Утро. Я проснулась от чувства тревоги. Тревога колотилась в виски, отзывалась тупой болью в затылке. Алекса рядом не было. И зачем я вчера так напилась? Столько всего намешала… Как там, интересно, отец Алекса? При чем тут отец? Алекс. Да, именно Алекс. Где он? Я вчера наговорила глупости. Или гадости? Или глупые гадости? Хотя, почему бы и нет? Значит тому и быть. Погуляли и хватит. Все равно не мое это все – замки-аэропорты и чинные обеды. И я действительно его совсем не люблю. Значит я теперь свободна? Надеюсь, меня довезут до Берлина? А где я буду жить еще почти месяц? Значит скоро опять в Родной городок? Ну что за дурная голова… Как можно было так? Что теперь делать? Просить прощения? Нет. Это тоже не мое. Я не буду ни у кого просить прощения. В конце концов, я сказала правду.
Я с трудом встала и поплелась в душ. Лишь бы не встретить Алекса.
В ванной Алекса тоже не было.
Я спокойно привела себя в порядок. Посмотрела в зеркало. Да, теперь я готова к разговору. Или к бою? Надо сразу упаковать вещи.
Алекс застал меня с грудой вещей на кровати и открытым чемоданом.
— Доброе утро. Ты сегодня долго. Мы заждались тебя за завтраком. Ты идешь?
Я смотрю на него и не могу ничего прочесть по его лицу. Наверное, более сдержанный тон и без поцелуя „доброго утра». С утра пораньше зачем-то одел костюм.
— Да, я иду. Хотела сначала собрать вещи.
— Я еще тоже не собрал. Успеем. Потом.
Мы спускаемся по лестнице к завтраку. Запах кофе и свежих булочек. На последней ступеньке Алекс говорит:
— Ничему не удивляйся, ладно?
Я не успеваю ответить, а меня уже встречают приветствиями.
— Доброе утро. Как спалось? Вся семья и даже сестра все еще сидят за столом. Время уже около 10. Это слишком поздно для них. Странно. Все выглядят неестественно напряженными. Отец Алекса – и не скажешь, что ему вчера тоже досталось, — чисто выбрит, тоже в костюме и галстуке. Ох, уж эти мне аристократы. Хорошо, что я успела привести себя в приличный вид. Или джинсы и блузка – не совсем приличный вид? Я опять путаюсь в мыслях, пытаюсь мыслями об одежде вытеснить не проходящую тревогу и чувство опасности.
Мне наливают кофе, подают разные закуски. Я стараюсь не встречаться ни с кем глазами. Нет, это не тревога — это, кажется, стыд. Я пью кофе и не притрагиваюсь к еде.
Отец Алекса прервал затянувшуюся тишину.
-Александр сегодня с утра, очень рано, собрал нас для серьезного разговора. – Пауза. – Должен сразу сказать, для нас всех это большая неожиданность.
Все смотрят на меня, а сестра „Александра» испуганно отводит глаза.
Я готова выскочить из-за стола и убежать подальше от этой электрической тишины. Может сразу сказать: „Я все понимаю, прошу прощения, наша встреча была ошибкой. Большое за все спасибо. Где здесь вокзал?“
— Но несмотря ни на что, – продолжает отец, — Александр сумел нам все объяснить. В вашей ситуации это, наверное, единственное правильное решение.
Я поднимаю глаза и уже собираюсь сказать. «Хватит уже. Я и так все поняла. Можно я просто пойду?»
— Мы все вместе посовещались и хотим сказать только одно: ВЫ МОЖЕТЕ ПОЛНОСТЬЮ И ВСЕГДА НА НАС РАСЧИТЫВАТЬ!
Я молчу, а Алекс берет меня под столом за руку. Кажется, у него на глазах слезы.
-Ты согласишься стать моей женой?
