О маленьком Кипре и большой литературе.
Маленький Кипр, «зелёно-золотой лист, брошенный в море», стал источником вдохновения для многих больших литераторов.
Один из самых известных примеров – пьеса Уильяма Шекспира «Отелло». Венецианский мавр, история которого была пересказана Шекспиром, использовавшим в качестве первоисточника новеллу итальянского писателя и учёного Джованни Батиста Джиральди по прозвищу Чинтио, душил Дездемону не где-нибудь, а именно на Кипре, в Фамагусте. Любой экскурсовод покажет вам сегодня башню Отелло. По наиболее распространённой версии, прототипом Отелло послужил венецианский комендант Кипра Христофоро Моро, управлявший островом в 1505-1507 годах, который, по иронии судьбы, мавром как раз и не был. Согласно другой версии, прототипом Отелло послужил некий служивший на Кипре капитан Франческо да Сесса, за свой тёмный цвет кожи известный как Мавританец, за совершённое преступление высланный обратно в Венецию в цепях.
Одна из наиболее известных британских писательниц XX века Дафна Дю Морье, как и Йоргос Сеферис, о котором я расскажу позже, была вдохновлена горами Троодоса. В 1936 и 1937 годах она дважды приезжала на Кипр; в первый раз она провела на острове сентябрь 1936 года, остановившись с мужем и дочерью в «Forest Park Hotel» в Платресе. Мы тоже останавливались в этом отеле и видели запись, сделанную Дафной в гостевой книге отеля. В свой первый приезд писательница завершила семейную хронику «The Du Mauriers». Именно на Кипре была написана большая часть самого, пожалуй, знаменитого романа Дю Морье, «Ребекка», экранизированного в 1940 году великим Альфредом Хичкоком; фильм получил две статуэтки «Оскар». Трудно представить, как Дафне Дю Морье удалось написать триллер в готическом стиле, находясь в идиллической атмосфере горного Кипра. Думаю, это было непросто.
Писатель Лоренс Даррелл, брат другого писателя и натуралиста Джеральда Даррелла, широко известного своими книгами о животных, горячо любил Грецию и хорошо знал греческий язык. После жизни на Корфу, Крите, в Александрии и на Родосе Даррелл перебрался в Белград, где работал пресс-атташе британского посольства. Из Югославии писатель переезжает на Кипр. Он жил на Кипре с 26 января 1953 по 26 августа 1956 года. Лоренс Даррелл купил себе небольшой дом в Беллапаисе, недалеко от Кирении, и преподавал английский язык в Панкипрской гимназии в Никосии – той самой, которую окончил много лет спустя Нобелевский лауреат по экономике Кристофер Писсаридис. В 1954 году Даррелл возглавил Департамент по связям с общественностью колониального правительства Кипра и стал редактором журнала «Cyprus Review». Основное время на Кипре Даррелл посвящает творчеству; в своей переписке с Генри Миллером он упоминает, что с марта 1953 года начал писать роман «Жюстин», первую книгу своего знаменитого «Александрийского квартета». Он закончил «Жюстин» летом 1956 года, в то время, как на острове начала разгораться антиколониальная борьба. Свои впечатления и воспоминания о Кипре Лоренс Даррелл описал в романе «Горькие лимоны», который был написан всего за шесть недель и опубликован в 1957 году; роман немедленно стал бестселлером и был удостоен литературной премии «Duff Cooper Prize». «Горькие лимоны» вызвали большой отклик в греческой литературе – в диалог с Дарреллом вступили кипрский поэт и новеллист Костас Монтис и греческий писатель и дипломат Костас Руфос.
Кстати, Джеральд Даррелл, книги о животных которого читали, наверное, все, писать их начал именно своего старшего брата.
Я прочёл «Горькие лимоны», а затем и знаменитый «Александрийский квартет», и, находясь под впечатлением, с восторгом рассказал о них за ужином своему пражскому другу Игорю Померанцеву. Каково же было моё потрясение, когда Игорь рассказал мне, что встречался с Лоренсом Дарреллом в 1983 году на юге Франции, что они провели вместе три дня, разговаривая за вином, и что Игорь был первым русскоязычным журналистом, взявшим у Даррелла интервью… В общем, я был впечатлён ещё больше.
