Калифорнийская золотая лихорадка —
неорганизованная массовая добыча золота
в Калифорнии в 1848—1855 годах. Началась
золотая лихорадка 24 января 1848 года,
когда Джеймс Маршалл (англ. James Marshall)
обнаружил золото вблизи лесопилки Саттера (Sutter‘s sawmill),
которой владел калифорнийский предприниматель
Джон Саттер, на реке Американ-Ривер.
Википедия
Ранним утром тринадцатого июля года тысяча восемьсот пятьдесят третьего через южные ворота во двор форта, принадлежавшего Джону Саттеру въехала пролетка, запряженная парой вороных метисов. Возница, крепкий коротыш в кепке, осадил лошадей и, приведя в движение пышную щетку усов, сообщил пассажиру:
— Прибыли, мистер! С вас двадцать пять долларов.
Пассажир, бритый молодой человек двадцати трех лет, одетый в дорожный твидовый костюм, соскочил на брусчатку, коей было выложено внутреннее пространство двора, сдвинул на макушку кепи и нерешительно огляделся.
В разгар золотой лихорадки все хозяйственные постройки форта были приспособлены под торговые лабазы, магазины и склады. По двору сновали продавцы и покупатели, банковские служащие и коммерсанты. Здесь торговали строительным инструментом и продовольствием, одеждой и лошадьми, оружием и упряжью; здесь продавали сведения о тайных месторождениях и скупали добытое золото. Сотни людей каждый день прибывали в Сакраменто и устремлялись в Форт Саттера, дабы приобрести экипировку старателя, разузнать последние новости, а если получится, выведать секретные места золотого промысла.
Пассажир перевел рассеянный взгляд на возницу и ответил:
— Подожди здесь.
— Как скажете, мистер, — легко согласился возница. — Время ваше.
Пассажир же, прихватив дорожный сак, скоро зашагал к входу в главное здание форта. Переступив через порог, он оказался в холле, где увидел старого негра в расшитой ливрее и синих бриджах, мирно дремавшего на стуле.
— Добрый день! – нарочито громко произнес пассажир и стянул с головы кепи, обнаружив короткие рыжие волосы.
Негр открыл глаза, мутно посмотрел на посетителя.
— На месте ли мистер Саттер? – спросил гость, глядя на негра с пренебрежением делового человека, имеющего собеседником праздного бездельника.
Негр со скрипом поднялся, пожевал губами и просипел:
— Как прикажете доложить, мистер?
— Адвокат Бенедикт Кросби из Вашингтона, адвокатская контора «Вашингтон Лоерс».
Негр значительно покивал головой.
— Мастер Джон ждет вас, мистер Кросби, — проговорил он. —можете пройти к мастеру.
— Благодарю, — учтиво ответил адвокат, затем достал из внутреннего кармана бумажник, вынул из него несколько купюр, пересчитал, протянул негру и добавил. — Прошу вас, отпустите моего возницу и передайте ему плату за проезд.
Пройдя через обширный холл, а затем небольшую приемную, он очутился в просторном кабинете владельца форта.
Всю обстановку кабинета составляли несколько грубых стульев, кресло и письменный стол, заваленный книгами. Несколько отдельных листков были придавлены пресс-папье, сделанным из золотого самородка, весившего не менее двух фунтов. Сквозь стеклянные дверцы шкафа адвокат разглядел толстые фолианты по юриспруденции, растениеводству, химии и горному делу. Кроме книг на полках стояли колбы, мензурки и бутылочки с химическими реактивами. Массивный бар красного дерева, украшенный инкрустациями и тонкой резьбой, был распахнут настежь. Он был забит бутылками самых причудливых форм и расцветок.
