Они ни в чем не были похожи.
Мелкому было одиннадцать лет (если, конечно, он правильно пересчитал пальцы на обеих руках, а с этим никогда нельзя знать наверняка).
Отшельнику — не меньше тысячи.
Мелкий пас овец у подножья горы.
Отшельник витал где-то над ее вершиной.
Мелкий знал и умел множество полезных штук: свистать, пасти овец, ловить ворон, быстро бежать, лазать по деревьям, косить глаза так, чтобы оставалось только белое, дудеть в ежей и не есть по три дня.
Что знал и умел отшельник — не знал никто.
В карманах Мелкого водилось множество полезных штук: свистульки из травы, гусеницы, колючки, камешки, заговоренная земля, трещотка, речная ракушка, дуделка для ежей, изредка орехи и почти никогда — хлеб.
У отшельника карманов не было вовсе.
Поэтому, когда он спустился с горы, Мелкий оказался к этому совершенно не готов.
— Какой формы пустота у тебя внутри? — сразу перешел к делу спустившийся отшельник.
Мелкий насупился. Надулся. Хотел было полезть в драку, но отшельник протянул ему яблоко. Драка не состоялась.
— Хуже тьмы только добровольная тьма, — сообщил он Мелкому в их следующую встречу, когда, если Мелкий правильно пересчитал пальцы, ему исполнилось восемь с половиной. Мелкий посомневался, но потом выдал соловьиную трель: пусть отшельник знает, как надо!
— Чувствуешь ли ты, с какой болью зарождается мысль? — теперь Мелкому было между двенадцатью и минус двумя, и они с отшельником дудели в ежей.
— И как трудно выносить ее и произвести на свет, — закончил отшельник свою мысль в следующий раз.
И больше не пришел.
Мелкий еще раз для верности пересчитал пальцы — получился корень из двух — и почувствовал, как внутри него зародилась мысль.
Заплакал от боли и полез на гору.
