— Тики-таки-таки-туки, — мелодично цокали часы.
— Ики-аки-аки-уки, — подпевал им мартовский ветер.
— Шкапи-шкифи-шкифи-шкапи — поскрипывала дверца у навесного шкафчика.
— Капи-кифи-кифи-капи, — подкапывала вода из приоткрытого крана.
— Свифти-свифт, свифти-свифт, — просвистел старый чайник на плите, выпуская из носика туманный сверток в потолок и для важности повторил ритуал дважды.
Как по волшебству из детской комнаты выбежала девочка лет девяти. Она так неслась, что едва не упала, споткнувшись о край ковра и удержавшись в самый последний момент.
— Фух… Не обжегся? — притормозив возле плиты, спросила она и повернула ручку до минимума. Огонек погас. — Совсем зачиталась «Алису». Такая интересная книга.
— Н-да, — тяжко вздохнул чайник, — если будешь так носиться, нос себе расшибешь. А нос у тебя человеческий, не как у меня.
Девочка была маленькой, но хитрой. Она чуть присела в реверансе, подражая балерине по телевизору и самому чайничку, и промолвила:
— Не ворчи, милый чайничек. Я ж не со зла. Не стоит кипятиться понапрасну.
— Ладно-ладно уж, садись, — поднявшись в воздух, он подлетел к приготовленной на столе чашке и наполнил ее кипятком. — Чай пить будем.
С час назад родители ушли в магазин бытовой техники за подарком для бабушки. А девочке оставили просторное утро для бесед, о которых они, естественно, не догадывались. О том, что чайники летают, они тоже не знали. Они многого не знали и не хотели бы узнать, даже если бы девочка решила все им рассказать. Просто бы не поверили. Она и сама не верила собственным ушам, когда пару лет назад услышала реплику от чайника.
А случилось вот что… Тридцать первого августа девочка вернулась из деревни от бабушки. Летние каникулы подходили к концу, а ей предстояло идти в первый класс в первый раз. Момент, конечно же, важный для всей семьи. Поэтому мама колдовала над складками платья, которые укладывались не в ту сторону. А папа зарабатывал копеечку на своей любимой, но безумно долгой работе. Сама же девочка стояла на стуле и неспешно развешивала на веревке над кухонным столом иллюстрации из серии «как я провела лето». За спиной на плите кипятился чайник. Из окна поддакивала черноглазая ворона. Ребятня помладше играла в мяч. Девочку тоже позвали во двор, но она отказалась.
— Мне завтра в школу идти, — важно ответила она и надкусила булочку с вишневым джемом.
Курносый чайник неспешно закипал на плите. Пузырьки поднимались внутри корпуса. И ничего бы не случилось, не будь у него лишних представлений о правильности. Минут пять он молчаливо созерцал детские рисунки, обдумывал однорогую бесхозную корову на траве, бабушку с толстым котом на руках, деревянный дом с яблоней на заднем плане.
— Нет, не дом, а яблоки с домом, вот как правильно! Или неправильно? — неожиданно подумал чайник.
Что-то было не так с этим домом. Чайник думал-думал, смотрел-смотрел, даже очки протер от пара, но никак не мог понять, в чем же дело. И вдруг как присвистнет, да притопнет ножками:
— Перспектива, — от радости он чуть не подпрыгнул на плите. — Свисток на откуп даю, нарушена перспектива.
— Что? — девочка едва не подавилась булочкой.
За ее спиной кто-то разговаривал. И это была отнюдь не мама, которую она, тем не менее, окликнула:
— Ма-ам?
Из комнаты доносился тараторящий телевизор, но и это был не он. Девочка обернулась и пристально оглядела кухню. От волнения чайник на время проглотил язык и даже снял очки, чтобы не слишком выделяться. Но девочка спросила:
— Кто со мной говорит?
И он решил, что молчать невежливо и надо хотя бы извиниться.
— Простите великодушно, — присел он на конфорке и слегка наклонил корпус вниз, — если напугал. Не хотел, не выдержал, вмешался не в свое дело. Больше не буду, свисток на откуп даю.
