«Всякому по делам его воздастся»
Вы когда-нибудь видели местечкового шлимазела? Нет? Так познакомьтесь: его зовут Хаим Шнобельман – по прозвищу Хаим-Танц. Ну, Хаим – это понятно, а причём здесь «Танц»? А при том, что он не мог передвигаться по местечку, как все нормальные люди: он передвигался танцуя. Нет, не думайте, что он танцевал всегда. Он не танцевал в трёх случаях: когда спокойно сидел за столом и ел, когда молился в синагоге, и когда ходил по нужде, но как он вёл себя там, врать не буду, не знаю.
Всё местечко потешалось над ним, некоторые даже советовали ему бросить работу в портняжной мастерской, где он за гроши трудился подмастерьем у хромого Лейба, и открыть собственную школу танцев.
Так или иначе, но этот шлимазл продолжал изо дня в день смешить своими танцами молодых бездельников местечка, особенно тогда, когда пританцовывал под окнами дочери своего работодателя, Рейзл, исполняя различные «па» и «фуэте», о существовании которых он даже не подозревал. Её отец, да и сама Рейзл, слышать не хотели о таком марьяже: старому Лейбу не хватало только такого зятя. Мало того, что бедняк, так ещё и постоянно танцует от неизвестно какого счастья.
Все заезжие из других местечек медицинские «светила» – знахарки и ворожеи, в один голос утверждали: болезнь эта от Бога и помочь ничем нельзя, а в город поехать с этим горем мать не имела возможности.
Так проходили дни и годы, пока не началась Первая Мировая война. Местечко, находящееся почти на границе с Австро-Венгрией, частенько подвергалось обстрелам немецкой артиллерии, к которым все привыкли. Но однажды какой-то шальной снаряд огромной мощности, не долетев, очевидно, до своей цели, разорвался недалеко от дома Хаима, разрушив сарай и тяжело ранив ни в чём не повинную козу, но… какие к чёрту сарай и коза? Что их жалеть, когда произошло ЧУДО!.. От пережитого стресса, у Хаима исчез «танцевально-психический синдром». Вот взял и пропал, без всяких знахарей и снадобий. От радости он стал пританцовывать, но на этот раз танец у него уже не получился. Счастью Хаима и его матери не было предела. Он, наконец, почувствовал себя человеком. Правда, его выздоровление несколько разочаровало жителей местечка, лишив их единственной радости в скучной и однообразной жизни. Однако для самого Хаима ничего практически не изменилось.
Хоть он перестал пританцовывать, и стал вроде нормальным человеком, благосклонности Рейзл он всё равно добиться не мог.
Она особой красотой не отличалась, приданого за ней не давали, что было существенным недостатком, да и косила она немного левым глазом, что тоже не добавляло ей шарма. Кому нужна бесприданница, даже с незначительным дефектом? Местные свахи шутили, что жених для неё ещё просто не родился.
Но, несмотря на это, Хаимом она пренебрегала, считая его недостойной парой.
Так бы всё и продолжалось, но однажды староста местечка получил из уезда разнарядку на призыв в армию новобранцев. Местечковые старейшины – знатоки Торы, составили список, в котором значилась и фамилия Хаима Шнобельмана. Медицинская комиссия признала его годным и, в числе сотен других рекрутов с окрестных местечек, его отправили в казарму. Затем пешим порядком их направили на германский фронт в район боевых действий. Вся эта, ещё не экипированная толпа, со свисающими вдоль ушей пейсами, говорящая на непонятном языке, которая проходила через украинские деревни, вызывала смех и недоумение у жителей.
Начались фронтовые будни: подъём, молитва, завтрак, изнурительные учения до отбоя с перерывом на молитвы и ужин. Заслуживал интереса тот факт, что подразделение состояло на 80% из евреев и, естественно, там находилось что-то вроде синагоги и даже раввин – человек, весьма уважаемый всеми офицерами.
И так случилось, что для успешных боевых действий, необходимо было добыть «языка». Командир выстроил полк и вызвал добровольцев, но таковых не нашлось. Тогда он пообещал высокую награду тому, кто доставит в расположение полка хотя бы офицера. Рисковать собой никто не хотел, и строй продолжал молчать. Сильных духом в полку не оказалось, а щуплым и слабосильным евреям эта задача казалась просто невыполнимой.
