Не помню точно, сколько мне было — то ли пять, то ли шесть. Приближался Новый год, и бабушка начала интересоваться, что же я пожелаю получить от Деда Мороза.
А желал я куклу. Большую, чтобы могла ходить, говорить «мама», открывать и закрывать глаза… Бабушку такое изволение внука абсолютно не удивило. Наоборот, соседям было громогласно рассказано, что вот, пока другое подрастающее поколение мужского пола мечтает об автоматах, танках и солдатиках, ее чадо возжелало мирную игрушку…
На имя Деда Мороза была написана открытка и мною лично брошена в синий почтовый ящик. Лично, потому что уже тогда у меня начали появляться сомнения, касающиеся бородатого дедушки в голубой шубе.
Сначала Стасик, живший через дом, рассказал, что на прошлый Новый год Дед Мороз принес ему железную дорогу с поездом и вагонами, но завернут подарок был в синюю бумагу с белыми елками, и точно такую коробку в такой же бумаге он увидел спрятанной на антресолях за несколько дней до праздника. Может, Дед Мороз ее специально там спрятал заранее, чтобы не таскать столько подарков сразу, предположил я. Стасик задумался.
Люда, жившая напротив, и присутствовавшая при разговоре, авторитетно (она была старше на полтора года) заявила, что никакого Деда Мороза и Снегурочки не существует. У неё в школе на утренник пришел Дед Мороз, и она узнал под нарядом учителя физкультуры.
В общем, мои сомнения усиливались. Действительно ли это сам Дед Мороз приносит подарки и кладет рядом с моей кроватью ночью или это все-таки бабушка? Или мама и папа прилетают экстренным рейсом из Москвы, тихо входят в квартиру, оставляют подарки у моей кровати, а потом снова улетают? Последняя версия мне казалась наименее правдоподобной – я знал, что из Москвы только три рейса в день…
Еще ничего не ведая о Штирлице, Шерлоке Холмсе и отце Брауне, но нутром понимая, что следствие должно вестись, я совершенно незаметно, не привлекая внимания и подозрений, стал наблюдать за бабушкой. С утра я проводил время с ней, не отходя, внимательно смотрел, как она подбрасывает уголь и дрова в печку, что занимала полкухни, и на которой часто продолжала готовить обед и ужин, хотя и газ, и паровое отопление у нас уже были. Ходил с ней за покупками. Воспылал любовью к гулянью в сквере. Смотрел телевизор вечером (наверно, именно тогда на века в памяти выгравировались образы Вероники Маврикиевны и Авдотьи Никитичны, «Кабачок 13 стульев»). Ни в один момент бабушка никуда одна не отлучалась. Я просто всегда был с ней. Даже когда приходили соседи, я внимательно прислушивался из-за стены к разговорам. О подарке речь не заходила.
Посмотрим, говорил я себе…
Наступило 31 декабря. Весь день я провел рядом с бабушкой. Были приготовлены пирожки с мясом и яйцом (лучше и вкуснее не было и не будет уже никогда), коржи для «Наполеона» намазаны кремом. Вскрыта консервная баночка с гусиным паштетом (помню эти плоские маленькие жестянки с гусем на крышке, кажется, чешские).
Большая елка в левом углу комнаты, рядом с черным пианино, перемигивалась огнями. Стеклянные игрушки свисали с лап гроздьями. Даже несколько разбитых при украшении елки шаров и звезд на результат никак не повлияли. Над окном были развешены гирлянды. С чешской люстры над столом свисала звезда.
После ужина бабушка включила «Голубой огонек». Я, уже в пижаме, смотрел и слушал мелькавших на черно-белом «Электроне» артистов.
А подарка все не было.
И мне все становилось кристально ясным. Люда права: Деда Мороза нет. Это всегда была бабушка. Это она приносила подарки. А вот теперь не смогла – я не дал ей возможности сходить в универмаг «Солнечный» и купить мне подарок. Я сам виноват — я же был все время с ней.
С одной стороны, я был горд, что вывел бабушку на чистую воду. С другой… Я как же мой подарок?! У всех будет, кроме меня… Мне стало очень обидно, и я был уже готов зареветь, прямо под выступление Муслима Магомаев, когда в дверь позвонили.
Бабушка встала, удивленная. Я тоже вскочил.
— Ты останешься здесь, — строго сказала она, — ты уже в пижаме, а в коридоре тебя сквозняком продует.
Она вышла, а я остался стоять на кровати. И внимательно прислушивался.
Поворот ключа. Удивленный возглас бабушки: Вы! Так поздно!
Могучий, тяжелый, но ласковый голос в ответ:
— Да, столько детей, столько подарков! Просто не успеваю все разнести. Хорошо, что Снегурочка мне помогает. Здесь живет Кирюша? Он хорошо себя ведет?
Да, отвечала бабушка, не любит зубным порошком зубы чистить и, иногда, бегает по двору без шарфа и варежек, но в общем, очень хороший мальчик.
— Тогда, — снова загремел голос, — вот ему подарок. И пусть каждый день чистит зубы и тепло одевается! А я дальше пойду — меня другие дети ждут.
Дверь закрылась. Ключ повернулся.
Бабушка вошла в комнату. Она радостно улыбалась. В руках у нее была коробка.
Я схватил ее. Коробка была холодная. По-настоящему морозная. Я разорвал подарочную бумагу и сорвал крышку.
Моя кукла. В бежевом платье с рюшечками. У нее двигались руки и ноги. И открывались, и закрывались карие глаза. Вот только «мама» она не говорила.
— Может, простыла в дороге и охрипла, — сказала бабушка, — согрей ее.
Бабушка приглушала звук телевизора, я лег и накрылся одеялом. Наташа была со мной. Я сразу понял, что ее так зовут. Как мою маму.
Пел Эдуард Хиль. Я медленно засыпал, обнимая Наташу. Она уже спала – ее глаза были закрыты и черные ресницы почти касались щек.
Засыпая, я понял, что ошибался. Бабушка здесь не при чем. Конечно, Дед Мороз существует. И он пришел. Просто у него столько детей и подарков. Как я только мог сомневаться? А Люда просто дура.
Я был счастлив.
