Глава 12.
Жизнь продолжается!
Хорошие новости – это самое лучшее лекарство от всех болезней, созданное человеком (и от коронавируса, в том числе).
Впервые за пять дней, у Розы Марковны проснулся зверский аппетит. Покончив с ароматным супчиком, с любовью, с гренками и зеленью, приготовленным Норой, Роза принялась за скумбрию в кляре, а остановилась, когда в тарелке было девственно чисто. Звонко, и может быть не очень по-светски, но с огромнейшим удовлетворением смачно икнув, ей вспомнились строки из «Узника» Пушкина: «Сижу за решеткой в темнице сырой…», а строки из «Узника» Лермонтова, Роза Марковна произнесла вслух, как раз, когда в палату зашли Сергей Сергеевич и медсестра Аллочка:
«Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня!..»
— Вижу, моя пациентка уже не «острая», чему я крайне рад. – Сергей Сергеевич улыбался Розе Марковне. – Мне кажется, мы можем переводить вас в палату. Алла Леонидовна, одноместная ВИП палата у нас свободна?
— Свободна, Сергей Сергеевич, я попрошу санитаров еще раз там убраться, и можно будет Розу Марковну переводить в нее, до полного выздоровления – старшая медсестра Аллочка, с придыханием слушала каждое слово доктора и, как заметила Роза Марковна, с особой нежностью всматривалась в мягкие черты лица своего начальника.
— Это ваши ВИПы пусть тут вИпендриваются в одноместных палатах повышенной комфортности! А я, девушка таки, не сложная – очень даже простая. – Роза Марковна обрадовалась приближающемуся окончанию своего заточения в инфекционном боксе. – Та вИ шо? Я думала, шо меня уже отсюда токо вИнесут, а если я могу сама сбежать, то непременно – в массы! Я задыхаюсь в одиночестве, без живых людей. Так что, благодарю вас, доктор, но выгоняйте меня в самую, что ни есть густо заселенную, общую палату.
— Воля ваша, Роза Марковна. Мы стараемся, чтобы все наши пациенты оставались удовлетворены и условиями пребывания у нас, и качеством лечения. – Сергей Сергеевич снова улыбнулся обеим женщинам и вышел.
— Аллочка, деточка, я дико извиняюсь, но мне кажется, шо вИ сильно не равнодушны к нашему доктору – Роза Марковна собирала вещи и искоса поглядывала на мечтательно-задумчивое выражение лица медсестрички.
— К сожалению, вы правы. – во взгляде Аллочки читалось полное отсутствие надежды и была она похожа на женщину, у которой уже очень давно притупилось даже разочарование. – Сергей Сергеевич симпатизирует дочери нашей «завкадрами» Розенковой, которая «сживает его со свету», виня во всех своих бедах. Ее муж, бывший главврач нашей больницы был уволен по статье, пока она находилась в отпуске, но Розенкова считает, что если бы не скоропалительное назначение Сергея Сергеевича, то скандал бы, как-то замялся и муж остался и в больнице и не ушел с одной зубной щеткой к медсестре из травматологии. Очень злая и неприятная во всех отношениях особа, смею вам, признаться, впрочем, как и ее дочь, но… Сергей Сергеевич симпатизирует Розенковой-младшей, ничего не поделаешь… — в глазах Аллочки читалось полнейшее разочарование и отчаянная безысходность.
Длинный коридор отделения совсем не был похож на больничный – стены выкрашены в нежно-персиковый цвет, дверные полотна палат – в молочно-белый. Дойдя до середины коридора, Роза Марковна остановилась. В залитом солнцем холле, в углублении, вдоль стен стояли диваны, кресла, висел на стене телевизор и все это утопало в зелени. Ей показалось, что из разноцветных, радостных горшков, к ней, словно пытаясь обнять, тянули свою листву фикусы, пальмы, монстеры, спатифиллумы, герань, алоэ – после инфекционного бокса, больничный холл напоминал тропический лес. Благостное любование кусочком больничного оазиса было прервано грохотом, издаваемым колесами каталки, и взволнованными женскими и мужскими голосами. Поступала новая пациентка, в которой Роза Марковна узнала подругу Анжелу (это было не сложно – склонившись, словно гора, над подругой, Сидор Семенович держал в своих руках, прижимая к груди руку Анжелы и бежал рядом, еле-еле успевая уворачиваться от наезжающих на ноги железных колес каталки).