И тут, неожиданно, сделал три шага вперёд, как вы думаете кто? Ну, конечно же,
Хаим-Танц. Вас не удивляет, что это сделал именно он, этот худосочный еврей маленького роста? А кто же тогда, спрашивается, должен был это сделать? Ведь рассказ именно о нём, так почему совершить подвиг и получить награду должен кто-то другой? А вот как он решил это сделать, никому даже в голову не могло прийти.
Однако, прежде чем продолжить рассказ об этой невероятной истории, хочу довести до читателя информацию о том, что в кайзеровской немецкой армии тоже служило достаточно много евреев.
Воспользовавшись этим обстоятельством, Хаим поднялся во весь свой «могучий» рост на бруствер окопа, и, сложив рупором руки, закричал, обращаясь в сторону немецких окопов:
– Идн! Ес фелт мир цу миньян нох этлехе идише менер зоген кадиш нох майн тате. (Евреи! Мне для миньяна не хватает несколько человек, чтобы произнести заупокойную молитву по отцу).
Чтобы не плутать в дебрях еврейской религии, должен ещё напомнить, что миньян – это десять мужчин-евреев, необходимых для совершения молитвы, и любой, даже совсем незнакомый еврей с улицы, если его позовут, не имеет право отказать, как бы он не был занят. Это было время, когда на германском фронте, особенно перед Пасхой, часто происходили братания русских и немецких солдат.
Мало кто верил в положительный результат этой авантюры, да и сам Хаим-Танц сомневался в успехе задуманного. Но… человек предполагает, а Бог…
Не веря своим глазам, наблюдатели увидели, как со стороны немецких окопов поднялись сразу шесть человек во главе с офицером, и, преодолевая короткими перебежками нейтральную полосу между окопами, размахивая белыми носовыми платками, запрыгнули в окопы русских войск. Все солдаты полка вместе с командиром остались стоять с открытыми ртами. Такого они ещё не видали. Но… подвиг совершён, Хаим-Танц принимает поздравления. Оставалось только получить заслуженную награду.
Через некоторое время командир полка торжественно зачитал перед строем приказ о том, что в результате подвига солдата Хаима Шнобельмана, были получены важные сведения, что позволило русским войскам одержать крупную победу и захватить важный стратегический пункт. Приказом Командующего фронтом он награждается Георгиевским крестом 2-й степени и, согласно статуту ордена, ему при увольнении в запас присваивается младший офицерский чин подпрапорщика (фельдфебеля).
Вы когда-нибудь видели по-настоящему счастливого еврея? Лично я – нет! А вот Хаим-Танц, таки-да, был счастлив, потому что, как ему разъяснили, согласно положению о награждении военнослужащих Георгиевским крестом 2-й степени, кавалеры пожизненно получают денежное довольствие в размере 96 рублей в год, что считалось значительной суммой. А поскольку в местечке, где он жил, его заработок в портняжной мастерской составлял всего 3 рубля в месяц, то денежного довольствия хватит на скромную жизнь в течение года. А если он будет ещё немного подшивать, то может уже считаться вполне завидным женихом.
«Вот теперь, – думал Хаим, – когда я вернусь в своё местечко героем, любая девушка пойдёт за меня», но основной уголок в его сердце он оставил всё же для Рейзл.
Наконец, бесславно закончилась Первая Мировая, уступив безвременье Временному правительству, однако бороться до победного конца ни у кого желания не было, и весь полк, в полном составе, разбежался. Воткнув штык в землю, подпрапорщик Шнобельман отправился домой, где его радостно встретила местечковая интеллигенция в лице меламеда, моэля и раввина. Обыватели чуть ли не в очереди стояли, чтобы потрогать руками ранее невиданную, отливающую золотым блеском награду, заставляя героя в сотый раз повторять рассказ о взятии в плен немецких солдат, а когда ещё узнали, что Хаим-Танц будет получать пожизненное денежное содержание, каждый обыватель уже видел его своим зятем. Только Рейзл скромно стояла в стороне и с интересом поглядывала на него.
P.S. После революции большевики отменили царские награды, лишив также кавалеров всех орденов денежного довольствия. Всё что у Хаима осталось, так это, уже никому не нужный, крест, перешедшая к Рейзл по наследству от отца допотопная швейная машинка и прозвище: ХАИМ-ТАНЦ.
Фото с выставки Еврейского музея и центра толерантности при поддержке Благотворительного фонда «САФМАР» (выставка «Евреи России и Первая мировая война»)