Единственным украшением этого довольно аскетического помещения был портрет, написанный маслом и обрамленный в богатую позолоченную раму. На холсте был изображен мужчина лет сорока. Умные серые глаза, могучий лоб, длинный прямой нос с небольшой горбинкой и некоторая надменность в облике намекали на аристократическое европейское происхождение, а викторианские усы и бородка придавали ему сходство с легендарными мушкетерами Александра Дюма. Короткие курчавые волосы обрамляли темя и переходили в ухоженные темно-каштановые бачки. Четко очерченные линии скул и слегка выдающегося подбородка, при полном отсутствии излишков жира и отвисшей кожи, свидетельствовали об отменном здоровье персонажа. Портрет не оставлял ни малейших сомнений в том, что его герой силен, энергичен и решителен.
Скрипнула дверь. В кабинет вошел пожилой джентльмен и, не глядя на адвоката, проследовал к бару. Несомненно, взору мистера Кросби предстал герой с портрета, однако от былой его молодцеватости не осталось следа.
Руки джентльмена подрагивали и отливали нездоровой желтизной, свидетельствующей о многочисленных болезнях внутренних органов. Лицом он более всего напоминал старого бульдога с отвисшими брылями и оттянутыми нижними веками, обнажившими кровеносные сосуды под мутными белками глаз. Сальные белые волосы были аккуратно зачесаны назад, но не спасали общего вида, а напротив, оттеняли его печальное положение. Он был грузен, сутул и едва приподнимал ноги при ходьбе. В глазах поблескивала влага, которую он время от времени промокал грязноватым батистовым платком.
Не произнеся ни слова, вошедший вынул два стакана и бутыль односолодового виски, водрузил предметы на стол, тяжело опустил седалище в глубокое кресло и выдохнул.
— Разрешите представиться, мистер Саттер! — адвокат сделал шаг навстречу. — Бенедикт Кросби, младший юрист адвокатской конторы «Вашингтон Лоерс». Направлен к вам, чтобы…
Джентльмен прервал его движением руки и указал на бутыль. Мистер Кросби подошел ближе, вынул пробку и разлил напиток. Саттер принял стакан дрожащей рукой, посмотрел на просвет и хрипло выдавил, словно говоря с самим собой:
— Льда нет.
Он замолчал. Кросби хотел было продолжить свою речь, но хозяин не дал ему такой возможности.
— Ни черта нет, — прохрипел он и промокнул глаза платком. — Какого дьявола вы явились тринадцатого числа, адвокат?
Этот вопрос застал врасплох мистера Кросби.
— Я прибыл, как только смог, сэр… — промямлил он в ответ.
— Скверный знак, — пробормотал джентльмен. – Скверный.
Саттер уныло отмахнул рукой, словно хотел прогнать муху. После очередной тягостной паузы, во время которой адвокат переминался с ноги на ногу и озирался по сторонам, хозяин дома снова ожил.
— Видите этого молодца? – кивнул он в сторону портрета.
— Прекрасная работа, сэр! – почтительно отозвался Кросби.
— Это Император Калифорнии Иоганн Аугустес Шуттер. Когда-то этот сорвиголова во главе дюжины головорезов разоружил две сотни мивоков! — Саттер залпом проглотил виски и жестом приказал адвокату добавить. — Он стал легендой уже при жизни. Он создал экономику Калифорнии, привлек к созидательному труду целые индейские племена, его сельскохозяйственная империя простиралась от Сан-Диего до предгорий Сьерра-Невады, на его фабриках выделывали шкуры, шили одеяла и плавили сальные свечи. Его торговые компании скупали пушнину у промысловиков, и продовольствие у фермеров. Стервец отобрал Форт Росс у капитана Ротчева…
Адвокат, напустив на физиономию самое скорбное выражение, молча, внимал отрепетированной речи Императора.
— Теперь он банкрот, мистер Кросби…
Саттер приложился к стакану и торжественно провозгласил:
— Я банкрот! Все, что было создано за пятнадцать лет, сожрала золотая лихорадка. Проклятое золото лишило меня всего: состояния, бизнеса, семьи. Мой сын погиб, жена умерла, дочь спятила, слуги разбежались. Этот форт – единственное, что осталось от моей империи. Остальное разворовали, растащили, пустили по ветру…
— Простите, мистер Саттер, — вклинился адвокат в унылый монолог хозяина. — Я не могу уловить… Вы писали, что хотите поручить нашей фирме юридическое сопровождение ваших дел. Но если бизнеса больше нет…
Саттер прервал его взмахом руки.