В первое мгновение, Роза Марковна очень испугалась, но хорошо зная Анжелу, и увидев поближе ее натянуто-трагическое выражение лица и тела, поняла, шо шансы, таки есть, и они огромные.
— Вот ведь, Роза, я уже целых два дня не ощущаю никаких запахов, а тесты врут – все три отрицательные. Навезли китайского «фуфла» и вводят народ в заблуждение. Куда не посмотри – все китайское, только эта гребаная каталка наша, гремит так, что я сейчас еще и слух потеряю. – Анжела, закончив свой спич, артистично отвернула голову к стене и, опустив свободную от Сидора Семеновича руку на глаза, начала всхлипывать.
— Не беспокойся, душа моя! – Сидор Семенович, так и не постигший к своему не очень юному возрасту первые признаки женского коварства, был очень взволнован. – Мы сейчас сделаем необходимые анализы и, если сиюминутной опасности нет, я увезу тебя в Киев.
Что сказать? Роза Марковна очень радовалась за подругу – «новоиспеченную генеральшу», волновалась, вспоминая свое пребывание в инфекционном боксе, о ее состоянии здоровья и сочувствовала Сидору Семеновичу – «во всех смыслах».
Слава Богу, после тщательного обследования, здоровью Анжелы позавидовали бы и космонавты, но в виду отсутствия обоняния, было принято решение оставить ее на некоторое время в больнице, под наблюдением врача. Анжела также отказалась от «ВИПовской» палаты и, спустя полтора часа, держа в руках результаты последних анализов, открывала дверь палаты, в которой Роза Марковна проводила разъяснительную работу среди пятерых соседок, на предмет единственно правильного рецепта приготовления «Свекольника».
— Проходи подруга! Сейчас мы все будем обедать, и я познакомлю тебя с девочками. – Роза Марковна, по-хозяйски сдвигала две тумбочки, застилая их полотенцами и указывая Анжеле на свободную кровать у окна.
Болезни не щадят все слои населения. Среди «девочек» были: библиотекарь, пенсионерка, бухгалтер «Горгаза», председатель участковой избирательной комиссии – Зоя Павловна (страна готовилась проводить выборы в местные советы), и Верочка из санэпидстанции. Все «девочки» выстроились в очередь у холодильника, доставая свои судочки и баночки с домашней едой и, выкладывая все на импровизированный стол из двух тумбочек. Когда бухгалтер «Горгаза» стала щедро намазывать на краюшки черного хлеба перемолотое сало с чесноком, Анжела заулыбалась.
— Девочки, милые, я чувствую этот божественный аромат! – Анжела откусила тоненький кусочек хлеба, со вдвое превышающим слоем пикантной намазки. – Я буду жить! Эх, сейчас бы еще по «пятьдесят», по такому случаю!
«Горгаз» сказала, что у нее еще две капельницы с антибиотиком и ей много нельзя, при этом достала из тумбочки штоф из-под коньяка, с переклеенной этикеткой: «Капли внутрь от коронавируса». Верочка из санэпидстанции, отхлебнув из чашки сказала: «Лаборатория дает добро! Всем можно!».
— В этом божественном напитке ярко выражен букет из облепихи, малины и клюквы, лимона и имбиря, а это лучшее средство от всех болезней. – попивая маленькими глоточками и закатывая от удовольствия глаза, произнесла председатель избирательной комиссии и попросила еще.
— Да самогон это, обыкновенный! Николай мой гонит из прошлогоднего варенья. – отрезала «Горгаз», но стала принюхиваться, выискивая вышеперечисленный Зоей Павловной букет.
