Арт-портал гУрУ совмпестно с издательством Саммит-книга публикует отрывки из новой книги киевской писательницы Марии Миняйло “Дети града” – историю о том, как непросто быть ребенком в жестоком мире взрослых. Это история о каждом, кто рано повзрослел, так и не успев стать взрослым.
Первый год мне приходилось несладко. Старшие мальчишки часто обижали нас, маленьких. Обливали среди ночи ледяной водой, запихивали в рот бумагу, кидали в унитаз нашу одежду. Было до боли обидно, так как дать им отпор мы не могли, оттого и оставалось, что терпеть мучения. Правда, продолжалось это всегото год, пока я не прижился и не освоился с новыми правилами. Научившись, хоть и неуверенно, но все же давать сдачи, мне удалось вызвать уважение к своей заурядной персоне, и старшие свели издевательства на нет, только изредка давали пинка. Но и это прекратилось, когда через полтора года после моего поселения к нам попал Славик.
Славик, на несколько лет старше меня, был высокий тощий мальчишка, с непропорционально длинными руками и ногами, большими ступнями и ровным носом. Его кожа была бледной, а под правым глазом красовалось маленькое родимое пятно в форме растекшейся звезды. Когда он появился в «Серой Иве», старшие радостно потерли руки, предвкушая будущие издевательства над несуразным Славкой. Однако им было неведомо, что смешной и тощий мальчишка проходил у Клары Федоровны под кодом
№ 15 (для всех детей она также разработала кодировки), что означало «буйный и неуравновешенный, склонность к насилию». Таким образом в первую ночь, когда Славика разбудили, окатив ледяной водой, он воочию продемонстрировал значение кодировки № 15. Больше старшие его не трогали, опасаясь за свои и без того погнутые носы. Я восхищался Славиком! Именно поэтому, услышав в туалете сговор трех пятнадцатилетних мальчишек «проучить выскочку», я сразу побежал к Славику, чтобы предупредить.
— Ты-то откуда знаешь? — спросил Славик, сплюнув на паркет.
— В туалете услышал,— робко ответил я.
— Подслушиваешь, да? — он смерил меня пренебрежительным взглядом.
— Я случайно услышал…— промямлил я, расстроившись, что Славка не оценил моих стараний «спасти» его.
— Да ладно тебе! — неожиданно он рас- плылся в улыбке,— ты правильно сделал, что ко мне пришел. Теперь я твой должник, пацан. Тебя как звать?
— Витя.
— Ну, Витька, вместе мы тут порядок наведем! — воскликнул Славик, похлопав меня по плечу.
План старших с треском провалился в ночь, когда они пришли «проучить» новенького. Славки в кровати не было. Вместо него под одеялом лежала груда вещей, которой досталось сполна и руками, и ногами, и даже кастетом. Когда же пацаны поняли, что Славки там нет, было уже поздно. Бесшумно подкравшись сзади, он внезапно одарил каждого смачным ударом бронзового бюста Александра Македонского, позаимствованного из кабинета учительницы истории. Славику понадобилось не более тридцати секунд, чтобы свалить обидчиков на пол. Остальные замерли в своих кроватях. Никто не шевелился, боясь вызвать гнев Славки. Только я наблюдал за происходящим со странной смесью ужаса и восторга. Покончив с незваными гостями, Славик метнул на меня быстрый взгляд.
— Помощь нужна, Витька,— он протянул мне окровавленный бюст,— сможешь отмыть и вернуть в кабинет исторички? — спросил он меня, а я, ни секунды не раздумывая, вскочил с кровати, натянул свитер и уже скоро крался по коридору в сторону туалета, чтобы «отмыть» следы преступления. Когда дело было сделано и я вернулся в комнату, мальчишек на полу уже не было (Славик оттащил их подальше от наше- го блока), сам же он сидел с ногами на кровати.
— Отнес? — спросил он. Я молча кивнул.
— Молодчина! Ты настоящий друг, Витька! — Славик заулыбался, обняв меня за плечи. С той самой ночи мы стали закадычными друзьями. Славик меня оберегал, а я с радостью принимал участие во всех его авантюрах.
По классификации Клары Федоровны, Славик был «из неблагополучной семьи категории 1», его мать безбожно пила, отец исчез в неизвестном направлении, а отчим был до того жесток, что часто поколачивал мальчишку просто от скуки. Поговаривали, что он воротил какие-то там темные делишки на Цыганке, неблагополучном районе города М., когда-то достаточно процветающем, с большим заводом по изготовлению резиновых изделий. Теперь же Цыганка обнищала и была прибежищем низших слоев общества — барыг, воров, попрошаек и алкоголиков. Там часто и околачивался отчим Славика, а уж чем он занимался — было загадкой как для Славика, так и для его матери, молодой, но уже сгубленной выпивкой женщины.