— Да, да, мистер Как-вас-там, — заговорил он снова с раздражением. – Бизнеса нет. Остался форт, но с ним я справлюсь без вашего участия. И сядьте наконец, не торчите перед глазами, как трухлявый дуб!
Мистер Кросби аккуратно присел на краешек стула.
— Да, золотая лихорадка нанесла мне непоправимый урон, — возобновил речь Джон Саттер. – Рабочие разбежались, фабрики остановились и пришли в запустение, бандиты угнали скот, пришлый сброд разграбили поля и сады. Говорят, что нельзя украсть только дорожный столб и мельничные жернова, так приезжая сволочь украла даже жернова с моих мельниц. Все это так. Однако, я не идиот и не слюнтяй, мистер адвокат. Я знал, как спасти мою империю, и действовал. Действовал, чёрт возьми! Я требовал полной легализации рабства на территории штата. Если бы я мог законно вернуть рабочих-их-кхих… — он закашлялся, промокнул глаза и продолжил. — Все силы и средства я направил на достижение одной цели: утвердить Калифорнию, как рабовладельческий штат. Я сделал губернатором Питера Барнетта, и он был близок к цели…
— Ваши планы нарушил Компромисс пятидесятого года? – уточнил Кросби.
— Вы сообразительнее, чем кажетесь. Да, политики меня здорово надули. Калифорния вошла в Союз в качестве свободного штата, а мой добрый Пит получил импичмент и ушел в отставку.
— Я слышал об этом, сэр…
— Прекрасно, заткнитесь и слушайте. Пит был славным бойцом, но против Фремонта не устоял: конгрессмены Севера получили еще один штат без рабов, южане получили гарантии возврата своих негров, умотавших в свободные штаты.
— Фремонт… Военный губернатор, если я не ошибаюсь? Как мог военный губернатор противостоять законно избранному главе штата?
— Не так быстро, мистер Кросби. Придержите коней, я все расскажу по порядку… Мой сын полагал, что я веду семейный бизнес в пропасть и ненавидел меня за это. Он злился, что я не даю ему оборотных денег на строительный бизнес. У меня есть оправдание: я глядел дальше, чем мой бедный мальчик, однако, не достаточно далеко, чтобы разгадать планы политиков.
— Это очень трогательно, мистер Саттер, но для чего я здесь? Чего вы хотите теперь?
— Получить от правительства компенсацию своих убытков, адвокат. Калифорния свободна от рабства, окей. Я не могу вернуть рабочих на фабрики. Страну заполонила отборная шваль со всего мира, не способная к созидательному труду. Штат ничего не производит, кроме театров и шлюх. Домашнюю утварь и рабочий инструмент завозят с материка, продовольствие и скот из Мексики и Орегона. На кой черт работать на фабрике за два доллара в день, если золото лежит под ногами? Калифорния стала маленькой Испанией семнадцатого века. Ладно. Черт с ней, пусть летит в тартарары. Мне больше нет дела до ее судьбы. Но я имею право получить компенсацию…
— Кхм… — почтительно кашлянул адвокат. – Простите, мистер Саттер, однако, причем тут правительство? Вы не смогли удержать рабочих, это понятно, но я не вижу предмета для подачи иска. В чем вы хотите обвинить власти?
Саттер откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и жестом приказал адвокату налить виски. Когда его распоряжение было исполнено, он ожил, принял стакан и твердым голосом произнес:
— Слушайте внимательно, адвокат. Но сначала скажите, вам не показалось странным, что лихорадка началась именно сейчас?
— Что вы имеете ввиду, сэр?
— Слишком много совпадений, мистер Кросби, слишком много! А если совпадений больше одного, то это не совпадения, а чей-то продуманный план! Вы помните, когда началась эта золотая истерика?
— Эээ… Года три назад, кажется… В сорок девятом.
