Есть такие таблетки, благодаря которым отчетливо набираешь цифры в своем телефоне и вызываешь неотложных Ангелов. Ни тех, которые рядом, но как будто далеко, а скорых, неотложных.
Такие таблетки были и у меня. Благодаря им я вновь попал на родной голос, который даже выругался в трубку, несмотря на то, что разговор записывался сверху!
Ангел приехал по всем законам жанра с опозданием. Дороги, дураки, светофоры и неизвестные даже ему причины… не снял крылья, не надел маску, да и прошел ко мне в комнату в грязной обуви-много вызовов, не до этого сейчас.
— Куда летим на этот раз? – спросил он.
— В 2008-ой! – я захлопал от радости в ладоши.
-Ты понимаешь, сумасшедший, что так больше жить нельзя! Ты не живешь этой жизнью! Ты живешь годами, которых больше никогда не будет, слышишь? Никогда!
-Тогда надо было грохнуть меня в те годы, всемогущий ты наш! Там была жизнь, а сейчас – режим ожидания твоей, новой, о которых мудрецы в книжках наобум сочиняют. А раз нормально не получается достучаться до тебя, то приходится прибегать к запрещенным методам.
А там… в 2008-м… концерт Максим. Я влюблен, а она сидит на моих плечах, потому что ей не видно ни черта за толпой фанатов. А мне плевать на Максим – я ради нее пришел. Как настоящий гвардеец не оставлю свой пост и простою с ней минут так сорок: я и она, сидя на моих плечах. За эту верность и преданность заслужу наш первый поцелуй. А потом… она поведет меня домой, чтобы рассказать все самое важное, что не расскажешь в девичьем дневнике. Она покажет мне постеры своих кумиров, подарит мне напульсник, который сделала специально для меня. Мы утомимся просмотром длинного кино и одновременно захотим спать.
Мы ляжем на ее кровать. Это будет волнительно, но не пошло. Я не трону ее в этот вечер. Усну на ее маленькой, но верной груди. Не под таблетками, как сейчас, а со спасительным ощущением того, что мы живые, мы любим, и только любовь – самый верный эликсир против всего безумия, что творится вокруг нас. Есть мы. И все, что вокруг нас. Оно тогда покажется мне диким и враждебным. От того, я прижму свою девочку к себе еще крепче.
А она – маленькая девчушка, хрупкая, наивная даст мне веру в завтра. И пусть она нелепо красится под эмочку, пусть на ней кислотные гетры и меня не поймут мои пацаны, и пусть из-за обилия металла на ее лице, она не пройдет ни один металл-контроль – она живее всех, кто сейчас, чище всех, она верит в любовь как в бога и порвет всех за нее.
Я договорил. Ангел молчал. Потом решил подытожить
— Любовь, говоришь… а потом вы расстались, как все глупые подростки. И вообще – она тебя не любила. Мне было виднее.
— Пусть так. А я хочу вернуться туда, где я без тебя верю в то, во что верю. Где руками свою жизнь трогаю. Где не забор вижу, а все, что за ним. Где тонко – это значит НЕЖНО! Это моя сказка. Это мой 2008-ой. А ты-туда не лезь. Летим на концерт, а то опоздаем! – я похлопал Ангела по плечу, – Летим, думаю, что тебе зайдет парочка треков Максим. Они про любовь, а не про деньги.
— Летим, придурок! Ты хоть понимаешь, что мне еще в отчете про тебя докладывать! И что я доложу наверх? Что ты неизлечим?! — Ангел бранился, пока я залазил в его неотложку.
— Пиши, что хочешь! Летим, миленький! Летим!
