Лунный серп выплывал из дымной занавесы облаков. Показывая земле свои мутно-красные рога, он будто бы предвещал ей зрелищный вечер.
Молодого капитана в отставке по имени Олег пригласили на ужин родители его возлюбленной – Людмилы. Голубоглазый парень как мог оттягивал этот момент, однако он был неизбежен. И вот молодой человек в дверях московской квартиры, где первым руку ему протягивает отец Людмилы – Вадим Вадимыч. Мило улыбающаяся мама – Татьяна Тимофеевна – благодарит за подаренный букет алых роз и приглашает пройти в зал, где торжественно накрыт праздничный стол, а в кресле сидит дядя Людмилы – Марк.
Сама Людочка родилась в Москве, когда-то давно её родители переехали в столицу и, получив квартиру от завода, остались здесь жить навсегда.
И так, все сели за стол. Вадим Вадимыч, лидер по натуре, приятно вёл разговор и достаточно тонко шутил. Он предпочитал наливку на вишнёвых косточках собственного производства и всем щедро её нахваливал и предлагал. После пары тостов все развеселились, а Олег, по своей провинциальной наивности, про себя подумал: Какие приятные люди, напрасны были мои опасения. Тут Татьяна Тимофеевна поинтересовалась у него желанием, в обозримом будущем, иметь детей, сказав, что будет помогать с внуками и очень мечтает о них. Ожидая подобных вопросов, Олег улыбнулся. Он прекрасно понимал, что родители Люды, не встречали бы его приезжего парня, с распростёртыми объятиями, если бы Людочка была лет на десять моложе, однако ей шёл тридцать третий год, а замужества так и не предвиделось.
В столице он видел много одиноких девушек её лет. Может быть, это связано с тем, что в Москве нашего времени не мало парней, которых отличает боязнь ответственности, а порой даже скупость и мелочность души по отношению к женскому полу. Они будто бы грезят о богатой и успешной избраннице, а временно, так они себе это объясняют, хотят насладиться встречами с рядовыми девушками. И как часто среди парней ему приходилось слышать: Я ей ничего не обещал, у нас с ней свободные отношения.
Вопреки распространённому мнению о богатой жизни в Москве, Олег достаточно быстро понял, что это всего лишь миф и красивая экранная заставка. Мало кто из обычных парней мог похвастаться серьёзными отношениями. Оно и понятно, многие девушки, которых молодой человек видел в Москве, отличались злобным видом, завистливым взглядом и надменным позёрством.
«Теперь я понимаю, почему мужчины живут меньше женщин…» — с усмешкой думал он.
Однако вечер продолжался. Олег рассказывал интересные истории из своей службы, интересовался темой любимых цветов у Татьяны Тимофеевны, и с любопытством спрашивал, угадал ли он с выбором виски, который был преподнесён им в качестве подарка Вадиму Вадимычу.
Почувствовав благосклонное расположение Олега Вадим Вадимыч перешёл в атаку. Он иронично подтрунивал его вопросами, почему тот не дослужился до генерала? Потом переключился на родителей Олега, с расспросами, каково сейчас жить в регионе. Но Олег, будучи человеком уверенным в себе, ни капли не стеснялся своего пролетарского происхождения и своей малой родины. А порой его даже забавляло надменное высокомерие Вадима Вадимыча. «Понты для приезжих», — подумал он.
Но спокойствие Олега вызывало внутреннее негодование со стороны Вадима Вадимыча.
— А где вы живёте, Олег? — спросил он.
— Я снимаю квартиру на Водном стадионе, — ответил тот.
И всё же Вадим Вадимычу удалось найти ахиллесову пяту молодого человека.
— И что же? Вы так и планируете содержать пенсионеров, сдавших вам эту квартиру? — с возмущением заявил он.
— Сегодня даже у ипотеки неподъёмный процент, — с грустью ответил молодой человек.
