Часть 1
V
Никогда не любил рю Риволи. Днем шумна и полна – ни пройти ни проехать. Ночью залита светом и стерильна. Быстрее на Левый берег. Быстрыми паучками по паутинке улиц добираемся до Сен-Жермен. Минут десять и уже «Кафе де Флор», «Дё Маго» и «Брассери Липп» яркими маяками освещают промокший ноябрьский асфальт. «Де Флор» ты в свое время не жаловал. А вот в кафе «двух сибаритов» (как именовалось оно в кругу друзей) любил захаживать. Именно ночью и именно поздно. Еще ни разу не бывав, знал его по рисункам Семпе. Молодая француженка за столиком, дымящаяся сигарета в руке… «Дорогие родители, хочу вам сообщить, что я не приеду домой поездом в четверг в 18:20, а взяла билеты на 22:20 на пятницу. Мое решение окончательно».
Зайдем? Улыбаешься, а вопрос каверзный. Как и твоя натура. Уже десять фонарей были отмечены вкусом губ, ощущением тела через влажную ткань, прерывистым дыханием. Давай! Хочу согреться. Украдкой смотришь на часы – еще 15 часов до отлета. Еще и всего лишь…
Зал уже полупустой. Или полуполный. Воздух чистый, а 15 лет назад дым сигарет окутывал и пропитывал одежду за 20 минут. В первый раз завалился с ватагой подруг-японок в полдвенадцатого ночи. Пять человек, две бутылки бордо. Нам уже было очень хорошо после ужина в корейском ресторане и в результате смешения хмеля и винограда ее французский все больше уходил в сторону бунго.
Мы скоро закрываемся, вам что-нибудь еще? Может, это тот самый официант? По возрасту подходит. Нет, спасибо, счет, будьте любезны. Джейн свой виски не допила. I clearly said «whisky», not «whiskey»! Смеетесь вместе и громко. Француз тоже расширяет рот в благочинной улыбке в ответ на чаевые.
Такси? Нет! Мы же договорились – пешком. Рю де Рен. Выше, выше. Налево. Старый, десятки раз пройденный путь. Улочки, улицы. Бульвар Сен-Мишель и вот уже с угла видна громада Пантеона. Еще минут десять, и мы пришли. Давай, я уже устала. Уже скоро, почти дошли.
Пляс де Контрэскарп. Еще два коротких квартала. Держишь ее за руку. Рука холодная. Надо было взять такси. На лифте поднимаетесь на четвертый этаж. У тебя аспирин есть? Страшно болит голова. Прости, но я просто усну. Падает на кровать. Снимаешь кроссовки, стягиваешь узкие джинсы. Белые трусики почти сливаются с цветом тела. Накрываешь одеялом. Идешь в ванную и принимаешь душ. Гасишь свет, ложишься и обнимаешь ее.
Тихое равномерное дыхание шелестит по комнате. Встаешь, наливаешь в темноте коньяк в стакан. Подносишь к губам. Вот и щербинка…
VI
Ныряю в метро. Поезд подходит тут же. В вагоне устраиваюсь посередине длинного свободного сидения. Впервые за вечер беру телефон, проверяю сообщения. Ни одного важного. Поднимаю глаза – напротив парень из бара. С усами и, как я теперь успеваю рассмотреть, веселыми и чуть смущенными глазами:
– Привет… мы только что там, в баре…
Киваю, улыбаюсь плотно сжатыми губами.
– Тебе далеко?
– На «Монж», – зачем-то говорю я правду.
– Не хочешь еще где-то посидеть?
Я не хочу. Отрицательно качаю головой.
– Ты живешь на «Монж»?
– До завтрашнего утра…
– О, тебе предстоит переезд! Может, помощь нужна? – с надеждой в голосе спрашивает он.
– Нет, улетаю, – отвечаю довольно односложно, пытаясь не ввязаться в разговор.
– В командировку, надолго?
– Домой. Навсегда.
– Я могу проводить – у меня машина: такси в Париже всё менее надежны.
Смеюсь. Искренне и звонко. Не хочу приключений на одну ночь и потом, возможно, пару месяцев пылких признаний и электронных ласк, сходящих на нет.
– Пока и спокойной ночи! – кричу я, выскакивая в уже почти закрывающиеся двери вагона.
– Как тебя хоть зовут? – доносится мне вслед.
Но разве это уже важно… поезд медленно отходит со станции, а я, не оглядываясь, спешу на переход для пересадки.
VII
Просыпаешься в десять и понимаешь, что завтрака не будет. Какой изувер придумал petit-déjeuner с семи до десяти? Мысленно представляешь гильотину на площади Конкорд…
Она спит. Темно-синяя блузка и бюстгальтер лежат на кресле. Правая нога выпросталась из-под одеяла. Слип на месте. Дневной свет через щель занавески высвечивает редкие красные прыщики на ягодице и бедре. Проводишь рукой по себе и понимаешь, что твой пояс целомудрия на тебе.
Мне стало жарко ночью, и я разделась. Она повернулась на правый бок и смотрит на тебя. Улыбается. Как твоя голова? Уже не болит. Я не знаю, что было вчера. Не думай об этом, все хорошо. Ты уверен?..
Звонок с ресепшен. Ваше такси у входа. Тебя куда-нибудь подвезти? Не надо, я прогуляюсь. Прижимается к тебе. Такое уже знакомое и отдаленное сиюминутным прощанием тело. Когда и где? Где скажешь, я прилечу, обещаю – без головных болей! А я – без срочных вылетов! Быстро осматриваешь номер – все взял, не забыл чего? Смятая постель, раскрытые шторы, на столике рядом с кроватью стакан. С щербинкой. Я позвоню. Жду!