Предоставленный сам себе Славик частенько сбегал из дому (что мать редко замечала), це- плялся зайцем за трамвай и спрыгивал на окраине Цыганки. Он часами слонялся без дела по заброшенному заводу, нюхал с местными клей, швырял камнями в окна и воровал в хлебном булки с повидлом. Так продолжалось до тех пор, пока мальчишку принудительно не отправили в интернат, лишив мамашу родительских прав. Женщина горько плакала, умоляя не отбирать ее «сокровище», но уже на следующий день словно и забыла о том, что у нее был сын и звали его Слава. Забыла и продолжила пить.
Все это и многое другое Славик рассказал мне, когда мы гуляли по двору старушки «Ивы». Один лишь я знал настоящую историю жизни долговязого мальчика под кодом № 15. Остальным же Славик рассказывал, что папаша его — капитан китобойного судна и сейчас плавает где-то в Норвежском море, а матушка, добрая святая женщина, с Красным Крестом в Африке лечит людей от малярии. Она у него медсестра, женщина начитанная и умная. Так Славик рассказывал интернатовцам и все ему верили, восхищаясь. Только я знал правду, потому что Славику нужно было кому-то рассказать, а кроме меня настоящих друзей у него не было. Все его либо боялись, либо ненавидели, я же восторгался его силой и умом. Славик мог часами рассуждать обо всем на свете, рассказывая о далеких странах и загадочных событиях.
— Я как-то читал в газете, что под Херсоном нашли тело неизвестного зверя, охотники подстрелили, решив, что это волк. Хоть откуда в Херсоне волкам взяться? — хихикнул Славик,— а зверь тот был по виду как волк, конечно, а вот размером с тигра, только не полосатый, а серый. Ты тигров знаешь? — я отрицательно качал головой, так как никогда про тигров не слышал. Тогда Славик рассказал про огромных полосатых кошек, обещая показать их картинки в книге по зоологии.
— А что тот зверь под Херсоном? — спрашивал я, жадный до информации.
— Его ученые в лабораторию забрали, хотели разрезать, но вот какое дело, когда утром они пришли, зверя не было, а охранник, что тело должен был охранять, лежал загрызенный, с брюхом распоротым.
От таких историй у меня кровь стыла в жилах, а по ночам чудилась свирепая пасть тигро-волка, царапающего ножки моей кровати.
Иногда мы сбегали за ворота, проползали в небольшую щель и что есть духу неслись подальше от «дома», пока воспитатели не заметили нашего исчезновения. Тогда мы цеплялись за трамвай и ехали то на Цыганку, то в более приличные районы города М., воровали что-нибудь вкусное (Славик в этих делах был мастак!), особенно мне нравилось утянуть у старой польки, торговавшей на Цыганке, «Петушков» на палочке. Главное было подгадать, когда ее окружали покупатели, незаметно подскочить и ухватить пригоршню янтарных сладостей. А потом стремглав мчаться подальше от брани и криков старухи. Мне нравилось сидеть на сырой земле, облизывать «Петушков» и слушать рассказы Славика. Бывало, что Славик нюхал клей, но мне не разрешал. Сделав пару вдохов, мой друг обычно становился веселым и смешливым, привычная угрюмость временно его покидала, он восхищался красотой природы и яркостью красок. Однако спустя пару часов он снова становился вялым и немногословным. Тогда мы молча возвращались в интернат и разбредались каждый по своим делам. Все же я очень любил наши «вылазки», потому что там, за воротами, Славик открывал для меня другой мир. Мир, полный опасностей и приключений, который значительно отличался от серой обыденности наших будней.
Распорядок жизни в «Серой Иве» был простой и понятный всем, начиная от самых маленьких и заканчивая дворничихой Никичной. Подъем в 6:30, зарядка, банные процедуры, потом завтрак. Завтрак обычно состоял из овсяной или гречневой каши на молоке и хлеба с маслом. В 8:00 начинались уроки, в 11:00 был полдник — молоко c булкой (летом еще давали фрукты), потом до обеда мы снова учились, в 14:00 обедали по обыкновению, как говорила Никична, вермишелевым супом, картошкой и котлетами или чем-то сродни этому, пили сладкий компот. Дальше до 17:00 слонялись без дела, предостав- ленные каждый себе. Кто занимался, кто читал в библиотеке, некоторые, как мы со Славиком, бродили по окрестностям города М. После легкого ужина (вечерами повара не очень-то баловали) нас обычно вели в актовый зал, где в полумраке кто-то из учителей читал вслух книгу, чаще что-то про путешествия, «Остров сокровищ» Стивенсона или «Сердца трех» Лондона. В 21:30 был отбой. Вот так скучно и безлико проходили наши дни. Поэтому редкие «побеги» за ворота приносили мне столько удовольствий и радости, ведь можно было воровать сладких «Петушков» и кататься на трамвае.
Продолжение следует…