В палату, постучав, зашла медсестра Аллочка и расхохоталась от увиденной картины. По-доброму пожурив нарушительниц больничного режима, она тоже не отказалась от чудодейственных капель. И, надо же было такому случиться, как раз, когда Аллочка «опрокидывала» чашечку настойки, дверь палаты открылась и в палату заглянуло неприятное лицо, принадлежавшее завкадрами Розенковой – она повсюду разыскивала Сергея Сергеевича. Огромный нос на большом лице зашевелился, улавливая ароматы намазки из сала с чесноком, смешанные с самогонкой и другими домашними снадобьями. Розенкова не заходила в палату по двум причинам: она была такой толстой, что казалось, ей будет мало одного стула и, чтобы протиснуться даже в такую широкую дверь, нужно делать это боком, а вторая причина – полнейшее отсутствие коммуникации, причем, со всем населением планеты Земля.
— Я знала, что этим все закончится! – пропищала Розенкова, невообразимым фальцетом для своего громоздко-топорного телосложения. – Не мудрено, что с таким руководителем больница, которую создавал и поднимал мой супруг, превращается в «пивную», а там, глядишь, и до борделя не далеко. Не позволю! А вы, Алла Леонидовна были бы незамедлительно уволены, если б не нехватка кадров в связи с пандемией, а так, отделаетесь только отсутствием премий и надбавок за два месяца.
— Я, таки начинаю думать за ваши умственные способности очень неприятные для вас слова! Зачем вам мозг, если вИ им не пользуетесь? – Роза Марковна поднималась из-за импровизированного стола. – У нас, среди здесь, не отделение детской больницы, и Сергей Сергеевич с Аллочкой не обязаны следить за нашим моральным обликом, как за здоровьем. Щас, я сделаю вид, шо вас не было, а вИ закончите свой вероломный визит с той стороны двери. – Роза Марковна надвигалась на Розенкову, указывая ей на выход.
— Ну вот, сейчас пойдет строчить очередную кляузу в облздрав. – садясь на кровать запричитала Аллочка. – Все из-за меня! Опять у Сергея Сергеевича будут неприятности, а меня она скоро в могилу сведет!
— Не сведет она тебя в могилу Аллочка! Ты еще объешься на ее похоронах так, шо потом будешь четыре дня сидеть на диете. – Роза Марковна присела на кровать рядом с Аллочкой. – Тю-ты, гадство, опять эти крайние обстоятельства вынуждают быть злой, а я ведь обещала Ивану Степановичу больше не материться и извергать токо богемную, интеллигентную терминологию по произведениям классиков. Е-К-Л-М-Н! Станешь здесь, с такими паразитами, культурной единицей, блин. – вздохнула Роза Марковна.
Ближе к концу дня в больницу приехали Иван Степанович и Сидор Семенович с «перекусом» для своих женщин, необходимым набором туалетных принадлежностей и сменным бельем. Роза Марковна усаживалась на кровать, опираясь на свою любимую подушку, также доставленную из дома заботливым мужем, а Анжела тщательно мыла руки с недавно приобретенным фирменным фито-мылом (то ли «гарлейн», то ли шо-то другое…). Не успев открыть страницу своего кулинарного блога, чтобы сообщить подписчикам, шо: «…дело, таки труба – у нее коронавирус и новых видеоуроков пока не будет…», ей срочно пришлось отложить ноутбук в сторону.
— Караул, опять! У меня обоняние пропало! – Анжела испуганно принюхивалась к своим рукам, она достала из сумки флакончик духов и сняв крышечку, широко раздувая ноздри стала энергично вдыхать – грудь поднималась и опускалась, глаза расширялись уже на половину лица, но… обоняния не было…
На громкие возгласы Анжелы, в палату забежал проходивший мимо Сергей Сергеевич, за ним, буквально через минуту, тенью сопровождающая его Аллочка. Внимательно, а шо самое поразительное, спокойно выслушав не очень членораздельные и, в основном, матерные фразеологизмы Анжелы, Сергей Сергеевич облегченно вздохнул и заулыбался.
