В своем новом романе автор проводит аналогию с музыкальным произведением, исполняет симфонию жизни своих героев, поколение за поколением, судьба за судьбой. Что уготовила им жизнь, с чем суждено столкнуться? Надежда, светлая лирическая мелодика и густосплетенная печаль напева злосчастной Мельпомены — главные темы музыкального произведения. Мы благодарим издательство Саммит-Книга за предоставленную возможность ознакомить наших читателей с последними литературными новинками.
Шквальные ветры завыли, задули. Для сентября диковатая погодочка. Золотистая листва, сорванная порывами урагана, металась по городу в поисках солнечных лучиков всю неделю невидимого, скрытого толстыми, грубыми чёрными тучами светила. Через три дня после появления на свет дочери ребе Оскар -Ушер остался без молельного дома. Двери синагоги заколотили досками.
Вскорости закрыли газеты, затем еврейские школы. Мечта рухнула песочным замком от набежавшей высокой волны. Расплылась, слилась с общей массой песчинок. Сарра после родов так и не пошла работать. Некуда, да и не брали.
Идиш стал языком non grata.
Советская власть начала борьбу с религиозным мракобесием, сионизмом и еврейским шовинизмом.
Приступила к баталиям против всех и каждого и в других направлениях. Одно объединяло все вектора — цель. Уничтожение, искоренение.
Сталинская свора за короткий срок отправила в ГУЛАГ более 18 миллионов граждан Советского Союза. Из этих 18 миллионов почти 2 миллиона из лагерей так и не вернулись. Это вам не два миллиона, это четыре, шесть, восемь, десять миллионов людей утопленных, растворявшихся в горе.
Расстреливали, скидывали в огромные ямы, посыпали хлоркой, закапывали. Тех, кто рыл ямы и закапывал, расстреливали, бросая трупы в соседнюю яму. Четко отлаженный процесс. Безотходное производство.
Сталинская коллективизация привела к голодной смерти около 5 миллионов человек. Всего один росчерк пера — и нет 5 миллионов. Волосы становятся дыбом от статистики, волчьей пастью вгрызающейся в моё сердце.
Для меня пять миллионов — не просто цифра, для меня пять миллионов — реально существующие люди, каждый отдельно взятый человек, мои родственники, семьи друзей, соседи моей бабушки.
2018 год. Загубленные души стоят в Москве у могилы Сталина и любуются, как добрые и чуткие москвичи несут огромные охапки красных гвоздик на пьедестал великому вождю Иосифу Виссарионовичу Сталину. Я знаю, кто эти люди, оплакивающие давно сдохшего нелюдя. Это дети сталинских палачей, советско-фашистских катов. Гореть им вечно в аду, в обнимку с Лениным-Сталиным. Более 800 тысяч человек были уничтожены во время сталинских чисток в 1937–1938 годах, по всей территории Империи зла. Зверь никак не мог угомониться. Борьба лютая, «лес рубят — щепки летят». Рубили не лес, а жизни, сердца, судьбы людей. Не щепки летели, сломанные кости летели, кровь летела багрово-тяжёлыми брызгами во все стороны.
Руки по локоть в крови. Верные ленинцы, сподвижники Сталина отмывали ладони простым хозяйственным мылом. Отмыть руки по локоть в крови обычное дело. Все просто, буднично. Словно ничего особенного не происходило.
Тридцать пятый — год радости. У Оскар-Ушера и Сарры родилась девочка, черноглазая Эллочка, лисичка с узким подбородком, похожая на мать. Ребе, не в силах скрыть счастье, бесконечно целовал-обнимал Сарру, носил на руках Эллочку.
Ребёнок не доставлял особого беспокойства. Малышка ела хорошо, ночью сладко спала. Но семейная идиллия закончилась, не успев толком начаться.
Тридцать пятый год стал годом трагедии, со всеми прилагаемыми к ней бедами, из-за закрытия синагог и школ. Денег в семье совсем не было, есть почти нечего. А так всё замечательно.
Свиток Торы, несмотря на происходящий беспредел, удалось вынести из синагоги и спрятать в специальном месте, в дровнице для печи, рядом с которой стояла детская люлька, в ней плакала крошечная Эллочка. Ребе успокаивал малышку, гладил крошечное тёмное, круглое пятнышко на узком подбородке дочери.
Евреи, когда-то посещавшие окраинную синагогу, поддерживали своего раввина и его семью, как могли. Самим еле удавалось свести концы с концами.
Кто кусок сливочного масла в пергаментной бумаге принесёт. Кто — желтую, вскормленную кукурузой, курицу на бульон и котлетки, кто — кусочек телячьего мяса на кисло-сладкое передаст Сарре. Рыбаки приносили свежую рыбу с утреннего улова. Ребе подолгу беседовал с посетителями в своей маленькой комнатке на втором этаже по улице Чичерина, угол Свердлова.
