XVII
Ты же не телепат. Или? Уши горят красным огнем. Именно горят. То ли от давления, то ли от красного вина.
«Я тебя люблю» – диагонально на синем и белом фоне. Одновременно. Палец помимо тебя – вне тебя, – жмет на изображение телефонной трубки. «Verbindung wird hergestellt». Ответ после второго гудка. Такого не бывает – ты читаешь мои мысли? А ты мои? Собралась? Да, все готово. Такси заказала? Завтра вызову, не волнуйся – успею. Молчание. В мозгу биты и байты низвергаются с квантовой скоростью. Ну, тогда отдыхай… Ты тоже, до завтра. Ах, да, когда выйдешь, в аэропорту, я буду прямо перед дверью, за перегородкой. Я тебя узнаю – по памяти и фотографии из фейсбука. Смех. Нарочито веселый, почти истеричный. На грани.
У вас все почти на грани. Последние полторы недели. Уже поговорили, переговорили, обговорили и даже наговорили друг другу многое. На грани ожидания. Терпения. Желания. Срыва. Проклятия. И бешенного, безумного представления, переходящего в реальное ощущение, как все будет. Еще ни разу не держав ее руку, подушечками пальцев чувствуешь ее мягкость. Еще ни разу не коснувшись своими губами ее губ тебя накрывает удушливой волной от их упругости.
Хочешь ее видеть. Хочешь наконец – да, наконец! – взять ее руку и пропустить ее пальцы сквозь свои. Теплые или холодные? Обнять. Обнять крепко, как чудом спасшийся юнга с каравеллы обнимает и прижимается к обломку мачты. И стоять. Вдыхая ее волосы. А мимо вас, обтекая, будет шуметь круговерть аэропорта.
Или все-таки сначала довезти до отеля? По дороге развить – тему? – разговора, и, вот уже в номере, положить, конечно, случайно, руки на плечи, легонько придвинуть к себе. Оттянуть своими губами ее нижнюю губу вниз, услышать дыхание через зубы, провести языком по ним, касаясь уголков рта, а потом заполонить им весь ее рот. Встретиться кончиком языка с ее, дотронуться и резко отдернуть – много-много раз, – как змеи. И запрокинуть ее голову и пить ее шею. С ее разрешения. Ведь вампиры никогда не входят без приглашения. Особенно на Рождество.
Папа, ты мне поможешь завернуть подарок маме? Твой уже готов, мне мама помогла. Ты когда вернешься из поездки? Из командировки, сынок. Да, из командировки? К ужину. К ужину уже буду. Тогда мы тебя подождем и вместе откроем подарки! Конечно! Подарки откроем все вместе.
Смотришь на сына. Видишь ее. И лава потоком проходит через всего тебя. Все выжигает и горит магмой. Он – всегда. Завтра – она. Завтра. Она. Она. Завтра.
XVIII
Уже давно не представляешь, как и что будет.
Однажды просто запретила себе. И стало проще, спокойней: больше никаких разочарований, пусть, лучше, потом приятное удивление, чем неоправданные ожидания, уговоры самой себя, что это от волнения, первый раз, смущение и другая дребедень и надо дать еще один шанс.
Нет, теперь возможность бывает только одна. Да или «прости-прощай».
Второе чаще.
Не пугает.
Отпускать не больно.
Это жизнь.
И в этот раз не страшно.
Пару дней в городе с человеком, находящимся на расстоянии сообщений, лайков к постам и телефонных звонков.
С тем, кого впустила в душу глубже, чем того, кто от тебя не дальше вытянутой руки.
Но все равно ничего не ждешь.
Лукавишь?
Чуть-чуть.
Но не представляешь вашу первую встречу, надеешься на то, что на месте все само собой. И ты будешь самой собой: ни лучше ни хуже и только если сама захочешь.
Знаешь же, что хочешь!
Паспорт в руке.
Двери разъезжаются – улыбка Чеширского кота – и время останавливается, все вокруг замирает…
Чувствуешь только, как тебя сжимают его руки, вкус его губ на своих губах и, из-под ног ушла земля.
Напряженное, полное нетерпения молчание в такси – не выпуская рук друг друга.
Формальности у стойки регистрации в гостинице тянут время, которого, кажется, может не хватить на что-то важное. Спасают только сплетенные пальцы.
Лифт.
Губы.
Невесомость.
Руками ищешь больше, чем кожа куртки, кончиками пальцев выхватываешь голые участки шеи, касаешься щеки.
Но, главное, губы остаются на губах.
Языки робко встречаются, мягко касаясь друг друга, аккуратно, миллиметр за миллиметром увеличивая площадь соприкосновения.
Зубы вскользь задерживаются на мягких, уже поддавшихся друг другу губах.
Долгожданный поворот ключа.
Другое измерение – другая реальность.
Если бы был конкурс на парное раздевание, с беспрерывными поцелуями, мы бы заняли первое место. 20 из 10 за скорость, техничность и безотрывное касание губ…
И то, что происходит дальше, кажется совсем естественным. Словно между вами до этого была не сотовая связь, а месяцы и месяцы вместе, и вы выучили друг друга так, что неловкости в движениях нет. Есть только желание, накрывающее теплой волной, перехватывающее дыхание, затягивающее все глубже и глубже.
