Однажды на террасе, откуда можно рассмотреть волнорез, я почувствовала, что морской бриз стал ласковее, и смело распахнула ядовито-красный халат.
Но ветер оказался таким же бессовестным, как все мои бывшие мужчины. Только открылась, он тут же схватился холодными руками за грудь, потрёпанную поисками единственного.
В предпоследний день февраля календарно-непослушная весна принесла майскую грозу и желание улететь в неизведанные страны, чтобы послушать мартовских котов иностранного происхождения.
Последние три года, не дожидаясь весны, бледно-лиловым подснежником расцветала надежда встретиться с ним – единственным и неповторимым. А сердце как почка, мечтало лопнуть от переизбытка чувств.
Когда-то давно я уговорила себя, что всё лучшее самцеобразное население Одессы уже разобрано до того, как я захотела снова выйти замуж. Вдохновенно собирая чемодан, я напевала:
Если б не было тебя, зачем бы я тогда жила
и кружила одна под дождём словно пёрышко крыла.
Если б не было тебя, я б придумала любовь.
Я рисую тебя вновь и вновь и помыслы мои чисты, хоть знаю: нет, не ты.
А потом меня начали развлекать мои сбивчивые мысли вслух:
– Вот например… вхожу в гостиницу, спотыкаюсь и падаю. Мне помогает подняться брутальный мужик… Нет, банально. Лучше так. Я тону… Я задыхаюсь… Меня не спасти. И тут он, такой весь мокрый и красивый… Это лучше. Но как я утону, если у меня от природы «спасательный круг» чуть ниже талии, поэтому плаваю сверху как то, о чём вы все подумали.
Наконец впихнула в чемодан невпихуемое, водитель рванул с места в аэропорт и тут же застрял в пробке возле Одесской киностудии.
С тех времён, как фотограф Мирон Осипович Гроссман на дачном участке своего брата создал частное киноателье «Мирограф» в Одессе произошло много интересного. Ну не могли же наши предки предусмотреть, что довольно скоро колёса машин, особенно грузовых, из вредности будут выдавливать брусчатку из надёжных гнёзд.
Пока некоторые завистливо поглядывали на пустое полотно трамвайных рельсов, я скомандовала их освоить. А чтобы оправдаться, принялась громко уговаривать гаишников (не приведи, господи) и себя:
– Это трамвай. Это вам кажется, что Лексус, это, таки трамвай…
И нам удалось обогнать всех, не встретив ни одного жезловладельца.
Мы свернули на Большую Арнаутскую. Наглые маршрутки и глупые пешеходы начали раздражать не по-детски. Но совсем по-взрослому водитель занервничал, когда я сказала, что нам нужно заглянуть в один магазин. Понимаете, я не надушилась.
С точки зрения спешки, это, конечно, безрассудство. Но вы даже не представляете, как для женщины важен ритуал: брызнуть на себя духами.
Если возникает желание возразить мне и вы женщина – значит, вы замужем и погрязли в уборке, готовке и воспитании МУЖА.
А я уже в четвёртый раз одинока. Вот представьте, я встречаю убийственного самца. Я искала его всю жизнь. Он вдыхает мой аромат. И что же он чувствует вместо божественного парфюма? Правильно, запах спешки. Всё! Занавес!
Водитель резко тормозит у тротуара. Я вытаскиваю из машины своё громоздкое, с моей точки зрения, тело и забегаю в магазин с криком:
– Девицы-красавицы, какой запах мне сегодня подойдёт?
Духоприказчицы смотрят на меня с надеждой продать полмагазина подходящих запахов. Но тут же, как наглая волна на волнорезе, их накрывает разочарование, хотя я, мило улыбаясь, стараюсь произнести как можно мягче:
– Я не хочу покупать, мне надо просто подушиться. Guerlain? Давайте. Выливаю на себя полпузырька. Простите, но халява, как-никак!
– Фу, ну вы и надушились, – водитель кривит нос и снова рвёт с места.
И вот я в самолёте. Кстати, открою вам небольшую тайну: бизнес-класс авиарейсов, вылетающих из Одессы, отличается от эконома только удобным креслом для пышной попы и возможностью попросить выпить до взлёта. Если попа у вас ещё не оценила все съеденные калории, он не стоит своих денег, ведь выпивку можно купить в дьюти фри. Но понт для одесситки, когда она ищет суженого-ряженого, – это важная часть плана.
Уложив ручную кладь на полку и оглядевшись, я поняла, что в бизнес-классе я не единственная дура. Ещё один дурак сидел передо мной. Внезапно он обернулся:
– Вы что, вылили на себя целый флакон? Запах, конечно, интересный, я бы сказал, дерзкий. Но зачем так много?
Мне захотелось нахамить:
– А вы не нюхайте. А если не нравится… идите… в эконом!
Мужчина встал, аккуратно сложил газету, одёрнул свитер, медленно вышел в проход и… сел рядом со мной.
– Я просто подумал, что женщине, которая может себе позволить такой дерзкий запах должны обязательно нравиться дерзкие мужчины.
– На что вы намекаете? – я густо покраснела сквозь тональный крем.
– Ну что вы! Я не могу позволить себе намёки. Просто хочу спросить: нравится ли вам целоваться в самолете?
«Да как вы?! Да за кого вы меня принимаете?!» – я собиралась с мыслями, чтобы все эти слова бросить наглецу в лицо.
Даже представила, как морская волна швырнула пену на берег,
как ветка, оттянутая для шутки, больно хлестнула по щеке.
Я даже почти услышала звон пощёчины.
Но тут прозвучал мой томный голос:
– Мне нравятся дерзкие мужчины.
Он улыбнулся, ах, как он улыбнулся! И я вдруг тоже улыбнулась и поняла, что это навсегда.
Короче, мы целовались весь полет.
Да что полет! Уже год каждое утро этот дерзкий мужчина будит меня поцелуями.
Так и хочется сказать, и я говорю вам всем:
– Летайте весенними самолетами и верьте, что все чудеса случаются именно тогда, когда вы этого хотите!