— Свисток? Да не нужен мне твой свисток, — не доверяя собственным глазам и ушам, покачала головой девочка. А потом зачем-то поднесла руку к нагревшейся поверхности чайничка и почти дотронулась.
— Что ж ты творишь?! — спохватился чайник. — Я же почти вскипел. А ты руки тянешь, — закричал он, и девочка поспешно отдернула ладошку.
— Извини. Я случайно, — и добавила, — вообще-то, чайники не разговаривают. Я знаю, потому что я большая и завтра пойду в школу.
— Школа-ла. Ах, да, слышу о ней последний год так часто, что мне кажется, будто и я сам пойду в школу. Но собственно ты права, чайники не разговаривают. И вообще, один тот факт, что ты говоришь с чайником, — он постучал по верху крепкой ручкой, — в голове не укладывается. Разве не так?
— Да-да, — развеселилась девочка. Чайник вел себя забавно, стучал, звенел крышечкой время от времени и напоминал ей мальчишку из соседнего двора.
— Но, если ты захочешь, я расскажу тебе свою историю. Пока твоя мама занята домуборкой, а папа — мебельсборкой. Ну, а ты, — он кивнул в сторону девочки, — неторопливо опудинговываешься.
— Опун… Что?
— На футболку глянь.
Она опустила взгляд и ахнула. На животе растекался вишневый джем.
— Ох, мама меня убьет.
— Не убьет. Вишню легко кипятком отстирать. Могу пособить. Уж сколько пятен вывел, видимо-невидимо.
— Да ну?
— Не веришь — не верь. А культуру, как вывести пятно в домашних условиях, не отрицай. Наизусть выучил.
Пока чайник аккуратно избавлял ткань футболки от пятна, девочка сидела в майке и трусах и доедала булочку. Мысли хаотично перескакивали с игры в мяч на улице к завтрашней линейке, а затем к деревне и к тому, что чайник носит очки.
— У тебя есть очки? — неожиданно воскликнула девочка.
— Какая ты наблюдательная, однако. А я их недолюбливаю. Просто пятно надо внимательно выводить, вот и нацепил. А так, — он поспешно снял очки и спрятал их за спину. — Без них лучше.
— Да, нет, что ты. Ты такой забавный, — хихикнула девочка, просунув голову в ворот мокрой футболки.
— По-твоему, плохое зрение — это смешно?
— Нет, ты все не так понял. Просто я впервые вижу чайничка, который не только кипятится, но еще и разговаривает, летает и носит очки.
— У вас, — немного подобидевшись, хмуро сказал чайник, — очень ограниченное представление о чайниках. Можно подумать, что вы ничего в своей жизни не видели.
— Похоже, ты прав.
— Потому что я правильный. Я всегда прав.
— Правильный зануда, — подумала девочка, но вслух сказала другое: — а как так вышло, что ты научился говорить?
— Ха, — отмахнулся единственной рукой чайник, — делоффф-то. Ты ж не все время кипятишься. А когда стоишь без дела, час или два, то хочешь, не хочешь, начинаешь прислушиваться к обстановке. То одно слово подхватишь, то другое. Сначала они все одинаковые, ну, прямо, как помехи у телевизора. А потом нет, нет, да и различие найдется. Иногда маленькое. Вот такусенькое. К примеру, когда твоя мама хочет тебя поругать, она зовет тебя «дочь», а если приобнять, то «дочкой».
— Правда? — призадумалась девочка.
— Ну, да. Только ты не различаешь этого. И все время одинаково на нее реагируешь. Ну, прямо как диктор в новостях, чтобы он ни говорил, у него всегда одна интонация. Слушаешь, слушаешь, и незаметно для себя в сон проваливаешься. Вот и ты также.
Чайник глубоко зевнул и вдруг затанцевал на конфорке, подсвистывая самому себе:
— Свифти-свифт, свифти-свифт.
Девочка захлопала в ладоши, засмеялась. Чайник танцевал все быстрее и быстрее, подпрыгивал, постукивая то с одной стороны тремя ножками, то с другой.