И сразу, не дав вдохнуть и опомниться:
-Ты права, времени до конца срока твоей визы у нас действительно почти не осталось. Единственное, что мы можем сделать, чтобы остаться вместе, и тебе не пришлось уезжать – это пожениться. Ты согласна?
Я пью горячий кофе, обжигаю губы, пытаюсь прийти в себя и не могу. Что здесь происходит? Все смотрят на меня выжидающе, отец слегка подбадривающе кивает головой. Мать вытирает слезы, сняв очки, но тушь уже потекла. Селена ковыряет вилкой половинку помидора.
Я обвожу всех взглядом:
— Для меня это полная неожиданность. Вы хорошо подумали? — смотрю Алексу прямо в глаза.
— Я бы предпочла не торопиться, – говорю медленно и отчетливо, но если вы уже все обсудили, а другого выхода действительно нет, и вы готовы принять меня в свою семью, совершенно меня не зная…, — Что ж, тогда я согласна! Мне уже можно называть Вас „мама»?
На обратном пути в Берлин мы молчали почти всю дорогу. Я не выдержала первая:
— Зачем ты это сделал?
— Давай доедем до дома и поговорим? Ты почти не ела за завтраком. Хочешь мы остановимся в ресторанчике на автобане?
Дома Алекс зажег свечи и открыл бутылку вина.
— Давай теперь поговорим. Но сначала скажу я, можно?
— Говори. И постарайся мне все объяснить. Ты же прекрасно понял, что я тебе вчера сказала. Почему ты это сделал?
— Потому что я счастлив. Я подумал, что с тех пор, как я тебя знаю, я все время счастлив. И что будет если тебя в моей жизни больше не будет? Я не хочу жить дальше без тебя. Поэтому я это сделал.
У Алекса опять влажные глаза, и он тянется за бумажным платочком.
— То есть ты прекрасно слышал, что я тебя не люблю? Или ты думаешь, что это пьяные слова? Понимаешь, я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО тебя не люблю. Совсем. Тебя не удивляет, что мы даже не спим вместе? Как же мы будем жить, Алекс? Как ты будешь жить, зная, что ты любишь, а я тебя нет?
— Ты полюбишь. Я все для этого сделаю. Просто времени прошло совсем мало. Ты обязательно когда-нибудь меня полюбишь.
— Что значит когда-нибудь? А если никогда? Что ты сказал родителям? Как они согласились, зная меня всего 3 дня? Вы все с ума сошли?
— Я им сказал, что не могу без тебя. Сказал, что скоро закончится виза, и тогда ты должна будешь уехать. Сказал, что на сегодняшний день нет никакого другого выхода кроме как наше бракосочетание.
— А ты сказал им, что я тебя не люблю?
Алекс поднял измученные глаза, на лбу испарина: нет, этого он им не сказал. Они бы тогда ни за что не согласились.
Я хожу по комнате с бокалом и курю одну сигарету за другой.
— То есть ты соврал родителям и теперь все время, пока я тебя НЕ ПОЛЮБЛЮ, мне тоже придется всем вокруг врать? Мне придется все время притворяться?
— Зачем? Это наши с тобой отношения. Просто будь собой и все.
Просто быть собой? Я задумалась. А если и вправду просто быть собой? Мне не предлагают ничего, кроме любви и достатка. Разве не к этому я стремилась, покидая Уфу? Вот, бери, ТВОЕ! А это правильно? Я сама так смогу? Но от меня не требуют ничего взамен. Меня будут ждать. Просто ждать, что я когда-то скажу «люблю». И заиграет музыка, и взорвется в небе салют, и мы с Алексом за ручку побежим по радуге, заливаясь счастливым смехом? А будет ли все это?
— Я должна еще раз обо всем подумать. Я пойду спать. Это был очень тяжелый день.
Алекс остался сидеть в зале со свечами, потом поставил свой любимый Depeche Mode „what you ever wanted, what you ever needed…it’s here, in your arms…»
Хорошая песня, думала и я засыпая.