— Дорогая Анжела Викторовна, поводов для беспокойства нет. Завтра мы проведем еще кое-какие обследования, но в целом, картина мне ясна. Ваша кратковременная аносмия – банальная аллергическая реакция, которая наблюдается при случайном вдыхании едких паров, например, химических паров этого, наверное, не дешевого средства для мытья рук. – Сергей Сергеевич взял фито-мыло и откручивая дозатор, сильно поморщив нос добавил, — Да уж! Ароматец я вам скажу – вся таблица Менделеева в одном флаконе. Ну, ничего. Причинно-следственная связь, в целом, просматривается, а это главное. Все будет хорошо!
— Ну, Райка, зараза! Это ж надо таким суррогатом торговать! А цены какие на эту «китайскую францию» ставить? Прикрою, к чертовой матери, ее лавочку. То полотенца у меня «поразваливались» от ее деликатного ополаскивателя, теперь я сама чуть не развалилась. От, скотобаза! – Анжела ругалась и уже раз шесть прокурсировав от двери до окна и наоборот, уселась на свою кровать. – Ладно, черт с ней! Завтра позвоню ей и скажу, чтобы «сворачивала свой полигон радиоактивных китайских отходов» под красивой вывеской «Товары для дома». Уж я об этом позабочусь, заручившись поддержкой всех городских служб.
— Анжела, никогда не откладывай на завтра тех, кого можно послать уже сегодня! Пойдем, пройдемся, у меня есть до тебя пара слов. – Роза Марковна достала из-под подушки свой любимый маленький блокнот и быстрым шагом направилась к двери. Анжела, послушно, пошла вслед за подругой.
— Таки клади в уши мои слова, Анжелочка, я ж два раза не повторяю. Вот уже пару месяцев я изучаю рынок на предмет продаж качественной бытовой химии в нашем курортном регионе – это, я должна сказать Эльдорадо, только, на минуточку, лучше, потому как твой брат, мэр этого города, не допустит, чтобы мы стали бедными конкистадорами. Я уже знаю все за организацию интернет-магазина, как дважды два, токо нужно складское помещение и, хорошо бы свой транспорт, но это уже на перспективу. Вот здесь, в моем блокноте все расписано и посчитано. Хочу предложить тебе этот очаровательный гешефт и равноценное партнерство. – Роза Марковна победоносно сотрясала своим блокнотом перед лицом Анжелы.
— Роза, подруга! Та ты же знаешь какая я легкая на подъем! Но у меня встречное предложение, по ходу, и вопрос. Ты же знаешь, что скоро выборы и у политтехнологов брата есть некоторые опасения, что он не переизберется. Он не женат и поползли уже самые разные слухи. Ты понимаешь, о чем я? Эти неблагодарные заговорили о его «нетрадиционности», в некотором смысле. Я ведь знаю, что у него просто не хватает времени, чтобы создать свою ячейку, а у тебя, как раз талант устраивать дела сердечные. Понимаешь? Будут у нас и склады и служба доставки, и реклама по всему городу и половине области, если брата снова переизберут. Поможешь подруга?
Роза Марковна медленно кивнула, но в глазах ее вспыхнула «реактивная» заинтригованность.
— И еще, Роза, вопрос. Ты говорила о интернет-магазине по продаже бытовой химии, а называешь «Эльдорадо»… Они же торгуют бытовой техникой! И кто такие эти конкистадоры? – непонимание Анжелы волной пробежало по ее лицу – морщинки с удивленно-сморщенного носа поднялись ко лбу и спрятались под волосами.
— Ой-вэй! Темная ты женщина, Анжела! Не знать кто такие конкистадоры?.. Википедию читай! На счет дел сердечных и мэра… А он не так, чтобы Тот? Я извиняюсь, конечно… — Розе Марковне хотелось еще раз убедиться, шо таки не все, кто идет в политику, чуть-чуть… не те…
— Роза Марковна, будь уверена! – Анжела начинала злиться.
— Ну так это ж другой фасон – как с рюшами, токо без! У меня уже и шикарная партия для него на примете – наша старшая медсестра Аллочка. А шо? Некоторыми местами – она очень даже «Да»!..
Продолжение следует…