— Верно, но не совсем. В сорок девятом о золоте узнали на материке, а местные обезумели годом раньше — в сорок восьмом. Кто первым нашел золото?
— Не помню, сэр. В газетах писали что-то про какого-то рабочего…
— Джеймс Уилсон Маршалл. Плотник. Я нанял его для строительства лесопилки. Газетчики подняли вой, и теперь каждая собака знает: золото в Калифорнии нашел плотник Джеймс Маршалл в январе сорок восьмого года.
— К чему вы клоните, сэр? Не понимаю…
— Надеюсь, что скоро поймете, иначе мне придется отправить вас обратно в Вашингтон. Учтите, что золото в Калифорнии было всегда. Всегда! О золоте писал еще сэр Френсис Дрейк, надеюсь, вам не нужно объяснять кто это. Он высадился здесь два с половиной века тому назад и уже тогда в числе прочих достоинств этой земли упоминал золотые копи. С тех пор на Калифорнию претендовали Франция, Англия, Россия, Испания… Но из всех претендентов только Россия, Мексика и Соединенные Штаты имели желание и возможность сделать Калифорнию не колонией, а частью своей страны. Сейчас я расскажу о том, чего вы можете не знать в силу юного возраста, без этих сведений вы не сможете охватить картину в целом.
Последние несколько минут Джон Саттер выглядел возбужденным. Бутыль опустела наполовину, но Император не выказывал признаков опьянения. Напротив, его речь стала твердой, глаза сухими и ясными. Он четко излагал то, что давно продумал и пережил. Ему был нужен слушатель.
— В сорок первом году президентом САСШ стал Джон Тайлер. Он принадлежал к партии вигов, а виги всегда выступали против освоения новых земель. Если бы виги оставались у власти, я был бы богатейшим фермером всего Запада. Что вы знаете о Томасе Бентоне? – неожиданно спросил Саттер.
Мистер Кросби нахмурился:
— Хм… Дайте-ка припомнить…
Саттер презрительно хмыкнул:
— Не пытайтесь. Таких людей нужно знать, мистер адвокат. Это конгрессмен от штата Миссури. Демократ и последовательный сторонник распространения Союза на весь континент. Преставился в прошлом году, упокой господь его душу. В сорок втором он выбил у Конгресса приличную сумму для финансирования экспедиции к восточной стороне горной гряды Сьерра Невада. Исследовательский отряд возглавил его зять – лейтенант второго Топографического корпуса Джон Фремонт.
— Бывший военный губернатор?!
— Он самый. Только в то время он был не бывшим, а будущим губернатором. В его подчинение предоставили тридцать наемников из гражданских. Нужно отдать должное Фремонту, он действительно первоклассный землепроходец. Он прошел вдоль горной гряды с ее восточной стороны, выяснил, что Кордильеры являются континентальным водоразделом, открыл Соленое Озеро и озеро Тахо, но главное… Что было главным, адвокат?
Мистер Кросби развел руками. Саттер привстал с кресла, и зловещим шепотом произнес:
— Калифорнийская Тропа!
Он произнес эти два слова, как тайное заклинание, будто бы выдавая собеседнику страшный секрет, и застыл с выпученными глазами в ожидании ответа. Рыжий адвокат откашлялся и несколько растерянно произнес:
— Простите, сэр… Вы сказали, Калифорнийская Тропа?
— Да! – приглушенно каркнул Саттер. — Он нашел и нанес на карту перевал, через который можно преодолеть горы и пробраться с востока Кордильер на запад – сюда, в Калифорнию!
— А разве…
— Только морем, мистер адвокат! Ведь вы прибыли морем?
— Да, через мыс Горн.
— Сколько месяцев провели в пути? Полгода?
— Пять месяцев, сэр.
— Вот именно. Фремонт сократил это время вдвое, а то и втрое.
— Мистер Саттер, я все время пытаюсь увязать вашу историю с правительством, и у меня ничего не выходит.
— Потому что вы идиот. Слушайте дальше.
— Но для чего сенатору Бентону понадобилась эта тропа?
