Арт-портал гУрУ совмпестно с издательством Саммит-книга публикует отрывки из новой книги Игоря Завилинского «Не смей сдыхать, пока не исполнил мечту!».
Новый роман рассказывает о детстве двух мальчиков – Вито и Анджело, которое проходило в послевоенной Италии и об их мечте покорить самую опасную в мире гору – гималайский восьмитысячник Аннапурну. Однако обстоятельства сложились так, что к реализации своей мечты Вито и Анджело смогли приблизится, когда им уже было за семьдесят.
Тренер нарадоваться не мог результативности подопечного и постепенно склонялся к тому, что мальчик был прав в собственном самоопределении. Вито, вместо того, чтобы радоваться достижениям старшего сына, пришел в ярость и поступил весьма изощренно.
Успехи школьной команды открыли для нее перспективу выступлений в чемпионате Тосканы. Для деревенской команды, с примитивной селекцией, верхом которой было переманивание не по годам огромного защитника из соседней деревни, который отбирал мяч у соперника больше за счет испуга, чем из-за навыков, это было большим достижением. Однако выступление на таком уровне требовало денег — купить форму, мячи, привести в порядок школьный стадион, на котором им надо было принимать команды из других городов, и самое главное — нужны были средства на поездки на выездные матчи. Уровень требуемого финансирования был за пределами возможностей коммуны Монтепульчано и требовал спонсора.
Надо заметить, что само слово «спонсор» было знакомо далеко не всем местным жителям, чьи знакомства и торговые отношения не распространялись дальше радиуса в несколько километров вокруг крепостной стены. И вот здесь-то настал «звездный час» Вито, который вспомнил свои еще юношеские коммерческие авантюры.
Всеобщая радость по поводу новенькой футбольной формы с логотипом INOXRIV посередине, для Алесандро была омрачена его фамилией на вратарской футболке и попытками тренера не смотреть мальчику в глаза. К удивлению Вито, Алесандро не высказал своего возмущение такому коварному поступку отца. Хотя Вито был готов к этому. Более того, в какой-то момент он осознал, что «перегнул палку» и слишком увлекся спором, что вы
разилось в заказе, за уже личные средства Вито, дополнительного комплекта формы полевого игрока для сына, о котором он никому не сказал и хранил в одном из кухонных шкафов. Но, к удивлению всех, мальчик молча взял вратарскую экипировку и пошел на тренировку, с которой его увезли в больницу со сломанным пальцем руки. И хотя тренер потом клялся Вито в том, что травма была получена в обычном игровом столкновении на его глазах и никак не могла стать результатом злого умысла ни самого мальчика, ни его партнеров по команде, Вито был уверен в том, что это был последний аргумент сына.
И, надо сказать, он сработал: то, что было невозможно для вратаря, а именно играть со сломанным пальцем, было позволено полевому игроку, и Вито пришлось признать свое поражение в этом споре.
Команда проиграла почти все матчи и заняла предпоследнее место, что, казалось, не сильно расстроило Алесандро: главную свою победу он одержал до начала чемпионата. Несмотря на то, что это упрямство сына вызывало у Вито по большей части раздражение, он гордился характером своего старшего ребенка и не раз в компании рассказывал случай со сломанным пальцем. Конечно, если Алесандро не было рядом.
Наверное, их жизнь по одной крышей была бы невозможной, если бы не супруга Вито, всегда служившая буфером между ними: она умело манипулировала обоими, не позволяя Алесандро выйти за рамки традиционного уважения к отцу, а Вито вовремя напоминая об отцовских чувствах, которые в их семье всегда ставились превыше всего. Причем она умела это сделать так, чтобы оба спорщика оставались уверенными, что они, по крайней мере, не проиграли. Естественно, что после смерти жены Вито эти функции попытался взять Масимо, хотя и делал это по-своему: он был сосредоточен не столько на погашении конфликта, сколько на поиске выгодного всем результата. Вито уже и не понимал, что его расстраивает больше: неуступчивость так похожего на него старшего Алесандро, мучения страдающего от конфликта, добродушного Масимо или его собственная неуверенность в своей правоте. Упрямство в вопросах ведения бизнеса не было старческим капризом — во всем, что касалось дома и ресторана, Вито всегда был крайне осторожен. Не было ничего, чем бы он так дорожил — он мог рисковать чем угодно, и в случае потери пенять только на себя, но с рестораном авантюр он не допускал. Словно старик Дженарро мог вернутся и спросить с него.
1955 г. МОНТЕПУЛЬЧАНО. ИТАЛИЯ
— Доброе утро, Анджело!
Анджело поднял тяжелую, после бессонной ночи, голову над барной стойкой. В бар, с еще запертыми с ночи ставнями, сквозь открытую дверь ворвалось утреннее солнце — предвестник теплого дня. Анджело не мог рассмотреть лица девушки — в дверном проёме он видел лишь силуэт ее стройного тела, вокруг которого угадывалось легкое, в мелкий цветок, почти полностью растворившееся в солнечном свете платье. Он опустил ослепленные то ли солнцем, то ли стыдом глаза.
— Здравствуй, Летиция! — глядя в пол, приветливо отозвался мальчик. Узнавать посетителей по голосам было прерогативой внука хозяина бара в деревне с не- сколькими десятками жителей.
— Дженарро есть? — спросила девушка, сама переворачивая оставшийся на столе после вечерней уборки тяжелый стул.
— Нет, — отозвался из глубины дома сам Дженарро, добавив: — и не будет сегодня.