— Какой же ты веселый! — хлопала она.
— Может, все же выключишь газ, пока я весь не испарился? — прямо и без намеков попросил он, продолжая танцевать.
— Ой, прости, — девочка поспешно повернула ручку до нуля, — я как-то не подумала.
— Думать о ком-то кроме себя тяжко. Вот и сейчас ты смотришь на картинки, а спросить не решаешься.
— Как ты догадался?
— Внимательный потому что. Ну, спрашивай, чего хотела.
— Тебе не понравились мои картины?
— Отчего же, вполне содержательны. Тут корова однорогая, там бабушка с котом, а на последнем дом…нет, не так: яблоки с домом.
— Что не так с яблоками? Слишком ярко? Я так и знала, что надо было растушевать контуры.
— Да, нет же. Не в цвете дело, а в перспективе.
— В чем? В чем? — переспросила девочка. Ее заинтересовало новое слово почти так же сильно, как и то, что чайник столько всего знает.
— Нарушена перспектива, свисток на откуп даю, нарушена. Как бы тебе объяснить? Представь себе, что стоят три кубика. Один близко, другой подальше, третий ещё дальше. Для того чтобы изобразить то, как они находятся в пространстве, надо провести линию горизонта под ближайшим кубиком… И…
— Не понимаю, — прервала его девочка. — Объясни нормально.
— Я и объясняю.
— Ну, может быть для художников и понятно. А я сама всему научилась.
— Ладно-ладно. Что-нибудь придумаем, — чайник почесал затылок в поисках примера и завел длинное: — А-а-а, — потом треснул себя по лбу, точь-в-точь, как делал папа, когда к нему неожиданно приходило озарение. Пример-то висел перед глазами. И продолжил: — На твоем рисунке слишком маленький дом и слишком большие яблоки. А ведь изба расположена к нам ближе, чем плоды яблони.
— Но они же красивые.
— Никто и не спорит. Но если подобное яблоко упадет тебе на голову. Вспомни бедного Ньютона…
— Кого-кого?
— Одного ученого, что открыл… А ладно… Короче, если это яблоко упадет тебе на голову в том размере, в котором ты его изобразила, это будет все равно, что десятикилограммовый арбуз. Понимаешь? Шансы на выживание — к нулю.
— Но это же яблоко, — настаивала девочка, — арбузы — полосатые.
— Нет, ты не понимаешь. С цветом все хорошо. А вот если бы ты учитывала перспективу, то размер яблока был бы меньше в три, а то и в четыре раза, чем то, что нарисовано сейчас.
Девочка совсем поникла. На нее было грустно смотреть. Еще бы чуточку критики с его стороны, и она бы точно захныкала, поэтому чайник решил сдобрить горькую пилюлю:
— Но если убрать дом, а оставить одно дерево с яблоками, то и сравнивать будет не с чем. Будто бы мы смотрим на яблочки вблизи. Вон они, какие аппетитные, с красным бочком и даже червячком. Хотя последнего я бы есть не стал.
— Правда? — девочка поискала глазами на столе ластик.
— Ага. Просто запомни на будущее. Ничего исправлять не нужно. Некоторые работы нужны как образцы, чтобы помнить о том, с чего все начинается. Поняла?
Из комнаты послышался взволнованный голос мамы. Похоже, она отвоевала все складки на платье.
— Дочь, ты с кем там разговариваешь?
— Вот видишь, — шепотом добавил чайник, — недовольная. Дочь говорит…
— Позавтракала?
— Почти.
— Что так долго?
— Ничего. Картины развесила на кухне. Вечером покажу, как папа придет.
— Прямо как в галерее, — мама высунулась из комнаты, голос ее потеплел, — ну, доедай и освобождай мне кухню. Пирог печь будем.
Девочка с чайником условились держать беседы в секрете. Взрослые все равно бы не поверили, а этим двоим и не нужно было чужой веры. Им хватало того, что можно было пить чай и разговаривать.
Эта история произошла пару лет назад. С тех пор чайник стал куда более образованным (по крайней мере, он себя таким считал), и вместе с девочкой они разобрали сотни новых слов и понятий. Вот и сегодня зацепился он за простое, но доселе неизвестное ему слово: «пенсия».