Таксист молод и молчалив. Русые волосы. Сколько раз в Париже, а еще ни разу не вез тебя ни африканец, ни араб. Минут через 15, уже на автостраде, спрашивает, какой авиалинией лечу, чтобы подвезти ко входу. Эр Франс? Мсье, вы любите экстрим. У меня уже было столько пассажиров, которые не могли улететь. Серьезно?! Я пока жаловаться не могу.
Откидываешь голову и закрываешь глаза. Позвонишь ей? Напишешь? Возможно. Но уверенности нет. Вернее, желания. Злишься на потраченное время? Ну, как гласит одна латиноамериканская пословица – что значит еще одна черная полоска для тигра… Невольно прыскаешь, шофер удивленно поворачивает голову.
Вавилон, который французы, в силу своей непобедимой надменности, переименовали в аэропорт Шарль де Голль, бьет не по пяти, а по всем девяти чувствам. Черепашьим шагом проходишь контроль. Что-то надо в дьюти-фри? Пожалуй, ничего. В Берлине всего этого добра завались и дешевле. До отлета еще два часа.
Барная стойка. Не протолкнутся, но все-таки ввинчиваешься. Гомеопатическая доза «Хеннесси» – 10 евро. Заказываешь тройную. Oui, triple, je vous en prie. Бармен скрупулёзно отсчитывает три деления. Господи, благословенна будешь Испания во веки веков, где меры отмеряются фразой «вы скажете, когда достаточно». Un café aussi. Эспрессо прекрасен, надо отдать должное.
Смотришь налево. На барном табурете девушка со светлыми длинными волосами. Черная кожаная куртка с застежкой-молнией наискосок, прямой нос, губы подушечками (бабушка называла такую подушку, что клала на большую, квадратную, – думкой). Смотрит на тебя. Прищуривается.
Узнаете друг друга.
VIII
Первый раз сплю перед вылетом, как ребенок. Ни волнений, ни воспоминаний о не сложившемся знакомстве с робким, но переборовшим себя, господином-усы. Мягкая пелена и потом глубокий сон. Разве это не счастье для человека, страдающего бессонницей.
Спокойное утро и размеренный завтрак. Не из-за голода, а из любопытства: что за публика останавливается в гостинице. Дамы бодры и свежи, кутаются в кашемировые кардиганы и свитера, господа (мы же в Париже) слегка напряжены, листая утренние газеты и ленту в смартфонах.
Опять такси. Пробки. Без них никак. Вечное столпотворение в аэропорту. Стойка регистрации и отложенный рейс. Опять и снова. Конечно, я улечу сегодня, но через Берлин. Через два часа. А там? А там еще часов шесть ожидания подходящего рейса. Можно через Мюнхен, но потом на Амстердам и дома все равно не раньше следующего дня…
Купон в бар за причиненные неудобства. В Берлине еще один дадут. И, конечно, потом по прибытии денежная компенсация за сорванный рейс. Прикидываю – вполне на новый билет хватит. Осталось решить, куда лететь.
А пока чай с двойной порцией лимона. Привычно закручиваю ложечкой дольки в осветленный водоворот. Хорошо, что никто не ждет и не волнуется. И тебе не надо волноваться. Отрываю глаза от всплывших желтых полумесяцев. Знакомое лицо.
Déjà vu?
Ах, точно: вчера вечером на Конкорд и девушка с дурацкой прической!
– Salut! Людно сегодня.
– Oui, bonjour! Вчера уютней было.
Рядом со мной освобождается барный стул. Машу рукой, указывая на место рядом с собой – «подсаживайтесь».
– Как забавно, не находите: говорят, люди за жизнь встречаются трижды, а мы за сутки уже ⅔ использовали.
Смотрит, аккуратно разглядывает:
– Куда летите?
– Пытаюсь домой, но все как у Высоцкого… простите, Вы не знаете, конечно.
– От чего же, – переходит на русский язык.
– Вот это поворот! – так же по-русски отвечаю, вскидывая удивленно брови.
Улыбается. Лукаво щурит глаза.
Ходок. Ночью – одна белокожая фея и в полдень уже отрабатывает чары на новой. Смеюсь про себя: что ж, поиграем.
– Так Вам куда?
– В Берлин.
– Мне тоже…
– Ну, если у нас еще и места рядом, то это вообще какой-то розыгрыш судьбы.
Сверяем билеты. Рядом.
Разговор из области «а вы здесь зачем, где живете, как часто сюда» плавно разбавляется шутками, новой порцией чая и двойным «Хеннесси».
Объявляют посадку. И еще час сорок беспрерывной беседы обо всем и ни о чем.
Фотографии в телефоне: города и страны.
Анекдоты и снова шутки.
Случайное касание моих пальцев.
Случайное ли?
Конечно, почему вдруг вообще усомнилась…
Тут же вбиваю под диктовку рецепт экзотического супа. Стану ли готовить? Не знаю, но записать точно надо.
Берлин.
Он уже кажется таким, будто сто лет знакомы.
– Мне на транзит.
Обмен именами-фамилиями, явками и паролями во всемирной паутине.
Легкая улыбка. Прищуренные глаза и густые «гусиные лапки».
Продолжение следует…