Через десять лет после приезда Даррелла на Кипр, в 1963 году, первым среди греческих литераторов Нобелевскую премию получил Йоргос Сеферис. Сеферис родился в 1900 году недалеко от Смирны, учился в школе в Афинах, в 1925 году окончил юридический факультет Сорбонны и начал дипломатическую карьеру, венцом которой стала пятилетняя каденция в качестве посла Греции в Великобритании с 1957 по 1962 год.
Йоргос Сеферис впервые приехал на Кипр в ноябре 1953 года и моментально влюбился в остров – весь уклад жизни киприотов напоминал ему о детских годах. Поэт писал о «Кипре, зацелованном волной, созданном напоминать мне родину». На Кипре впервые после почти семилетнего перерыва к Сеферису вернулись стихи. Сборник его стихов Imerologio Katastromatos III был вдохновлён Кипром. Как дипломат, Сеферис принимал активное участие в разрешении кипрского конфликта.
Йоргос Сеферис неоднократно останавливался в Платресе, горной деревне в Троодосе. «А в Платрах соловьи тебе всю ночь уснуть мешают», — писал Сеферис в стихотворении «Елена». Сегодня в Платресе открыт «Зал Йоргоса Сефериса», культурный центр, в котором действует постоянная выставка, посвящённая творчеству первого греческого Нобелевского лауреата в области литературы.
Уже в наши дни появились несколько книг о Кипре. События войны 1974 года стали основой сюжета романа «Рассвет» британской писательницы Виктории Хислоп. Израильский писатель Йишай Сарид написал детективный триллер «Лимассол», действие которого происходит, как вы догадались, в Лимассоле.
Одна из самых интересных среди живущих сегодня на Кипре авторов, по моему мнению – Нора Наджарян, поэт и автор коротких рассказов. Предки Норы бежали в начале прошлого века на Кипр из Турции, спасаясь от устроенной турками кровавой резни. Нора пишет на английском, армянском и греческом, публикуется, помимо Кипра, в Великобритании, США, Израиле, Германии, Индии и даже в Новой Зеландии. Нора – автор трёх книг стихов, двух книг коротких рассказов (среди них самая известная её книга – «Ледра стрит») и микро-романа «Republic of Love»; победитель различных поэтических конкурсов в Англии, Шотландии и Ирландии. Мы познакомились с Норой в Никосии, в Центре визуальных искусств и исследований CVAR; она пригласила меня на выставку «Tempus Fugit — Morphou, Soli & Vouni 2016». Пятеро приятелей – художники, фотограф, музыкант и поэт, — отправились в путешествие по острову, посетив два места на Северном Кипре, город Морфу и развалины древнего города Соли, и деревушку Вуни неподалёку от Лимассола. Свои впечатления они выразили в рисунках, фотографиях, музыке и стихах. Как вы догадались, Нора Наджарян и была этим поэтом. С тех пор я мечтаю сделать что-то подобное – выставку, на которой звучали бы стихи.
***
Первая зима на Кипре.
Первая зима на Кипре приятно удивила тем, что здешние дома совершенно для неё не приспособлены.
То есть снаружи зимой теплее, чем внутри.
«Вышел на улицу погреться. Зима на Кипре», — написал я в своём Фейсбуке и потом долго объяснял друзьям, что к чему. Ведь каково стандартное представление о Кипре? Это остров вечного лета, над которым практически никогда не заходит солнце. А тут такое…
Мы же как привыкли? На улице мёрзнем, дома отогреваемся. Всё логично.
Совсем не то на Кипре.
Это уже потом я расспросил друзей и знакомых, и они объяснили мне, что так не только на Кипре, но и в Греции, Израиле и даже в Тунисе. В общем, во всём Средиземноморье.
Солнце тут выступает в роли инфракрасного обогревателя – появившись из-за моря на рассвете, оно немедленно согревает всё вокруг, и к обеду уже можно гулять в футболке и даже – почему бы и нет, — искупаться в том же самом прекрасном море, вода ведь на самом деле тёплая. Зато стоит солнцу закатиться за горизонт, холод начинает пробирать до костей.
В детстве, приезжая на раскопки древнегреческих городов Тиры и Никония, что под Одессой, я всегда думал о том, как же, должно быть, мёрзли у нас зимой привыкшие к теплу древние греки. Теперь я знаю, что мёрзнут зимой и греки современные – причём не где-нибудь на севере, а прямо у себя дома.