Щербатый Додик, продавец в булочной напро- тив, пришёл за советом:
— Ребе, как мне жить, все думаю, гадаю, хочу разбогатеть, построить себе большой дом на Слободке, взять богатую красавицу жену. Ничего придумать не получается. Настроение паршивое, тоска зелёная.
— Богатство не там, где много денег, богатство — доброта и щедрость души. Попробуй подумать о других, — говорил Додику Оскар-Ушер. — Так нас учит ребе Леви-Ицхак Шнеерсон, правнук третьего Любавичского ребе (и отец будущего седьмого Любавичского ребе, высокопочитаемого Менахем-Мендла Шнеерсона):
Плоды прекрасного сада
«Есть люди, которые творят много добра, но делают это с тоской, потому что воспринимают мир как изначально нехорошее место.
Они делают добро, но без света и жизненной силы — без энтузиазма. Кто знает, сколько оно продержится?
Нам следует понять, что мир, окружающий нас, — не темный лес, а сад, и не просто сад, а сад, доставляющий радость Самому Богу, полный красоты, чудесных плодов и ароматов, место, где Бог желает быть всем Своим существом. Мы лишь должны пробиться сквозь шипы, скорлупу и шелуху, чтобы открыть плод».
Ребе Леви-Ицхак Шнеерсон
— Подумай над этими мудрыми словами великого ребе, Додик. Эти слова должны осветить твой путь к Творцу. Поверь: отдавая, человек получает во много раз больше. И тогда он имеет большой дом на Слободке, красавицу жену и много денег, если к тому моменту количество денег для тебя останется важным, — добавил, улыбнувшись, Оскар-Ушер.
Сарра искренне благодарила добрых людей за поддержку, Эллочка сладко спала в маленькой детской кроватке у печи, в которой Сарра пекла халы к шаббату, раздавала людям в благодарность за помощь. Размер халы понемногу уменьшался. Трудные времена наступали на пятки. Праздновать субботу от недели к неделе становилось всё сложнее, опаснее. Независимо от национальности, над каждой головой, пытающейся сохранять национальные традиции, висел топор, ухмыляющийся грозной гримасой. В остро наточенной, зеркальной поверхности лезвия отражался животный ужас простых граждан страны. Дни тянулись пережеванной жвачкой, сегодня прилеплялось к вчерашнему дню, завтрашний цеплялся за сегодня. Дни тонкими ручейками втекали в недели, недели реками соединялись в месяцы, те, в свою очередь, мощными потоками сливались в годы.
Через три года, хмурой, промозглой ноябрьской ночью волки завыли, залязгали острыми, злобными зубами. Во дворе остановился чёрный воронок.
Все знали, что означает чёрный воронок. Все до удушливых спазмов в горле боялись его. Все стыдливо радовались, опуская вниз глаза, что не к ним. На этот раз — к соседям. Благодарили Господа. Бог для иудеев, христиан и мусульман ЕДИН. Город моментально посерел, осунулся, погрустнел. Самый веселый на всём белом свете город стал тусклым, тихим. Сердца одесситов сжимались от безрадостной, тоскливой действительности. Смех всё реже звучал на одесских улицах. Опустили люди головы, втянули плечи под тяжким бременем всепоглощающего страха. Труд отделил человека от животных. Перевоплощение заняло довольно длительный, сложный период. Страх легко может превратить ещё вчера нормального мужчину, ещё вчера уверенную в себе женщину — в животное. На это мероприятие уходит от одного до трёх дней. Но были светлые люди, наполненные силой духа. Сломать невозможно, можно только убить.
Во дворе остановился чёрный воронок, из него выскочило пять человек в коже. Слуги дьявола поднялись на третий этаж, постучали кулачищами в хлипкую дверь. Отворили сразу же. Хозяева квартиры были готовы, ждали их. Раввина, чистой души человека, арестовали. Приговор: «без права переписки». «Без права переписки» — чёрный символ, означающий смерть. Смерть и никаких других вариантов. Одним везло, смерть приходи- ла почти сразу. Другим не везло. Умирали после неимоверно долгих, изощрённых, бесчеловечных, выдавливающих жизнь по каплям, пыток.
Из всех щелей повылазила погань, нелюди с мелкими подлыми душонками. Находили себе подобных, объединялись в отряды НКВД. Сталин, основываясь на изобретении Ивана Грозного — опричнине, создал орган борьбы с преступностью и поддержания общественного порядка.