— Я же сказал вам, он мечтал о захвате всего континента, а Калифорния отрезана Кордильерами. Ответьте себе на вопрос, мистер Кросби, кто воспользовался этой тропой?
— Да кто угодно!
— Ха-ха! Так и есть, адвокат: кто угодно! Но это дорога в один конец. Никому еще не приходило в голову уйти из Калифорнии в лапы команчам на территорию Великих Равнин. Американцы приходят по Тропе в Калифорнию, и остаются здесь навсегда. Я прибыл в Эрба Буэна пятнадцать лет назад. Большинство населения составляли индейцы, но их мы в расчет не берем. Кто второй по численности, мистер Кросби?
— Не знаю…
— Мексиканцы, черт их дери! Мексиканцы… Их было около пяти тысяч человек. Американских фермеров можно было пересчитать по пальцам. Прежде чем захватывать землю, ее следовало наполнить лояльным населением, иначе территория останется вечно бунтующей колонией, но не станет частью страны. По Калифорнийской тропе через перевал потянулись фермеры из нищих восточных штатов, и к сорок шестому году здесь было уже около тысячи американских фермеров. За выполнение этой задачи Фремонт получил звание капитана. Наместником от Мексики в то время был полковник Кастро. Кретин был даже рад прибытию новых граждан, ха-ха!
Саттер приложился к стакану, закрыл глаза и надолго замолчал, перекатывая виски во рту. Бенедикт Кросби терпеливо ждал, пока старик соберется с силами, чтобы продолжить рассказ. Саттер проглотил алкоголь и снова заговорил:
— Потом ситуация резко изменилась. В сорок пятом году президентом стал демократ Джеймс Нокс Полк. Кстати, от демократов выдвигался и Томас Бентон, но проиграл Полку в праймериз. Впрочем, это не помешало им действовать сообща. Вы следите за моей мыслью, мистер адвокат?
— Да, сэр, конечно! Я весь внимание.
— Джеймс Полк считал, что Северная Америка должна принадлежать Соединенным Штатам. Он лично одобрил финансирование третьей экспедиции Фремонта. Целью нового исследования объявили поиск истоков реки Арканзас в Скалистых горах Вайоминга. В подчинение капитану Фремонту придали тридцать солдат и тридцать наемников. Это два полноценных армейских взвода при пушке и полной военной экипировке. Для них специально закупили новейшие ружья, заряжаемые унитарным патроном. Вся армия Союза до сих пор воюет кремниевыми ружьями, а этих исследователей вооружили, словно им предстояло штурмовать Монреаль, каково? Экспедиция вышла в декабре сорок пятого.
Произнеся эти слова, Саттер вылил в стакан остатки виски, отпил и внимательно посмотрел на мистера Кросби.
— Вас снова ничего не удивляет? — саркастически спросил он.
— Простите, сэр…
— Болван! – рявкнул Саттер в сердцах. – Только идиот отправится исследовать горы в начале зимы! Если бы Фремонт затеял научную экспедицию, он вышел бы в марте и добрался до цели как раз к таянию снегов. Но он не собирался лазать по ледникам и снежным ущельям в лютый мороз, когда толщина снега превышает человеческий рост. Не доходя до Скалистых гор, он повернул на запад и в феврале оказался в Калифорнии. Понимаете, что означает прибытие шестидесяти американских военных на территорию Мексики? Это военное вторжение, акт агрессии! Как только Фремонт пришел в Калифорнию, Джеймс Полк начал войну против Мексики на материке. Несколько раз губернатор Кастро пытался выдворить Фремонта из своих владений, и каждый раз терпел фиаско. Когда началась война, полковник объявил о депортации всех жителей, не имеющих мексиканского гражданства, но было поздно. С моря в Монтерей зашла военная флотилия САСШ, а Фремонт со своим отрядом соединился с местными повстанцами и выступил в столицу по суше. Ждать поддержки полковнику Кастро было неоткуда, на материке мексиканская армия терпела разгром за разгромом. Через месяц все было кончено. Фремонт провозгласил Калифорнию независимой республикой.
— Почему он не новым штатом Союза?