Кажется, уже не вынырнуть.
А разве хочется…
Разве вы оба не на правильной глубине, той самой, на которую еще ни с кем не спускались, но так хотели…
И с первого раза.
Без тренировок и дополнительного снаряжения…
И сна в три часа хватает.
Больше нельзя – время же беспощадно летит, а вы больше не намерены его терять: за плечами у каждого столько проб и ошибок, что сейчас каждый миг на счету.
Скорее запомнить его запах, тепло и дыхание, почувствовать, когда он на вершине блаженства и оказаться там вместе с ним…
XIX
Она. Выходит. Узнаешь сразу. И режущий страх, что не узнаешь, что пропустишь, упустишь, потому что видел-то лишь один раз, уже в прошлом. В настоящем – подходишь, улыбаешься, смотришь. В глаза? В лицо? Просто смотришь. И обнимаешь. И все плывет.
Наконец-то. Это тело в кожаной куртке. Эти волосы. Эти губы. Что еще недели, дни, часы, минуты назад были лишь… Мираж? Да. Теперь в первый раз – в первый! – берешь ее руки. Они опущены, вдоль тела. Ты берешь ее ладонь. Пальцы. Сжимаешь и приближаешь ее всю к себе. Она прислоняется к тебе, выгибает грудь и шею. Льнет к тебе, но все еще пытается сохранить расстояние. Какое? Отпускаешь ее руки, обнимаешь плечи и вот уже она вся с тобой. В тебе.
Вдыхаешь ее. Подушечками пальцев проводишь от висков через щеки к подбородку. Приподнимаешь его и касаешься своими губами ее губ. Ответ – сразу. Без стыдливости. Без страха. Полный ответ тебе. Все, о чем ты мечтал. Грезил. Боялся думать. Думал. Хотел. Все здесь. Сейчас.
В такси пальцы в пальцах. Голова на плече. Твои волосы ласкают ее. Ее пальцы до боли сжимают твои. А твои отвечают. Кинотеатр «Alhambra» с левой стороны исчезает в повороте. Губы. Губы. Губы. Она так близка, что просто не знаешь, что сейчас делать…
Через 15 минут отель. Лифт и отсчет этажей. И вот, наконец, одни. Вместе. Снова губы. Лицо. Щеки. Глаза. Шея. Кожаные куртки на полу. Шейный платок струится по ее телу и покрывает холмом ее ноги. Колено меж колен, и обувь сбивается не расшнурованной на ковре.
Белая холодная простыня принимает вас теплом. И чопорность тугой подушки сдается под ее головой. Она. Твоя. Каждым миллиметром тела. Кожи. Дыханием через приоткрытые белые зубы. А ты – ее. Носом в расселине. Той, откуда пришел тогда запах, что тебя… Пробудил. Возбудил. Свел от желания с ума. Привел. К ней. Трешься лбом о ее подбородок. Языком по отдающейся тебе шее. Нажимом меж ее бедер. Ее ноги сжимают тебя мертвой хваткой. Понимаешь, что не вырваться. Не уйти. Не сбежать. И сам этого не хочешь. Пусть будет.
Так.
Намертво.
На жизнь.
Навсегда.
Час за часом.
Раз за разом.
Бесконечное желание.
Бесконечная ласка.
Бесконечная нежность.
Бесконечное счастье.
И ты не хочешь, чтобы это только продолжалось.
В первый раз хочешь большего.
Чтобы это не заканчивалось.
XX
Новый день. Выпавший за ночь снег предвещает безудержное счастье. Напоминает еще не смятые простыни, ждущие в нетерпении вас.
Ты впервые никуда не спешишь.
Долго лежишь, уткнувшись носом в его плечо и никаких угрызений совести, что за окном давным-давно шумит город и манит рождественскими и блошиными рынками, музеями и ресторанами.
Ты вдыхаешь его чуть терпкий запах, зарываешься глубже в подмышку, слушаешь его дыхание, касаешься кончиками пальцев груди и время снова останавливается.
И уже даже не полдень, и вы оба урчите животами, но сила земного притяжения (а, может, дело не в ней) оказывается сильнее – не дает вам оторваться от впитавших вас – полностью – подушек и одеял.
Поцелуй за поцелуем, и вы снова в водовороте… И голод заглушен сытостью тел. Жажда утолена долгожданным наслаждением.
Большое усилие – и всё-таки решаетесь сменить тепло на предрождественскую свежесть, вдохнуть аромат жареного миндаля и просто идти, не спеша по городу, взявшись за руки.
Привычно (неужели за один день это стало привычным) пропустить свои пальцы через его, сжимать их до боли.
Останавливаться, не обращая внимания на прохожих, и целоваться.
Смотреть на него, гладить щеку с пробившейся за ночь (от переизбытка тестостерона?) щетиной.
Губами касаться уголков его прищуренных глаз и дышать им до головокружения.
Наконец ты даешь счастью накрыть тебя с головы до ног.
Ныряешь в него захлебываясь и, кажется, больше не боишься.
Просто веришь.
Веришь, что так же будет и завтра.
Будет же?
Продолжение следует…
