– Всё, я подцепил коровавирус, – с ужасом осознал я, прислушиваясь к цоканью копыт за моей спиной. Не решаясь оглянуться, я размышлял, какая же мне досталась корова. – Уж явно не маленькая, и почему-то я был уверен, что она классического коровьего окраса – бежевая с теплыми коричневыми пятнами. На пятой минуте моих размышлений квартал закончился автобусной остановкой. Я было сунулся в подъехавший транспорт, но испуганная женщина-кондуктор замахала на меня руками:
– С коровой нельзя, молодой человек! Никаких коров в автобусе! – прокричала она и тыкнула рукой в табличку, на которой грустная недокормленная корова была перечеркнута жирными, в четверть ее тела, скрещенными линиями.
– Что ж, придется идти пешком, – вздохнул я и, наконец, обернулся. О Господи, она была не просто немаленькая, а прямо-таки огромная, и, по-моему, беременная. Но окрас действительно классический коровий, очень миленький. Она посмотрела на меня преданным взглядом и потихоньку принялась жевать мой капюшон.
– Так, выплюнь, поешь что-нибудь по дороге! – приказал я, выдирая куртку из ее пасти. Она тут же принялась облизывать лавочку. – Не лижи лавочку, – вскрикнул я, пытаясь отодвинуть ее огромную голову. Она была влажная, будто недавно валялась в какой-то луже. – Перестань! Меня же оштрафуют! – шипел я сквозь зубы, наблюдая за неумолимо приближающейся женщиной с увесистой торбой. Заметив нас, она остановилась. – Так, я ухожу, – процедил я и торопливым шагом пошел вдоль проспекта. Впрочем – как же я раньше не додумался – корова бросила лавочку и последовала за мной. Ну конечно!
Несмотря на свои огромные размеры, корова без проблем успевала мычать мне прямо в спину и параллельно объедать газоны. Когда она глотнула внушительную часть розового куста, пара пенсионерок погналась за нами, угрожая вызвать полицию. Честно говоря, я очень испугался и бросился бежать. Я бежал действительно быстро, но, оглянувшись, увидел прямо за мной раздувшиеся от напряжения ноздри и, мне показалось, даже пену, как это бывает у коней на скачках. Зрелище было шокирующее, и тому подтверждением послужил оглушительный визг маленькой девочки, которая, держа за руку свою маму, просто стояла и орала, глядя на наше с коровой приближение. Я, впрочем, не сбавляя темпа, побежал дальше, и не притормаживал до самого моего дома. Добрался я без приключений, не считая того маленького факта, что, поднимаясь по лестнице узкого подъезда, моя попутчица не вписалась в поворот и проделала рогами вмятины в стене. Так что я влетел-таки на небольшой ремонт.
За следующий месяц, который я провел в изоляции вместе со своей новой лучшей подругой, я не только практически тронулся умом, но еще и приветствовал появление на свет трех прекрасных телят. Телята действительно были милые, но гадили повсюду, причем не только на горизонтальных поверхностях, но еще и на стенах. Не знаю, как им это удавалось. Зато молока у меня было много, так что питался я прекрасно. На тридцать первый день моей изоляции правительство решило, что коровы останутся с нами надолго, и нужно потихоньку выходить из домов и выгуливать их. Мой начальник также был за выгул, о чем он мне предельно ясно сообщил по телефону, заметив, что если я пропущу еще один рабочий день, меня уволят. Так что я оделся и, на этот раз медленно и осторожно, чтоб не протаранить еще какую-нибудь стену, вышел из дома.
Мир в мое отсутствие существенно изменился: по улицам ходили толпы, состоящие в основном из коров, пытающихся урвать последние травинки с обглоданных газонов, а в автобусах вместо перечеркнутой худой коровы красовались две довольно упитанные. Люди с коровами стояли в длиннющих очередях, чтоб перевезти себя и питомиц на работу. Мне с моим выводком автобус не светил, и я понуро побрел пешком, обреченный на опоздание. По моем нескором прибытии в офис также обнаружилось, что коровы не влазят в лифт и вообще могут разбить стеклянные перегородки, так что мое рабочее место было перемещено на сквозняк коридора. Целыми днями я сидел со своими коровами, уткнувшись в монитор компьютера, ожидая единственной радости – мальчика-курьера с моим обедом, осторожно переступающего телят в скафандре космонавта и очень вежливо желающего мне приятного аппетита через рацию. Впрочем, в один прекрасный понедельник он пришел без скафандра и с парочкой собственных коров. Они были благородного темно-бурого окраса и, мне кажется, отлично подружились с моей красавицей.
В общем, жизнь с коровами стала вполне привычной, но только до того момента, пока их количество не увеличилось до критической отметки. В один прекрасный вечер я вернулся домой с пятнадцатью коровами, и они в буквальном смысле заняли все пространство моей квартиры. Я понял, что лимит коров исчерпан, и что придется перестать выходить из дома, чтоб не словить случайно еще одну. Так в моей жизни начался новый этап: я просыпался утром, видел морды трех коров, жующих траву с моей постели, в то время как их попы подпирали противоположную стену крохотной спальни, из которой специальная государственная служба уже вынесла письменный столик и комод, но, и на том спасибо, регулярно подвозила коровий корм, который хранился главным образом на моем балконе. После того, как я, изловчившись под коровьими головами и поборовшись с дверью, просачивался в коридор, мне навстречу поднималось нарастающее мычание и теплые бока обнимали меня так крепко, что я чувствовал себя счастливым. Со временем я привык к молочно-травяной диете, и с сожалением огляделся на свою прошлую жизнь, в которой я завтракал гамбургерами и ездил в автобусах. Каким странным это кажется теперь, когда мои дни стали гладкими и громкими, как коровье мычание.
