Жарким и от того скучным, тягучим августом 1992 года ко мне в Беркшир приехали Владлен Сироткин и его жена. Владлен в то время был профессором Дипломатической академии МИДа и советником Верховного совета, но почему-то особенно гордился тем, что он адъюнкт-профессор Кембриджского университета. Правда, в Кембридж он не поехал, а предпочел разделить со мною тогдашнее мое увлечение – осмотр церквей раннего норманнского и англо-саксонского периодов, коих в самом Беркшире и в прилегающем Оксфордшире превеликое множество.
Как-то мы заехали в древнюю столицу римской провинции Британия Calleva Atrebatum, что близ Силчестера, – небольшого, уютного поселения у южных пределов Беркшира. Осмотрели раскопки, поговорили с археологами из университета Рэдинга, прилежно ковыряющимися на городище аж с 20-х годов прошлого века. На Владлена произвела какое-то магнетическое действие небольшая золотая брошка с потускневшими жемчужинами, буквально только что извлеченная из земли. Адъюнкт наш приумолк и как-то недобро посматривал вокруг.
Мы зашли в небольшую и удивительно уютную церковь Св. Марии, что стоит тут же, в границах городища. Но и роспись норманнского периода не произвела никакого впечатления на адъюнкта, а мое восхищение отчего-то пробудило в нем агрессию. Он уверенно сообщил, что все это полное говно и скорее всего было выкрадено где-то подлыми англо-саксами. Мое замечание, что это все же не они, норманны, не произвело никакого впечатления.
Взволнованный и почему-то матерящийся адъюнкт вышел из церквушки и эдаким противолодочным зигзагом направился к близлежащему римскому амфитеатру. Удобно расположившись на ступенях Владлен не переставал материться и уведомил меня, что в Британии, слов нет, вкусно и свободно, но именно потому, что англо-саксы жулики. Как свобода связана с воровством и у кого ее украли, чтобы насадить дома, адъюнкт не объяснил. Ответил уклончиво – нахуй послал.
Солнышко разморило меня, я стал благодушен и воздержался от физического воздействия на худосочное тело адъюнкта. На потом оставил. Но меня повело, я стал рассказывать благодарному слушателю об украинском гетмане Полубатько, который целый бочонок золота оставил на хранение в английском банке (Господи, а какие еще банки могут быть в Англии???), да так и не получил его. И откуда только я взял этого Полубатьку и был ли он вообще, не знаю. Но фантазия и язык мои уже не могли остановиться. Я припомнил, что царская яхта «Штандарт» была построена на вервях Клайда и будто бы приезжая осматривать ее Николай Второй прикупил себе остров в заливе Клайда и там построил домик. Понятно, и эта российская собственность осталась невостребованной.
Адъюнкт с жадностью слушал мои домыслы и даже что-то конспектировал на маленьком клочке бумаги, найденном в кармане.
Меня несло, фантазия не видела границ. Я припомнил, что первый следователь по делу об убийстве царской семьи, некто Соколов, в иммиграции обнаружил де сделанные командованием Чехословацкого корпуса депозиты в опять-таки английском банке – ну а где же еще? И понятно, тут и к гадалке не ходи, заложили туда вывезенный из России золотой запас. За это де и убили генерала Миллера. И ничего, что в Париже – это для конспирации, да и вообще что ожидать от подлого НКВД. При этом я сослался на свидетельство Геннадия Хенкина. Надеюсь, на том свете встретив меня он не нанесет мне увечий.
Адъюнкт на глазах обретал интерес к жизни – предложил срочно откушать и обсудить открывшиеся ему бездны англо-саксонской вороватости.
Позже он вроде даже написал какую-то монографию на эту тему, ссылался на некие документы, что позволило мне задуматься о материализации мысли и необходимости проведения обязательной психиатрической диспансеризации преподавательского состава Дипломатической академии.
Впрочем, как-то резко все оборвалось. Однажды Владлен позвонил мне, был я, признаться, не в духе, говорить об украденном российском золоте никак не хотел и, вспомнив изысканную манеру общения профессора, послал его нахуй. Мое участие в изучении вопроса было приостановлено.