— О! Это интереснейший момент нашей истории, адвокат. Сначала Фремонт так и сделал, но потом отыграл ход назад. Для включения штата в состав Союза маловато воли одного армейского капитана, даже если она подкреплена желанием президента. Это сложная юридическая процедура, корме того вы забываете о политике. Новые штаты включаются в Союз попарно: рабовладельческий и свободный от рабства. Это позволяет соблюдать баланс интересов Севера и Юга. Включение Калифорнии без рабовладельческой пары стало возможным благодаря Компромиссу пятидесятого года, о котором мы уже говорили. Но главное не это. Основная проблема решена не была: большинство жителей Калифорнии все еще составляли мексиканцы. Они не желали идти под звездно-полосатый флаг. Фремонту нужно было выиграть время, и потому он провозгласил в Калифорнии независимость.
— Что вы предприняли? На чьей стороне выступили?
— Я затаился на время. Когда-то губернатор Хосе Альворадо присвоил мне чин капитана мексиканской армии, у бунтовщиков были все основания вздернуть меня, как офицера вражеской армии. Но поймите, мистер Кросби, мне наплевать, какого цвета тряпка болтается над резиденцией губернатора, я всего лишь хотел возделывать поля и строить фабрики. Я решил разыграть свою партию. Я понимал, что рано или поздно Калифорния войдет в состав Союза, и новому штату понадобится новый правитель. Из Миннесоты я вызвал сюда Питера Барнетта, моего протеже. В свое время я оплатил его учебу в университете, а когда он получил юридическую степень, выкупил для него частную практику. Тайно я предложил ему баллотироваться на пост губернатора Калифорнии. Он согласился, и я стал финансировать его избирательную кампанию. Он стал территориальным судьей и даже возглавил комиссию по написанию Конституции республики Калифорния. Он был хорош! Его Конституция отлично вписывалась в основной закон Союза и так поражала черных в правах, что их положение мало стало мало отличаться от рабства. То, что мне нужно!
— Постойте, а кто стал главой правительства независимой республики?
— Уильям Айд. Деревенщина… Его избрали президентом Калифорнии, а Джон Фремонт включил его в состав Калифорнийского батальона рядовым солдатом. Так он и числился рядовым, покуда Фремонт не отправил его обратно на ранчо пасти быков. Полновластным хозяином Калифорнии стал Джон Фремонт. Но Джеймс Полк и Томас Бентон послали его в Калифорнию не для того, чтобы добиться ее независимости. Они жаждали включения нового штата в Союз, а для этого требовалась одобрение Конгресса и лояльность местного населения. Сенаторами занялся Бентон, а у Фремонта было два пути: либо избавиться от мексиканцев, либо привлечь в Калифорнию граждан САСШ.
— О, да! – воскликнул мистер Кросби. — Золотая лихорадка пришлась весьма кстати!
— Кстати? – прищурился Саттер. – Вы говорите «кстати»… Нет, юноша, в большой политике не бывает «кстати». Повторяю, золото было всегда, но лишь однажды об этом заявил лично Президент САСШ. К тому времени прошло чуть меньше года с того момента, как Джеймс Маршалл нашел пару самородков на водяном колесе моей лесопилки. Калифорния спятила, жители бросили дома, города опустели. Но слухи распространялись слишком медленно, и в декабре сорок восьмого Джеймс Полк, выступая в Конгрессе, заявил буквально следующее: «Слухи не преувеличены. Наши чиновники подтверждают: в Калифорнии действительно золото лежит под ногами!». Эту фразу напечатали все газеты Америки! Это был сигнал к великому переселению народов. В течение первого года в Калифорнию прибыло около ста тысяч человек, которым было глубоко безразлично, кому принадлежит эта земля. Мексиканское большинство обратилось статистической погрешностью, они больше не могли помешать присоединению к Союзу. Дальнейшее вы знаете. Питер Барнетт выиграл выборы. Он настаивал на легализации рабства, к тому же был слишком категоричен в отношении индейцев.
— Чем ему индейцы не угодили? — осведомился Кросби.