«Расстрел без суда и следствия» — фраза стала обыденным делом для советской действительности. Подвалы НКВД, застенки адского жерла находились в Одессе на улице Маразлиевской, в доме 34А. Там в 1921 году лично пытал и собственноручно убивал великий посланец преисподней Феликс Дзержинский. Его методы оставались популярными долгие годы. Один лихой последователь Феликса Эдмун- довича в 1935 году расстрелял в Одессе за один календарный день 150 врагов народа.
Оскар-Ушер, святой человек, осознавал — дни его сочтены. Почти ежедневные избиения, непонятно за что, неизвестно почему.
Гневные крики:
— Кому, ты, жидовская морда, передавал све- дения?
— Кто был твоим сообщником?
Какие сведения? Какие сообщники? У мирного, набожного раввина? Боль, сильная боль, изнуряющая боль!!! Пальцы правой руки разбили молотком, на левой — вырвали ногти. Если бы понять, о каких сведениях шла речь. Главное понять — о чем тебя спрашивают. Но разум мутился от боли.
Свет лампы начинал быстро вращаться. Темп постепенно увеличивался. Яркий свет, выжигающий глаза принимался двигаться по витку спирали. Большие круги становились всё меньше и меньше. И только тогда, когда свет достигал последней точки, боль мгновенно исчезала, мучения прекращались. Наступала чёрная, всепоглощающая тишина. Ребе проваливался в тяжелый, давящий всей своей массой, всеми своими пластами океан безмолвия — бессознательная прострация. На некоторое время потеря сознания спасала, к сожалению, ненадолго.
Всегда было бесконечно жаль возвращаться в реальность.
— Тащи воду. Что стоишь, как истукан? — кричал тот же голос, который задавал непонятные Оскару-Ушеру вопросы.
Ведро ледяной воды заставляло мозг осознавать жуткую действительность. Выедающая боль вонзалась в печень. Кто ежедневно присылал орла Эфона клевать печень Прометея? Боль, сильная боль, изнуряющая боль!!! Боль. Боль. Боль…
Пережив этап, Оскар-Ушер оказался в одном из лагерей ГУЛАГа, в приличной компании великих, значимых людей. Раввинов там, безусловно, было много. Представители иных религиозных направлений: муллы, судьи-кади и имамы из азиатских республик; православные священники со всей территории Советского Союза; римско-католические священнослужители из Луцко-Житомирской епархии, греко-католические епископы с Галиции, Волыни и Подолья. Там подвергались пыткам неугодные Сталину политические деятели, офицерский состав Красной Армии, учёные, писатели, поэты. Места всем хватало. Великие люди великой страны, кому не повезло умереть в тюремных застенках, утрамбовывались в бараки ГУЛАГа плотно, плечом к плечу, сердце к сердцу, мозг к мозгу.
Лучшие умы самой большой державы. Большой и страшной. Страшной до колик в животе, до ледяного пота, стекающего тонкими, липкими, струйками по спине.
Оскар-Ушер провёл много дней и ночей в беседах о предназначении человека на земле, о силе мысли, о любви к жизни и, конечно же, о Боге. Он услышал много нового от людей, думающих иначе, чем он. Такие беседы были для него достаточно эксцентричны, но тем не менее бесконечно интересны.
— А вот скажите, человек обладает свободной волей? — спросил у молодого генетика Оскар-Ушер.
— Конечно. Утверждать, что человек – совокупность атомов, а эти частицы взаимодействуют, согласно ньютоновской физики, можно. Но что делать с субъективным осознанием себя самого? Ведь я знаю, я — это я. Я не готов отказаться от индивидуальности. Я существую согласно свободной воле.
— Я понимаю. Там, где существует понятие свободной воли, недалёко до осознания Бога. Другой вопрос: когда возникает душа?
— Мне думается, душа и есть свобода воли. Тождественность понятий. Вы согласны?.. Необычные беседы с осуждёнными генетиками,
физиками, химиками помогали лучше понять мир, созданный Творцом. Бесценное общение, почти до рассвета, с мудрейшими представителями других молельных домов обогащало знаниями и мудростью безвинно осуждённого раввина.
Евреи — такой народ: всю жизнь, всегда и везде чему-нибудь учатся. Оскар-Ушер, сидя на нарах, учился. Переваривал, передумывал, вбирал в себя по крупицам познания. Отстаивал свою точку зрения. Оскар-Ушер перестал надеяться на встречу с женой и дочерью. «Ох, — стонало его сердце, — Сарра, жена моя! Любовь вечная! Доченька, Эллочка, крошечка ненаглядная! Как вы там, мои лю- бимые девочки? Кто защитит вас, сироток моих?»
Продолжение следует…