Стандарты строительства, однако, никто при этом менять не собирается. А зачем, собственно? Тут как в анекдоте – сколько той зимы? Потому в окна выдувает с таким трудом накопленное тепло, а в ванной утром можно превратиться в сосульку – закон запрещает устанавливать там любые электроприборы, в том числе и электрические радиаторы. Их даже некуда включить – в ванных кипрских домов просто нет розеток.
В общем, наутро после шоковой ледяной терапии мы уже мчались в магазин за обогревателями, изучив перед этим внимательно рекомендации по их эффективности. Попутно выяснилось, что в Европе есть совершенно чёткая тенденция – чем западнее, тем холоднее в домах зимой. Средняя температура в английских домах – около 15 градусов, в немецких – семнадцать. В Румынии уже почти двадцать. Ну а мы-то, мы-то привыкли как минимум к двадцати двум! «Может быть, на самом деле так и надо – чтобы дома было прохладно, и мы просто избалованы теплом?» — думали мы, но мысли эти не согревали. Как выяснилось, не только нас — к восьми утра у входа уже топталось несколько таких же потерпевших. Обо всём можно было прочесть на их лицах.
Обратно ехали довольные. Во-первых, с восходом солнца потеплело. Во-вторых, купили клубники – как раз сезон. Усыпанные апельсинами и лимонами деревья тоже как-то обнадёживали. Мы расхрабрились и выпили фраппе.
А через пару дней наши организмы привыкли. Адаптировались. Да, мы не можем дома раздеться. Носки, брюки, кофта – непременные детали домашнего гардероба. Ночью — обязательно пижама. Но сколько, в конце концов, той зимы?
Однако самое большое удовлетворение получили мы через несколько недель, прочитав статью доктора Евгения Комаровского о том, как зимой избежать гриппа. Оказывается, вирусы активничают именно в сухом и тёплом воздухе, но почти мгновенно разрушаются в воздухе прохладном и влажном. Поэтому лучше ходить в прохладном доме тепло одетым, чем в жарком — раздетым. Ну так всё это у нас есть! И влажности хоть отбавляй…
Вот так мы невольно выполнили рекомендацию знаменитого доктора.
***
Запах Кипра.
Каждый год перед началом Великого поста, в четверг, на Кипре отмечают замечательный праздник. В обед все заканчивают работу, выносят на улицы мангалы и прямо перед офисами и магазинами жарят мясо, а потом его едят. Все таверны забиты посетителями, поедающими сувлу и сувлаки (просьба не путать!) и запивающими их вином. Хороший праздник, правда? Называется он так – Цикнопемпти. Что в переводе означает «четверг с запахом жареного мяса».
Вот прямо так — есть слово «цикна», обозначающее запах жареного мяса.
Этот праздник, конечно, восторг и упоение. Потому что вкусно поесть – это всегда восторг и упоение. А ещё потому, что весь остров в этот день пахнет этим самым жареным мясом.
Цикнопемпти даёт старт карнавалу, который предшествует великому посту. С 1890 года карнавал ежегодно проходит в Лимассоле. И это, пожалуй, самые весёлые десять дней в году. Туристы на остров приезжают в основном летом и не застают ни карнавала, и лыжного сезона в Троодосе. Все эти удовольствия достаются местным жителям.
Вообще запахи – тема увлекательнейшая. С гомеровских времен в Греции считалось, что во время жертвоприношений наибольшее наслаждение богам доставляет именно запах сжигаемого мяса. Огонь являлся средством преобразить мясо жертвы в пищу, годную для невидимых, небесных существ.
Как известно, у каждого человека один из органов чувств развит больше других. Все слышали о визуалах и аудиалах. А у меня, например, на первом месте стоит обоняние. Оно, как известно, тесно связано с эмоциями – по той простой причине, что является одним из самых первых ощущений. Ученые (в том числе британские) давно доказали, что именно запахи теснее всего связаны с нашими воспоминаниями. Существует даже термин «Феномен Пруста» — именно он в своём цикле романов «В поисках утраченного времени» описал процесс обретения воспоминаний через запахи. Мы можем быстро забыть увиденную картинку, но следы запахов в памяти не ослабевают годами…
Установлено, что импульс от обонятельного органа передается в мозг намного быстрее, чем импульс болевой. И запахи, зачастую, управляют поведением человека. А если ещё учесть, что человек может различать чуть ли не миллионы разных запахов (я встречал цифры от 10 тысяч до триллиона), этой находкой не могли не воспользоваться маркетологи – теперь они используют этот эффект в рекламе своей продукции и выработке привязанности к нему.