— То есть, вы предлагаете моей дочери всю жизнь скитаться с вами по съёмным квартирам? — усмешливо спросил Вадим Вадимыч.
Тут нервы Олега собрались в стеклянный шар и, ме-е-едленно покатившись вниз, разбились вдребезги.
— Мы подождём, пока вы умрёте, — томным голосом ответил он.
Усмешка тотчас же испарилась с лица Вадима Вадимыча. Не ожидая такого ответа, он будто бы на миг растерялся, но поняв, что ему не послышалось, нахмурился, и встав из-за стола, сказал: «Ну, раз такое дело…», после чего поспешил выйти на балкон.
Все замолчали. Эти секунды тишины для Олега показались вечностью. Людочка, смотря на возлюбленного с трепетом, пыталась сгладить ситуацию, она то и дело поглаживая поправляла его брови, которые как будто бы от злополучного диалога встали дыбом. А Татьяна Тимофеевна, грустно вздохнув, опустила взгляд вниз: как бы ей ни хотелось выдать дочку замуж, одна лишь мысль подобного толка приводила её в ужас. Поблагодарив за вкусный ужин, Олег промолвил: ну… мне пора.
Людочка любезно проводила его, стараясь успокоить и всем видом показывала, что ни капельки в нём не разочарована. Ей действительно было не важно, что у её возлюбленного нет своей квартиры, напротив, где-то в глубине души она этому даже радовалась. Ей были известны случаи её подруг, которые, отдав лучшие годы своей жизни, уходили от своих московских мужей с узелком в руках, а те, играя московской квартиркой как морковкой перед осликом, начинали встречаться с молодыми девушками, приехавшими в столицу из региона.
Поэтому Людочка не строила наивных иллюзий и понимала, что у каждых отношений есть своя температура плавления.
Не так давно Людмила открыла для себя творчество Анатолия Мариенгофа. Её очень впечатлили произведения «Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги» и «Это Вам, потомки!». Прочла Людочка и «Роман без вранья», а также критику современников в отношении данного произведения: «Враньё без романа!» — забавно было прочитать такое высказывание. Однако не меньше существовало и положительных отзывов. Так, например, одна женщина сказала: Вот Мариенгоф, в отличие от Есенина, был однолюб и всю жизнь прожил с одной женщиной до самой смерти!
«Однако, – подумала Людочка, – а если мужчину наделить всеобъемлющей славой, признанием и любовью со стороны женщин? Что, если бы ему стали уделять внимание известные примы и дочери влиятельных чиновников? Тогда бы прошёл через года его брак? Хороший вопрос, не правда ли?»
«В мармеладных замках одно разочарование!» – подумала она, реальные люди – мужчины, и доблестные рыцари в сказках, о которых девочкам рассказывают в детстве, в настоящей жизни имеют мало общего. А в голове то и дело всплывали слова, сказанные её матерью: неужели ты не видишь, как с годами меняются твои черты лица?
Олег тем временем шёл домой и вспоминал как пестрили заголовки в новостных лентах, что последний раз такое маленькое количество детей в стране рождалось в восемнадцатом веке. Вспоминал и то, как на уроках истории им рассказывали, что татаро-монголы брали с Руси 10 процентов дани, а сегодня процентная ставка по ипотеке – 35. Думал молодой капитан и о том, что даже если он уйдёт жить в глухой лес и построит там избушку, придёт муниципалитет и прогонит его.
Тем временем Людочка с негодованием смотрела на своего отца, а тот, оправдываясь, повторял: ну, вы слышали? Вы слышали?
Тут дядя Марк, который молчал весь вечер, сказал: «Припоминаю строки у Сергея Есенина:
А месяц будет плыть и плыть,
Роняя вёсла по озёрам…
И Русь всё так же будет жить,
Плясать и плакать у забора.
Что-то мне подсказывает, что вместо „плясать“ там было другое слово, но с тем же окончанием…»