Летиция растерянно присела на самый край стула.
— Дженарро, — укоризненно позвала она снова.
— Говорят же — нету его. По крайней мере, сегодня точно нет того добродушного Дженарро, чей приветливый и веселый нрав знает вся коммуна Монтепульчано. Поэтому, если ты только не ангел, способный снимать головную боль, лучше уходи.
— У меня к вам дело, — попыталась заинтересовать собеседника Летиция.
— Не ангел, — грустно пробубнил Дженарро.
— Что?
— Говорю, если это деловые переговоры, то выбрать более неудачное время было сложно, — грозно заявил довольно помятый Дженарро, заходя в бар, — ну, говори, коль еще не испугалась.
Летиция заерзала на стуле, поглядывая в сторону не менее помятого, чем дед, Анджело.
— Сынок, ты бы забрал у Софи наши скатерти, — отдал команду старик, поняв причину нерешительности девушки.
— Да, рано ведь. Они и не высохли еще — она только вечером их забрала, — Анджело не хотелось идти, да и причина визита младшей тетки его друга Вито ему была интересна.
— Ну, значит, сходи, проверь.
— Дженарро, у меня есть на сегодня комплект. Вечером и заберу.
Но Дженарро, догадываясь о теме деловых переговоров с Летицией, был непреклонен.
— Иди.
Анджело, недовольно бурча под нос, прошел мимо Летиции, увернувшись от её руки, которая виновато хотела его погладить по голове.
Дженарро был готов к визиту 22-летней Летиции, хотя ждал не столько её, сколько бойкую старшую сестру Джульетту. «Девушки избрали другую тактику», — про себя усмехнулся он. Дженарро понимал, что с таким делом точно не придет мать Вито, которая, после исчезновения отца Вито в вихре мировой войны, к своей природной мягкости добавила некоторую отрешенность от происходящего.
Отец, которого Вито не помнил, служил в славной традициями горнострелковой дивизии «Равенна», разбитой в начале 43-го года где-то в степях Украины. Семья не
слышала о нем ничего уже с конца 42-го и лишь возвращение на родину осколков дивизии, из которой сформировали самооборону Тосканы, принесло обрывочные сведения о нем. Очевидным в этих сведениях было лишь то, что отец Вито погиб. Однополчане, среди которых не нашлось никого, кто бы его знал лично, полагались на списки дивизии, где Витостарший значился как погибший, и легко соврали родственникам о том, что погиб он моментально от взрыва снаряда, попавшего в их окоп.
Видя убитую горем молодую симпатичную вдову, капрал не нашел ничего лучшего, чем добавить, что ее супруг погиб во сне. Капрал так говорил часто, а потому ложь было очень убедительной, словно сам он спал в соседнем уцелевшем блиндаже. Капрал знал, что делал: факт того, что муж так и не узнал, что он погиб, а просто уснул, успокоил вдову, переведя её в какое-то пограничное, между горем и умиротворенностью, состояние, в котором она пребывала с тех пор практически все время.
В этих условиях все заботы по воспитанию мальчика взяли на себя три сестры отца, которые в отличии от его матери были весьма бойкие и активные. В то время тетки были чуть старше теперешнего Вито и довольно навязчиво реализовали на племяннике и свои еще не задействованные материнские инстинкты, и чувство долга перед погибшим единственным братом.
— Ваши гости уже уехали? — вежливо поинтересовалась девушка, оглядывая еще пустой бар и делая первые шаги внутрь.
— Да, рано утром. Старый друг заезжал, — «отчитался» Дженарро, нисколько не удивляясь такой осведомлен- ности, что было обычно в этих местах.
— Вот уж не думала, что у вас есть друзья дальше Монтепульчано.
— Старые — еще есть, Летиция.
— А новые?
— Друзья могут быть только старые, новые — это товарищи, — философски заметил бармен.
— А, — Летиция явно исчерпала заготовленную тему разговора, — как.. ну, вообще… Как бизнес идет?
— Летиция… — Дженарро после ночных посиделок не был расположен к утренней болтовне и полез под барную стойку.
— Что?
— Я не буду покупать, — Дженарро вытащил и поставил на стол большой деревянный ящик с фирменным логотипом INOXRIV посередине, — ты же по этому поводу пришла?
— Дженарро, — девушка покраснела, — если не купите вы, то здесь больше не купит никто.
— Дорогая, это очень, очень плохой аргумент в торговле.
— Я не торгуюсь.
— А что ты делаешь?
— Я пытаюсь решить проблему.
— Не свою, заметь.
— Вы знаете, что свою.
— Летиция, — Дженарро вышел в зал и сел напротив девушки, — в шестнадцать лет молодой человек имеет полное право на свои личные проблемы. И на ошибки.
Летиция попыталась что-то вставить, но Дженарро жестом попросил не перебивать его.
— Если бы я спал сегодня ночью, — морщась на солнце, продолжал он, — а не пил вино, я бы мог много тебе рассказать о том, что я делал в свои шестнадцать, какую ответственность нёс и какие проблемы решал. И поверь мне: из всех проблем — деньги были наименьшей.
Дженарро жестом предложил Летиции ответить.
— Даже спорить с вами не буду.
— Спасибо, девочка.
— Да, вы правы — это проблема Вито, — начала заводиться Летиция, — От начала и до конца. Он ее создал и сам должен решать. И он сам никогда от этого не отказывался. Ни разу. Из него же не вытащишь ничего — все у него хорошо, все у него под контролем.
Продолжение следует…
