— Отдай мне мою добычу! – зарычал глухо Шер Хан.
— Добычу? Да забирай, — бросил Акела.
Шер Хан подавился рыком и уставился на седого волка. Стая тоже смотрела с недоумением.
— Забирай, говорю, — пробурчал Акела. – Надоели вы мне, трындец как.
Маугли вскинул голову и подошел к Шер Хану. Тигр задумчиво глянул на него, прищурил глаза. Они бесшумно ушли в густые кусты джунглей.
Через час к Акеле подошел молодой волк. Вожак лежал на камне, глядя на яркие звезды.
— Что это было? – спросил молодой волк, укладываясь рядом на каменный выступ.
— Да бесит чо-то все, — ответил Акела угрюмо. – Вот живу я, как собака дикая, стаю вожу. А зачем это все? Кому это надо? Что после меня останется?
— Отец, — сказал волк. – Ты опять разговаривал всю ночь с Маугли.
Это не был вопрос.
— Да, — вздохнул Акела и положил голову на передние лапы. – Он опять заставил меня задуматься о предназначении и смысле жизни. Эти его разговоры…
— Но теперь он у Шер Хана, — заметил молодой волк. – Вряд ли ему удастся еще поговорить.
— Ой, сомневаюсь, — ехидно ответил Акела. – Сильно сомневаюсь, что кое-какому тигру сегодня удастся спокойно поужинать.
— Нуу, не знаю, — начал было сын, но резко замолчал и напрягся всем телом.
— Добрый вечер, Шер Хан, — Акела не повернул головы, голос его не изменился. – Не спится?
Огромный тигр мягко подошел к волкам и аккуратно сел на задние лапы.
— У тебя тоже так было? – спросил он, глядя перед собой. – Ты знал?
Акела дернул ухом:
— Когда я говорил, что пора идти на охоту, он спрашивал: «А как это повлияет на твою жизнь?». Я говорил, что стае нужно новое убежище, он допытывался: «Что ты чувствуешь внутри, когда произносишь это?». Я постоянно теперь думаю о своих чувствах и эмоциях. Так он это называет. Недавно я поймал антилопу, посадил ее перед собой, заглянул в глаза и спросил, хочет ли она и дальше так жить. Она хотела, кстати. Ей это не помогло, но аппетит я себе испортил.
Шер Хан слушал, его усы легко дрожали.
— Меня он спросил, зачем я трачу свою жизнь на убийства. — он почти шептал. — Спросил, какая боль преследует меня, отравляет всю мою жизнь, мешает радоваться тому, что имею. Я вспомнил родителей, которые меня потеряли, и…
Тигр умолк.
— Где он? – спросил Акела. Голос его звучал мягко, с заметным сочувствием.
— Спит на дереве, вместе с Багирой. Кажется, это единственный зверь, который может ответить на все его вопросы и не тронуться умом.
Акела кивнул. Посмотрел на луну, махнул хвостом.
— Я не знаю, откуда это в нем, — сказал он.- Возможно, все люди болеют этой болезнью, чувствами и эмоциями.
Он помолчал. И добавил:
— Мы должны отправить его к людям. Это может быть заразно.
— Впервые я соглашусь с тобой, — Шер Хан едва заметно поморщился. — В конце концов, на нашей стороне закон джунглей. Каждый сам за себя – и не лезь мне в душу.
Волк и тигр переглянулись. В этот момент они были удивительно похожи.
Маугли сладко сопел на широкой ветке. Ему снилось что-то приятное, он улыбался и иногда бормотал: «Никакого внутреннего конфликта… просто спроси себя…»