— Тем, что это их земля, адвокат. По крайней мере, они так считают. Барнетт настаивал на их полном уничтожении или выселении. Фремонт подбил законодательное собрание штата на импичмент. Два года назад Конгресс проголосовал за включение Калифорнии в Союз в качестве свободного штата. Они захватили чужую территорию, они спровоцировали золотую лихорадку, по их вине разрушена моя империя, которую я создавал здесь пятнадцать лет. Я хочу компенсацию, адвокат, – твердо закончил Саттер.
— Мистер Саттер, это чрезвычайно занимательная и поучительная история. Однако, все ваши доводы… э… умозрительны. Они могут служить лишь косвенными признаками некоего сговора… — начал мистер Кросби.
— Я знал, что вы скажете именно это, — прервал его Саттер. – Но у меня есть еще пара фактов для вас. Назовите самого богатого человека Калифорнии.
— Оу… — растерялся мистер Кросби. – Я не знаю.
— Тогда я скажу вам. Его имя Джон Чарльз Фремонт – бывший военный губернатор и первый сенатор от Калифорнии. Каналья! С помощью консула Томаса Ларкина он инкогнито купил ранчо Марипоза. В то время, как честные люди стремились завладеть океанским побережьем и долиной за Береговыми Хребтами, Джон Фремонт купил негодную землю у черта на куличках в ста шестидесяти милях от океана. Купил за гроши, потому что эта земля не пригодна для сельского хозяйства, и к тому же соседствует с недружественными индейскими племенами. Никто не знает Калифорнию лучше, чем Джон Фремонт. Никто! Он обнаружил копи во время своих скитаний в предгорьях Сьерра-Невады. Он понимал, что золотая рента принесет ему куда больше денег, чем самородки, намытые с помощью мотыги и таза! Он обратился к тестю, и тот ссудил три тысячи долларов. Он вложил свои деньги более чем удачно: золотые копи Марипозы принесли Фремонту больше десяти миллионов долларов. Его жена Джесси Бентон Фремонт теперь богатейшая женщина Калифорнии, ибо львиная доля земли оформлена на ее имя. Нынче Фремонт не мелкая армейская сошка. Теперь это влиятельный политик, богатейший американец, меценат и капиталист. По слухам, он хочет прокопать тоннель под горами и проложить железную дорогу в Калифорнию.
— Грандиозно! — воскликнул мистер Кросби.
— Да, да, грандиозно, — злобно подтвердил Саттер. — Наконец, последнее: Фремонт посоветовал мне строить лесопилку в Коломе.
— Где, простите?
— Колома – это местечко в двадцати милях к северу от Сакраменто. В сорок восьмом году я был в отчаянном положении, всячески искал расположения новых властей, старался сблизиться с Фремонтом. Если хочешь завести друга, попроси его о помощи, так говорили древние. Я рассказал Фремонту о намерении соорудить лесопилку, в которой остро нуждалось население штата, и попросил его указать лучшее место для ее постройки. Фремонт посоветовал Колому. Для лесопилки место было паршивое, я это сразу понял. Думал, Фремонт придумал такую незатейливую месть офицеру вражеской армии. Я недооценил его. Не прошло и недели с момента начала строительства, как рабочие нашли золото, которое положило конец моей империи. Он знал, все просчитал, все предусмотрел…
Джон Саттер горько усмехнулся и замолчал.
— Сэр! — адвокат встал и напустил на себя торжественный вид. – В связи с новыми фактами, появившимися в нашем деле, я полагаю, что мы имеем все шансы обернуть его в нашу пользу. Мы подадим иск правительству Северо Американских Соединенных Штатов. Разбирательство будет долгим, но я уверен в успехе.
Судебная тяжба продлилась двадцать восемь лет.
Правительство САСШ признало свою ответственность за банкротство Джона Саттера и выразило готовность выплатить компенсацию, однако процесс подсчета ее размеров затянулся. В 1880 году Джон Саттер умер в дилижансе по дороге на очередное судебное заседание, так и не получив ни цента.
