За завтраком мы молчали. Я бродила в тумане ночных воспоминаний. Как же теперь жить? Что делать дальше? Или это Франк должен что-то делать, а я буду ждать?
Алекс дулся. Обижался за бал, за то, что я проспала, на себя, что такой воспитанный и провел эту ночь один.
— Как прошла ночь? Ты выспалась? — не выдержал Алекс.
— А? Что? Да, спасибо. Хотя, нет, не выспалась. Только под утро заснула.
(Старое правило: когда врешь, то ближе к правде.)
-А ты как?
— Я тоже плохо спал. Мне казалось, что я что-то сделал не так. Хотел к тебе зайти, но побоялся беспокоить. Я даже дошел до твоей двери и постоял, так и не решившись постучать.
— Во сколько ты приходил? Почему не постучал? Может быть я не спала.
— Мне показалось, что ты смеешься и с кем-то разговариваешь. Потом решил, что показалось. А потом все время думал-думал. Так и не смог спокойно спать.
— Какие глупости. Надо меньше думать. Я в какой-то момент включала телевизор. Странно, правда, что нам обоим этой ночью не спалось.
Я положила руку на локоть Алекса. Алекс вздохнул и улыбнулся.
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо!
— Я знаю.
Голова раскалывалась. Остаточное шампанское, чувство вины, прокручиваемые снова и снова сцены греха-удовольствия. Как бы Алекс не шутил и не пытался меня расшевелить, я все время проваливалась в прошедшую ночь. Я так и не смогла найти ответ: почему я выгнала Франка. Мы больше не увидимся? А он предлагал? Он даже не спросил, как меня найти. Что я о нем знаю? Как быть с Алексом? Сколько еще мучить его и себя? В конце концов Алекс почувствовал мое настроение и тоже замолчал.
Мы в машине в полной тишине. Уезжаем из замка.
— А Франция где-то здесь, рядом?
— Да, мы недалеко от границы.
— Отвези меня в Париж?
— Так нельзя! Вот так вот? Я за рулем, а ты ни с того ни с сего спрашиваешь, а не заехать ли нам в Париж?
— Да, а что такого? Я там не была. Это, если хочешь, мечта всех русских. Почему нет, если мы рядом. И вообще, я просто спросила. Ты не обязан меня туда везти. Просто скажи «нет» и все. Зачем так нервничать?
Алекс свернул на первой же заправке. Долго бегал, жестикулировал, объяснял, что так не делается. Это не входило в План. Менять План для немца так же сложно, как для русского безоговорочно Плану следовать. Две крайности менталитетов.
Я молча за ним наблюдала и пила горячий кофе.
— Хорошо! – в конце концов решается Алекс. – Если ты хочешь, мы поедем в Париж. Но сначала я должен сделать пару звонков. Возможно, мне удастся застать там друзей — они живут прямо возле Эйфелевой Башни. У них такой вид из окна!
О, да! Этот вид из окна! А сами они какие милые, миниатюрные: он с ямочкой на подбородке, она с ямочками на бледных щечках. Говорят-щебечут, наливают вино и ломают багет. Мы уже прошлись по Парижу, мне что-то показывали, говорили «манифик»! Объятия Алекса в уютных маленьких кафешках: «Как я счастлив, что мы с тобой в Париже!» Моя голова у него на плече. Французы с пониманием переглядываются, а Алекс в радости от доставленного мне удовольствия говорит еще больше, чем обычно. Он так гордится своей спонтанностью и уже в десятый раз рассказывает, как чуть было не попал в аварию на скоростной магистрали. Французы одобрительно кивают. Они любят Поступки! Уютный парижский вечер в компании с друзьями и любимым…. Ах, если бы все было правдой…
А потом мне стало плохо. Я вдруг забыла, как дышать. Суета, звонки. Вызов Скорой помощи и живущего рядом старого семейного врача. Расстроенные лица французов. Кто-то спрашивает про страховку. Мне немного грустно и жалко маму. Но, кажется, что так все правильно. Зачем мне дышать? Я все равно не знаю, как быть дальше. Врач говорит: это ничего… Это не страшно. Вы еще такая молодая и еще сто лет проживете. Просто у Вас сильное переутомление или приступ паники. У Вас уже были панические атаки?