— Что это вообще такое «Пень-сия»?
— Да, не «пень-сия», а «пенсия». Без мягкого знака, пишется слитно, — поправила его девочка. — Как бы тебе объяснить попроще?
— А ты не надо попроще. Объясни, как правильно. Если я верно припоминаю порядок слов, то твой папа сказал следующее: «Пенсия ее состарит. А огород в могилу сведет». Итак, вернемся к пенсии. Что это за апокалиптическая зараза, о которой все вокруг говорят, но никто ее не видел?
Девочка хихикнула. Уж больно забавные предположения выдвигал чайник.
— Не зараза это. И он не пенсии боится, а старости. Боится, что бабушка быстро состарится, так как у нее не будет больше работы.
— Что-то я совсем запутался, — чайник снял очки с переносицы, протер их, они вечно запотевали во время кипячения и нарушали обзор. — А разве твоя бабушка не работает? Судя по твоим рассказам, она из огорода только на ночь вылезает, и то, потому что темень страшная, а вместо фонарей там звезды тусклые. И траву с помидорами можно перепутать.
— Не тусклые они вовсе. Но от них света мало, в этом ты прав. Раньше бабушка в школе уроки вела, а теперь она все время в огороде копается. А старость ее подкарауливает. Чуть присядет отдохнуть на скамеечку, а она тут как тут и, — девочка чуть понизила голос, а потом с криком «цап-царап», выбросила правую руку в сторону чайничка. — И за пятки ее! Во-от так!
— Бу, — буркнул в ответ обидчивый чайник. — Спрашиваешь ее о серьезных вещах, а она ведет себя как ребенок. Еще взрослой называется. И чем ты занимаешься в этой своей школе? Ничему ты там не научишься. Зря только время потратишь.
— Ну, ладно-ладно, извини, — девочка сложила ладошки лодочкой и подула поверх них, надеясь, что придуманный ритуал его немного разжалобит.
Чайник едва заметно улыбнулся. Ворчал он регулярно, но особой злобы не знал и не испытывал.
— Раз, два, раз, два. Правой-левой-правой-левой, — приоткрытая форточка вбирала в себя все звуки улицы. Девочка приподнялась на цыпочки и выглянула в окно.
— Снова идут? — чайник тоже поднялся над плитой, чтобы увидеть скандинавскую ходьбу. Соседняя кастрюля недовольно звякнула и отвернулась. Вечно этот сосед нарушал ее спокойное существование.
— Идут-идут.
— Скандинавская ходьба — модная тенденция двадцать первого века. Даже твоя бабушка занимается.
— Была бы у тебя бабушка, и она бы бегала, и в дождь, и в снег, и в бурю с палками в руках, поскребывая серый асфальт.
— Моя бы не бегала. Она бы кипятилась, — нравоучительно заявил чайник.
— Папа говорит, что прогулки с палками можно совмещать с чем угодно. И что это не меньшее зло, чем все ее лекарства.
— А разве ходьба не укрепляет здоровье?
— Ну, то ли суставы ломаются, то ли кости из строя выходят. Не помню, что именно. Но все это приближает старость.
— Ох ты, опять эта страстная пень-сия подъехала.
— Опять ты слова придумываешь? Старостная пенсия, — поправила чайник девочка.
— А страстная звучит лучше. И если соединить все: пенсию, скандинавскую ходьбу и лекарства, — получится целый набор старости. — А я не старый?
— Какой же ты старый, — недоуменно воскликнула девочка. — Разве в твоей жизни есть пенсия, ходьба или лекарства?
— Нисколечко нет.
— Вот видишь!
В прихожей запел соловьиный звоночек. Пришли мама с папой. А вместе с ними и две коробки из магазина. На одной была изображена соковыжимательная машина и спелое яблоко. А на другой — электрический чайник. Первую коробку папа оставил на антресоли, а вот вторую методично распаковал и уселся на кухне изучать инструкцию. Девочка примостилась к нему сбоку, и, заглянув через плечо, добавила:
— Но у нас уже есть чайник!
