Сара Абрамовна Ленивкер была женщиной! На этом можно было бы поставить точку, но тогда никто бы из вас, дорогие мои, не узнал, какой она была женщиной. Это была всем женщинам женщина. И всё-таки, она была немного мужчиной. Нет, о чём вы! Это совсем не то что вы подумали! Конечно, она была не той женщиной, которая раньше была мужчиной, чтобы потом сменить пол и стать женщиной. В этом смысле с ней всё было в порядке, о чём говорил восьмой номер её бюстгальтера и шестидесятый размер её бёдер. Осининой талии у неё не было никогда, даже тогда, когда она была младенцем.
Характер Сары Абрамовны определяла её фамилия по мужу: девочка была ленива от рождения, но, когда за приличное приданное ей таки нашли мужа, всё встало на свои места.
Вы спросите меня, любила ли Сара Абрамовна своего мужа, Якова Самуиловича Ленивкера? Я вам отвечу так: об этом не знал никто, даже она сама. Её выдали замуж, как выдавали замуж в те далёкие времена всех некрасивых еврейских девочек: пришла знакомая её бабушки и привела с собой знакомую бабушки Яши Ленивкера. Яша тоже был немолодым человеком совсем не голубых кровей: он имел одну ногу короче другой, длинный нос и рыжие волосы. Но всё-таки он был настоящим мужчиной. Ой, только не надо меня спрашивать, откуда я это знаю. Настоящий мужчина определяется по тому, как он относится к женщинам и к работе. В смысле женщин Яше не очень повезло в жизни, а вот работа Яшу любила: он был поваром от Бога.
Мама Сарочки, глянув на жениха, пришедшего свататься вместе со своей мамой Ханной Ленивкер, отозвала дочь в сторону и спросила: «Доця, ну, как он тебе?»
Сара, которой исполнилось двадцать девять лет, и которая не познала ни одного момента настоящего женского счастья, равнодушно посмотрела на мать и ответила:
«Мама, бабушка говорила, что если мужчина красивее чёрта, то он уже красавец! Мне таки кажется, что это Ленивкер ничуть не красивее чёрта!».
Но мама видя, что и этот «красавец» сейчас сорвётся с крючка, шептала дочери: «Только попробуй сказать мне, что он не прЫнц твоей мечты! Только попробуй! Я тебе ноги вырву и спички вставлю! Ты смотри не на его ноги, а на его руки, дура!».
«А что у него с руками?» – спросила Сара.
«Это руки человека, который что-то умеет делать в жизни!»
И Сарочка, которой, не смотря ни на что, так хотелось любви, сдалась.
Вот именно это «красивее чёрта» и сыграло свою роль: в голове молодой девушки было столько чертей, что она подумала: одним больше, одним меньше – какая уже разница?
Яша тоже решил долго не тянуть и, после двух свиданий по аллее Славы, предложил Саре переехать к нему. В шестидесятые годы это был смелый шаг, особенно для еврейской целомудренной девушки. Все наперебой отговаривали Сару, когда она собирала свой чемодан, но имела она их всех в виду:
— Мама, ты сама говорила, что надо ковать железо, пока оно горячо! – ответила Сара на предложение мамы немного подумать. А, подумав, добавила:
— Кстати, мама, ты когда-нибудь ковала железо?
Этим вопросом девушка поставила маме и шах, и мат. Бедная мама не нашлась, что ответить дочери, и та, аккуратно сложив в чемодан небогатое приданное, переехала жить к жениху ещё до свадьбы.
Как состоялась первая добрачная ночь, история умалчивает. Подруг у Сары не было, с мамой о таких вещах она не делилась, и странички в аккаунте у неё тоже не было: в те далёкие и правильные годы о таких вещах не распространялись. Но продавщица книжного магазинчика рассказывала своим подругам, что как-то под закрытие, к ним в магазин зашёл Яшка Ленивкер и, оглянувшись, чтобы рядом никого не было, прошептал, глядя в пол:
«Скажите, у вас есть прочитать что-нибудь эдакое?»
«Шо конкрЭтно вас интересует, Яша?» – громко, на весь зал, спросила продавщица книг.
«Что-нибудь про любовь…» – смутившись, ответил Яша.
«Возьмите Мопассана. Там вы найдёте и про любовь, и про эдакое», – нарочито громко сказала наглая продавщица. Яша взял три тома Мопассана и пошёл осваивать свою новую, семейную жизнь.
Нужно отдать должное: Яша Ленивкер, хоть и не был красавцем, был совсем неглупым человеком. К тому же, ему в наследство остались кое-какие денежки от рано ушедшего отца. И, поскольку он был человеком не расточительным, он эти деньги не потратил, сэкономив на свадьбе. К тому же, когда Яша с Сарой пошли расписываться, Сарочка уже была немножко беременной их первым сыном, Ариком. Через три года родилась Лея и поняв, что свою функцию перед отечеством они выполнили, Сара и Яша стали жить в разных комнатах: Сара с детьми в одной, Яша – в другой.
