Немецкий учила я на слух, общаясь со своей полуглухой свекровью. Метод был неплохой, но иногда я путала похожие слова. Свекровь, которую я называла «ома», то есть бабушка, готовилась к своему восьмидесятилетию. Дом у нас был большой, на первом этаже – просторный зал с отдельным выходом на улицу, там и решено было праздновать.
На мою помощь не рассчитывали, но мне очень хотелось показать себя хорошей хозяйкой. У меня было своё коронное, не раз проверенное блюдо – запеканка с грибами, и я решила с ним дебютировать. Поискала «запеканку» в словаре, нашла и запомнила: АУФЛАУФ (Auflauf — запеканка). Побежала к оме, где уже собрались её приятельницы, не то, чтобы интеллигентные, но приветливые и ухоженные пожилые дамы. Пришли они по поводу утверждения праздничного меню: кто и что готовит и кто за что отвечает. Из-за своего примитивного немецкого я чувствовала себя, среди незнакомых, неловко, но всё же собралась с духом и выпалила:
– Ома, я хочу сделать тебе к празднику,.. – я запнулась, вспоминая новое слово, и, спутав с услышанным то ли от медсестры, то ли в аптеке похожим, уверенно закончила: – АЙНЛАУФ (Einlauf — клизма).
Я подумала, что свекровь может мною гордиться. Старушечки, которые до сих пор поощрительно мне улыбались, вдруг примолкли и насторожились. Свекровь решила, что ослышалась:
– Что ты мне сделаешь?
Сохраняя на лице улыбку «мисс лучшая невестка», я охотно повторила.
– Не надо, – довольно холодно процедила она. Мне было известно её недоверие ко всему русскому, в том числе и к еде.
– Ты напрасно, ома, мне не доверяешь, у меня это очень хорошо получается.
Свекровь надменно поджала губы и прошипела:
– Если будет надо, я попрошу медсестру Ангелику. А сейчас продолжим, ведь тридцать человек придёт, не шутка…
«Вот, дура старая, – подумала я, – для тебя же стараюсь, думает, наверное, что я мало приготовлю и на всех не хватит».
– Ну ладно, ома, если ты лично не хочешь, я тогда твоим гостям сделаю, – слова «противень» я тоже не знала и поэтому просто развела пошире ладони, показывая его размеры: – вот такой айнлауф. Мало не покажется! Такой большой русский айнлауф.
Одна из дам, с блуждающей шаловливой улыбкой ( то ли она вспоминала бурную молодость, то ли планировала охмурить какого-нибудь актуального кавалера), вдруг посерьёзнела и по-деловому спросила:
– А как это – русский? Мы вот делаем её с ромашковым чаем.
Почувствовав интерес к своему проекту, я победоносно глянула на свекровь и стала быстро соображать, с чем у нас идёт запеканка.
– Ну, мужчины – с водкой, женщины – кто с водкой, а кто с вином, ну а кто за рулём, можно и с томатным соком. Две бабки смотрели недоверчиво, остальные теоретически это допускали. А что, если у русских медведи по улицам ходят и морозы под сорок, может и правда, Айнлауф лучше с водкой…
Бабуся в рыжем паричке кричала в ухо своей глухой соседке:
– Русская невестка хочет учиться на медсестру, предлагает айнлауф бесплатно тем, кто хочет, ей надо для практики…
– Вот пусть на Эльфриде и тренируется, так ей и надо, – отвечала та.
Но вредина свекровь упорно трясла головой в смысле – найн.
Мне было очень обидно – вот ведь какая предвзятость. В ход пошёл главный и последний козырь – авторитет её сына:
– А ты знаешь, ома, мне вот Франк недавно говорит:
– Сделай ка мне, мышка моя, к ужину что-нибудь русское, ну я ему айнлауф и сделала. Видела бы ты, как ему понравилось, аж слюнки от удовольствия потекли, добавки потребовал. Утром опять вспомнил, давай, говорит, холодный, а то я на работу опоздаю.
Худая старушенция с палочкой хихикнула и заявила, что тёплый, намного приятнее. Все согласно закивали. Но кто-то ей возразил, что температура должна быть строго тридцать семь градусов.
Мне захотелось покрутить пальцем у виска. Они что, за стол с градусником садятся? И вообще, они все чокнутые или только эта, с розовыми пёрышками в волосах?
Видя, что меня не унять, свекровь пошла на компромисс, склонилась к моему уху и прошептала:
– Ну, хорошо, хорошо, сделай, только не к празднику, я сама тебе скажу – когда.
Я решила поторговаться и тоже наклонилась к ней:
– Давай сегодня пробный сделаем, маленький. Если тебе понравится, то потом – для всех. А не понравится, я могу пирожки испечь.
– Давай лучше сразу пирожки! – взмолилась свекровь.
Все мои аргументы были исчерпаны, я кивнула всем на прощание и разобиженная пошла к себе. По дороге услышала чьё-то замечание:
– Эх, не ценишь ты, Эльфрида, какой брильянт тебе достался.
– Ценю, отвечала ома, но пока я ещё сама решаю, делать айнлауф или не делать.
Вдруг я засомневалась, надо ли было так настаивать, может у них запеканка вовсе не праздничное блюдо, вроде как у нас яичница или каша. Да и в большой словарь не мешало бы заглянуть, может ещё какие оттенки значения у слова есть. Нашла словарь, полистала, против слова айнлауф стояло: клистир, клизма. Позор-то какой, хоть бы они не подумали, что я над ними насмехаюсь… Побежала назад, извиняться, пока гостьи не разошлись. Они стояли уже в дверях. Я тычу в словарь, открываю рот, но ома показывает знаками, мол – помолчи. Наконец закрывает дверь и доверительно улыбаясь говорит:
– Можешь как раз сегодня мне его сделать, я просто при чужих говорить не хотела. А чужим не вздумай делать бесплатно, бери хоть по пять марок для начала.
Я оторопела, но быстренько поменяла извиняющееся выражение лица на обиженное:
– Ну, уж нет! Я ведь от всей души предлагала, а ты от меня, как от мухи надоедливой… да ещё при людях. Вот пусть Ангелика и делает, раз ты ей больше доверяешь.