И, конечно же, умные люди начали использовать запахи для привлечения туристов. Например, в английском Йорке появился уникальный путеводитель с запахами города. Портал Visit York выпустил путеводитель по Йорку под названием «Понюхай Йорк», который даёт возможность познакомиться с запахами города. Путеводитель включает 12 фотографий разных достопримечательностей, каждая из которых ароматизирована соответствующими запахами. Фотография железной дороги пахнет углем, маслом из двигателя и железом, а известные своими привидениями дома — серой. Магазины антиквариата — кожей, старыми книгами, золотом, серебром, деревом и пылью. Фото сельской части Йоркшира пахнет вереском, травой и свежим деревенским воздухом, а фото любимого гурманами йоркширского сыра пахнет этим самым сыром. А всё зачем? Затем, что запахи накрепко увяжутся с воспоминаниями о городе, и в него захочется приехать снова.
А в чешском Брно пятеро студентов Масарикова университета создают сейчас городскую онлайн-карту запахов. Любой пользователь может добавить на специальный сайт информацию о смраде или, наоборот, приятных запахах, с которыми регулярно сталкивается на тех или иных улицах.
Ну, а меня, например, больше всего привлекает запах Кипра. Потому что такого прекрасного запаха нет больше нигде. Прилетев на Кипр в самый первый раз, впечатлённый посадкой в аэропорту Ларнаки, когда до последних секунд казалось, что мы приземляемся прямо в море, я вышел из самолёта и… был немедленно сражён наповал кипрским воздухом, напоенным терпким запахом полыни и густым запахом хвои. Я с наслаждением вдохнул этот воздух двадцать лет назад и до сих пор испытываю блаженство от этого невероятного запаха.
И так как запах носит обычно название того, что именно его издаёт (подумайте над этим, кстати), предлагаю официально закрепить за Кипром его собственный, уникальный и неповторимый запах.
***
Лучший день на Кипре.
Лучший день на Кипре – это ветреный день в середине января; огромные волны накатывают на берег, с силой бьют о скалы, у которых Афродита вышла на берег, и кажется, что перед тобой не море, но океан; от красоты захватывает дух, и ты едешь дальше, в Пафос, на набережной его пустынно, одинокие туристы, пряча головы в капюшоны, бегут под защиту стен в кафе; ты тоже заходишь в него, садишься как можно ближе к морю; волны с шумом ударяются о берег и откатываются назад, перебирая камни. Слушать этот звук и смотреть на море можно бесконечно, ты надолго погружаешься во всё это и одновременно в себя, и только вежливое покашливание хозяина кафе возвращает тебя к реальности – все столики пусты, ты в кафе один, хозяин хочет домой, и ты недоумеваешь – зачем идти домой, если здесь так хорошо?
*
Лучший день на Кипре – это жаркий летний день, когда Хрисоху бэй лежит перед тобой на ладони, и только дальний берег, где расположена та самая загадочная турецкая деревня Коккину, в которую ты давно собираешься заехать, но никак не хватает времени – так вот, только дальний берег укутан лёгкой дымкой, и ты берёшь напрокат моторную лодку в Лачи, и плывёшь на ней в Голубую лагуну, плывёшь против ветра, и брызги окатывают тебя с ног до головы, а потом бросаешь в лагуне якорь, и плаваешь, и ныряешь там до изнеможения.
*
Лучший день на Кипре – это январское воскресенье, в Троодосе выпал снег, и ты рано утром выезжаешь туда, одев на себя все тёплые вещи, которые были в доме, и мучительно думая, удастся ли доехать до Олимпуса на летней резине. Пейзаж по дороге сменяется от летнего до зимнего, ты всё чаще видишь апельсиновые деревья, покрытые снегом, останавливаешься на кофе в Платресе, и вот наконец Олимпос, ты берёшь лыжи напрокат и катаешься до изнеможения, а дети тем временем ждут тебя в Троодосе, где катаются на санках, и когда ты приезжаешь, они уже все мокрые и счастливые, и вы идёте в ресторан в отеле, и после ужина долго сидите у камина, глядя на потрескивающие в камине дрова и думая каждый о своём.
