давайте закольцуем этого полуживого уробороса. Дано, задачка в сборнике детских упражнений про яблоки. За столом, опустив голову, одетый в заляпанную пятнами белую майку сидит шестилетний сын Николая, он держит погрызенный карандаш. Напротив – сам Николай. Их разделает ваза с фруктами. Николай о чем-то спрашивает сына, но тот молчит. Привстав с табуретки, потому что не дотягивается, отец берет из вазы яблоко, кладет его рядом с локтем сына. Другое берет себе и садится. Затем, поднявшись, он дает сыну еще три яблока, себе берет одно. Николай задает вопрос. Сын не говорит ни слова, только выпячивает губу. Повысив голос, отец повторяет свой вопрос. По-прежнему не отвечая, сын Николая подтирает текущий нос. Снова приподнявшись, отец берет пару яблок, крутит их в руках, указывает кивками на яблоки сына. Сын молчит, испуганно озирается по сторонам, будто кто-то к ним пришел. Зажмурившись, отец швыряет яблоки об пол, те разлетаются в сочную кашицу. Сын хватается за голову, прячет лицо в ладони. Привстав, Николай тянется на половину стола сына и забирает у него пару яблок. Он что-то громко и медленно говорит, каждая его произнесенная буква резонирует так, что трясутся стекла шкафа. Сын испуганно дрожит, прячет лицо в ладони и раскачивается на стуле. Резко поднявшись со своего места, отец начинает ходить туда-сюда по комнате, сложив руки за спину. Он что-то про себя бормочит, нервно косится в сторону своих яблок, облизывает зубы. Усевшись на табуретку, он проводит рукой по мокрым волосам, тихим голосом вновь повторяет вопрос. И еще раз, едва разборчиво. Сын чуть слышно подвывает, спрятав лицо в ладони и продолжая раскачиваться. Николай снова вскакивает, снова садится, глубоко вдыхает, что-то говорит, какое-то время сидит молча. Взяв яблоки, отец срывается со своего места так резко, что табуретка заваливается на бок, он садится возле сына и показывает ему яблоки в дрожащих руках. Сын отворачивается и начинает рыдать, из его пальцев выпадает карандаш. Николай с ненавистью швыряет яблоки о стену и крепко прижимает к себе сына.

ВОПРОС: сколько яблок присутствует во всем задачнике?

дайте ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ: на толчке пердит сосед