Электрический чайник был выполнен из белого пластика. Включался с помощью продолговатой кнопки на ручке и вмещал в себя почти два литра воды. Папа бережно его вымыл и поставил на подставку кипятиться.
Чайник из нержавейки с любопытством рассматривал пришельца. Он даже кивнул ему в знак приветствия и подумывал завязать разговор, как только хозяева оставят кухню, но электрический заносчиво поднял носик вверх и отвернулся.
— Наверное, интроверт, не любит новых знакомств, — подумал чайник и не стал его беспокоить.
Вместо этого он сосредоточился на суете в кухне. Одной рукой мама нарезала докторскую колбасу, другой разделяла на отдельные веточки петрушку. Девочка щедро намазывала маслом хлеб и косилась на электрический чайник. С самого начала он ей не понравился. А еще больше ей не понравилось то, что никто и не собирался включать плиту. Электрический чайник вскипел, папа разложил по чашкам дольки лимона и налил чай.
— С петрушкой не буду, — настырно заявила девочка, чтобы хоть как-то выразить недовольство.
— Можешь снять, если не нравится, — спокойно ответила ей мама.
Вся семья уселась обедать. А бедный старый чайник уныло пожал плечами, когда понял, что сегодня без него обойдутся. Девочка сочувственно кивнула. Как выяснилось позже, без него обойдутся и не только сегодня, но и бесконечное количество дней завтра.
После обеда мама натерла ему бока содой, помыла хорошенько, и когда он обсох, убрала в коробку подальше на стеллаж.
— Старость, — напоследок подумал он.
Слово оказалось совсем неинтересным, и даже каким-то горьким и обидным.
Шли чередой дни, росла температура за окном, распускались почки на деревьях, а в лесу — первоцветы. Электрический чайник работал исправно. Кипятил воду в два раза быстрее старого, был неприхотлив к масляным брызгам со сковороды, не бурчал и не свистел. Всем-то он был удобен. Но для девочки существовал только один единственный чайничек, и жил он на стеллаже в ее комнате. Когда никого не было дома, она доставала из коробки старый чайник и ставила его на плиту. От долгого пребывания без движения чайничек потягивался, позвякивая крышечкой, и болтал без умолку. Быстро пролетало время за чаем и за беседами. И наступал час прихода родителей с работы. Не без грусти она упаковывала его обратно и убирала на стеллаж.
На майских праздниках приехала к ним бабушка на электричке. Позвонила в дверной звонок и, как школьница, глазок прикрыла ладошкой.
— А не ждали, — воскликнула она, обнимая вылетевшую навстречу внучку, — а я раз и в городе. Электричка скоростная. Пирожки горячие.
— Откуда ты, бабушка? — удивилась девочка.
— Так клубника поспела. А до каникул еще полтора месяца. Вот я привезла вам гостинцев.
Бабушка передала маме корзинку с ягодой и кастрюлю с пирожками. Мама в спешке принялась потрошить холодильник на предмет варенья, сыра и колбасы. Помытую клубнику она выложила в большое старинное блюдо в розовый витой цветочек. Папа поставил чайник кипятиться. Девочка захватила свои тетрадки и придвинулась к бабушке, чтобы показать чему, она научилась.
— Ну, садитесь, садитесь, — папа дольками нарезал лимон, налил всем чаю и тоже сел на свое место у окна.
— И давно вы пластмассу пьете? — настроение у бабушки тут же переменилось. Она свела брови и решительно отодвинула от себя предложенную чашку чая.
— Мам, ну, чего ты опять начинаешь? — сдержанно ответил ей папа.
— Ладно, вы с химией чай пьете, эти ваши пакетики, так теперь еще и пластмассу начали.
— И я, и я так говорю, — поддержала девочка бабушку. — Пластмассой воняет. А никто мне не верит.
— Тихо, — мама положила руку на плечо девочке.
— Что ты все придумываешь, мам. Оставь свою химию школьным урокам. А это электрический чайник, и воду он кипятит за две минуты и работает, между прочим, от розетки. Очень удобно.