Сара, как вы понимаете, не работала нигде, зато Яша работал везде, где только мог: и в лучшем ресторане местечка, и продавал мороженное по выходным, сидя в будке и накладывая его из большого алюминиевого бидона в вафельные стаканчики. Мало того, он даже занимался подпольным кулинарным бизнесом: лепил пельмени, морозил их в небольшой морозильной камере холодильника «Юрюзань» и продавал соседям. Слухи о чудесных пельменях Яши Ленивкера быстро разошлись по городку и Яше пришлось ставить в маленькую, двухкомнатную хрущовку второй холодильник, купленный с рук. Через полгода на заработанные на пельменях деньги Яша приобрёл абсолютно новый новый холодильник «Оку» и именно тогда было положило начало его бизнесу.
В конце восьмидесятых людям разрешили открывать компании и делать своё дело.
И Яша, взяв деньги, оставшиеся от наследства отца, совершил свою первую удачную сделку: открыл первое в их небольшом городке заведение быстрого питания. Я уже говорила, что Яша был прекрасным поваром: он окончил на «отлично» кулинарное училище, был награждён стажировкой в ресторане в самом великом граде Киеве. Ленивая Сара Абрамовна Ленивкер совсем не хотела помогать мужу в его бизнесе. Вы спросите, что она делала? Она воспитывала детей и смотрела телевизор. По мере того, как Яша Ленивкер менял холодильники, Сара меняла телевизоры. Сначала это был маленький, чёрно-белый «Уран», потом «Дружба», «Берёзка» и, наконец, «Ровесник».
Яша процветал: его быстрое обслуживание и вкусная еда сделали своё дело. Через каких-то два года обычная столовая «У Яши» приняла на себя другой статус: она стала почти рестораном. Вы опять спросите меня, как это может быть? Отвечу: да, до ресторана она не дотягивала, как минимум, на три мишленовских звезды, и что с этого? Их всего три? Да ладно! Ну и пусть не дотягивала вообще, зато с едой в этом заведении всё было как раз-таки всё хорошо. И, когда стало совсем прекрасно и пошли деньги, в дело попыталась войти Сара Абрамовна. При её полной безвкусице этот несостоявшийся ресторан стал походить на кабак. Не то, чтобы совсем на кабак – на кабачок. Маленький такой кабачок, каких было открыто пруд пруди в девяностые годы прошлого века. Яша не мог противостоять натиску жены и поставил ей условие: на кухню ни ногой! Сара согласилась, но, быстро остыв, опять вернулась к телевизору.
Мальчик, Арик, как его все называли, был вылитый мама. К тому же он был добрым и скромным парнем и именно поэтому Сара Абрамовна, конечно же, в нём не чаяла души. А вот Лею, как раз таки, безумно любил отец. Лея была красавицей, пока не открывала рот. Когда она начинала говорить, вся красота куда-то моментально испарялась и людям, слушавшим её, становилось страшно неудобно: они совсем не знали, что ей отвечать. Тогда Лея закрывала рот и опять становилась красавицей. Одна мама понимала, как нелегко будет девочке в жизни и ужасно переживала за её дальнейшую судьбу. Лея не то что говорить — она плохо умела читать. К каким врачам только не водила её мама, Лея, окончив восемь классов, никуда не пошла учиться, а стала помогать отцу в его бизнесе.
Когда Яша поставил свой бизнес на надёжную стезю, он взял и умер. Просто так, от нечего делать. Нужно сказать, он всегда был не очень здоровым человеком, а тут бизнес, вечно вызывающий у Яши несварение желудочного тракта.
«Ой, вэй! – причитала на похоронах Сара Абрамовна. – На кого же ты меня, бедную покинул?», – выла она, сидя возле гроба на двух стульях.
«Мама, ша! Я прошу тебя! Я чувствую, что папа тебя покинул ненадолго!» – успокаивал мать Арик.
«Арик, ша!» – вставляла свои три копейки Лея. – Ты мешаешь мне слушать!»
«Можно подумать, ты слушаешь симфонию Чайковского!» – возмущалась
Сара Абрамовна.
«Почему нет, мама? Когда ты выводишь свои трели, то это очень похоже на симфонию!» – отвечала Лея матери.
После похорон Сара Ленивкер стала полноправной хозяйкой этого кабачка. И поскольку она не обладала талантом руководителя, к тому же повар из неё был совсем никудышный, кабачок стал приходить в запустение. Через год после похорон Яши кабачок совсем сник на фоне открывающихся заведений подобного типа. Местные жители так и называли эту забегаловку: «Кабачок “13 цорес”». Для такого названия, как вы понимаете, было несколько причин…
Продолжение следует…
Иллюстрация: Владимир Любаров
