В жару июльскую платаны раздевались,
Жёлто-зелёные являя телеса.
Оранжевым фонариком физалис
Горел над блёклыми метёлками овса.
С лиц, перекошенных полуденной мигренью,
Ссыпалась буднями изъеденная дрожь,
Под страхом смертным уводя к смиренью,
Христьянской готики острился в небо нож.
Жоржет акации – растрепанная пакля –
Тлел золотом с откинутых манжет.
Глотала, лапами перебирая, цапля
Реестр имен, пришедших на планшет
Озёрной лужицы. Усопшая душица
Прошлась по чувствам острым коготком.
Одна пчела упорно копошится,
И даже с павшим возится цветком.
Средь сухостоя вяло земляника
Без всяких ожиданий морщит бровь
И в землю падает лицом, почти без крика,
Весьма похожая на спёкшуюся кровь.
Учёный ворон глянет изподлобья
На эпитафию: прах к праху общему –
И гаркнет в раму чёрного надгробья –
В окно печальное – с вопросом: «Почему?»
Иллюстрация Михаил Рейман