— Удобно-неудобно, — передразнила она собственного сына, — ты б лучше о здоровье семьи подумал. Внучку мою травишь!
— Да, ты попробуй сначала. Он ничем по вкусу не отличается. Вода, как вода.
— А вот и отличается, — девочка решила не молчать, — и сейчас я вам это докажу. Она выскочила из-за стола и пулей понеслась в свою комнату.
— А мы вам подарок купили, — чтобы как-то разрядить обстановку, произнесла мама и слегка толкнула папу локотком, чтобы он достал из-под стола коробку.
— О, соковыжималка. И на что она мне сдалась, ваша соковыжималка? Терка есть и марля, и ручки вот эти, — бабушка покрутила ручками перед самым носом у сына.
Пока родители улаживали назревающий конфликт, девочка достала из коробки чайничек и поставила его на плиту. Чайник удивленно поднял брови, хотел что-то спросить, но не рискнул. В кухне было полным-полно народу. Электрический чайник спокойно стоял на подставке наполовину без воды.
— Может, сломался, — подумал старый чайник и принялся старательно кипятить воду.
Девочка пошла дальше. Она достала из кухонного шкафчика еще четыре чашки, налила в них чай из старого чайничка, а затем предложила всем попробовать.
— В какой чашке чай вкуснее?
Бабушка все же сделала глоток из первой чашки, но предпочтение отдала второй. Папа и мама особой разницы не заметили. А вот девочка была солидарна с бабушкой. Голоса разделились. Она не знала, чтобы еще такое сделать, чтобы переманить маму на свою сторону. И решила действовать через бабушку.
— Правда ж, чай вкуснее?
— Вкуснее у меня в деревне с мятой и смородиновыми листьями, — ответила ей бабушка. Вот приедешь…
— Мам, а что с твоим чайником произошло? — неожиданно папа вспомнил, что в прошлый их приезд, его мама кипятила воду в ковшике.
— Да, — она поджала губы и махнула рукой, — накипь одолела. Вода-то жёсткая. Прохудился окончательно.
— Так, — в разговор вмешалась мама, — может, этот возьмете? Стоит без дела в коробке. Мы, — она переглянулась с папой, — к электрическому уже привыкли.
— Мам? А как же? — вопросы повисли внутри нее. Девочка не успела ничего сказать, как бабушка согласилась.
— Вот подарок, так подарок, нужный, — радостно произнесла она.
Обед закончился трагедией. Девочка сидела в своей комнате на кровати и перекладывала из руки в руку пластины из пенопласта. Напротив нее на стуле стоял чайничек.
— Как же я буду без тебя? — причитала девочка. — Я ведь просто хотела им сказать, что ты самый вкусный чай готовишь. А они, — она захлюпала носом и спрятала лицо в подушку.
— Э, — чайник огляделся, дверь комнаты была закрыта, и подлетел к ней. — Не надо, не плачь. Мне тоже грустно уезжать. Но мое время пришло. И я должен. Там я буду нужный.
— Ты нужен мне, — вытирая рукавом слезы, добавила девочка.
— И ты мне нужна. А знаешь что? — голос его зазвенел вместе с крышечкой. — Знаешь, что я придумал? Ты же летом приедешь к бабушке?
— Приеду.
— Так мы и увидимся. А я пока там освоюсь, научусь жесткую воду мягкой делать. А когда ты приедешь, угощу тебя самым вкусным чаем с мятой и яблоками, со смородиной и с клубникой. И мы будем сидеть под звездами и говорить обо всем на свете. Согласна?
— Да, — она крепко-крепко обняла чайничек.
И положила его в коробку, пожелав хорошей поездки.
— До встречи, друг мой.
Девочка перевязала коробку ленточкой, чтобы его было удобно нести. Соковыжималку бабушка решила не забирать. А вот чайник приняла с благодарностью, расцеловала всю родню, особенно внучку в обе щеки и напоследок сказала:
— Как только четверть закончится, приезжай в село «Золотое».
(Иллюстрации выполнены художницей Мари Искоркиной)