*
Лучший день на Кипре – это когда ты находишь в своей деревне потрясающий монастырь святого Георгия с пещерной церковью, спрятанный в ущелье; монастырь окружён старыми оливами и рожковыми деревьями, в толстых растрескавшихся стволах которых живут огромные ящерицы. Вечереет, вокруг разлита абсолютная тишина, нарушаемая лишь изредка трескотнёй цикад; ты входишь в монастырь, в нём нет никого, совершенно никого, в пещере перед иконами горят свечи, и кажется, что время остановилось или даже пошло вспять; ты выходишь наружу и видишь настоятеля, который рад тебе, хотя вы виделись всего однажды, в деревенской церкви, и тут же лезет в карман за конфетой для твоего сына, потому что он запомнил его, он вообще, кажется, помнит всех в деревне, и, как любой киприот, глубоко убеждён в том, что все дети должны быть счастливы.
*
Лучший день на Кипре – это летний день, проведённый у Петра-ту-Ромиу, скалы, у которой вышла на берег из пены морской Афродита; после того, как накупаешься вволю и вдоволь налюбуешься закатом, ты дожидаешься, когда с пляжа уйдут все, абсолютно все, и на нём останетесь только вы с любимым человеком, только вы вдвоём, только вы и море, только вы и звёзды, только вы и ночь; вы будете лежать на камнях у кромки воды и, взявшись за руки, смотреть наверх, на звёзды; вокруг будет тихо, абсолютно тихо, и только волны, накатываясь на берег и уползая с него, будут тихо перебирать камни, словно монах перебирает чётки; на воде будет лунная дорожка, и вам будет казаться, что в ней вот-вот покажется Афродита, и вновь она выйдет из пены морской на берег и пройдёт рядом, совсем рядом с вами, так, что вы услышите её дыхание.
*
Лучший день на Кипре – это весенний день, в Никосии гром и ливень, вечереет, ты садишься в машину и едешь в Лимассол, и по дороге вдруг решаешь свернуть и подняться в монастырь Ставровуни; поднимаешься выше и выше в гору, и перед тобой открывается потрясающая панорама – залив Ларнаки, огни города, горы и долины в туманной дымке; сосны после дождя пахнут невероятно; въехав в ворота, ты оставляешь машину у церкви «Всех святых Кипра» и идёшь наверх, в монастырь; вокруг никого нет, монастырь должен быть закрыт, но – о чудо, — тяжёлая железная дверь неожиданно открывается; сердце гулко стучит, ты взбегаешь вверх по ступеням, входишь в здание, уже слыша голоса монахов, поющих вечернюю службу; заходишь в церковь, видишь сосредоточенные лица седобородых старцев и тихо, почти на цыпочках выходишь, стараясь ничем не потревожить их молитву, спускаешься вниз и в абсолютной тишине любуешься островом, раскинувшимся перед тобой.
*
Лучший день на Кипре – это каждый день.
***
На Кипре трудно сочинять
От сочинительства отвлекает наслаждение
Всё время чем-то наслаждаешься – рано утром ярким солнцем
Цветом морской воды, красными и жёлтыми цветами
Рассыпанными на деревьях и кустах
Днём едой и прохладой кондиционера
Холодным кофе и полудрёмой в тени
Вечером – спектаклем в старинном амфитеатре и
Общением с друзьями в переполненном кафе
Ночью – пением цикад и небом, усыпанном звёздами
Всё время отвлекаешься на что-то хорошее и важное
*
Пафос
Одеон
Электра
Две тысячи лет назад драму играли тут же
Так же
Те же
*
Тридцать пять в тени
Вроде привык к жаре, но
Шатаясь, бредёшь домой
В нокдауне от теплового удара
Кипрский полдень
*
В нашей деревне
Время летит быстро
Только поспевай
Те, кто не успевают за временем
Остаются жить в прошлом
Так и я
Решил подождать, когда оно
Совершит круг
И вновь вернётся ко мне
Выпью пока холодный кофе
*
Много Луны
В тёплой воде
Местный старожил
Рассказал нам по секрету
Что в такие ночи
Сюда приходит купаться сама Афродита
Ждём
