— Алька, ты идешь с нами на площадку, в волейбол?
-Куда?
— За общагу, без сетки, мяч новый!
— Конечно! Только оденусь. Начинайте без меня пока…
Шла весна второго курса политехнического. До сессии еще есть время, в воздухе запахло свежими листочками, одуванчиками, пряной сочной травой. Ну как тут усидеть в общежитейской комнате на 4-х человек? Да и выходной день – многие разъехались, тем, кто остался, это как раз на руку.
Алька быстрыми взмахами щетки собрала пышные и тяжелые каштановые волосы в пучок на макушке, скрутила в гульку, вытащила из тумбочки светлую футболку с рожицей, натянула тонкой шерсти спортивные брюки и вытащила из-под кровати самую главную ценность – кроссовки фирмы «ЦЭБО». Вернее что-то на них похожее, скорее спортивные туфли темно-синей натуральной кожи с белой клееной тракторной подошвой и белыми синтетическими шнурками. В конце месяца им с подругой Иркой повезло. Купили «со двора» в ближайшем крупном универмаге две пары одного размера.
На площадке для мини футбола, за сеткой собрался кружок и весело с прибаутками отбивали мяч. Кто умел, отбивал в полете, кто правильно принимал удар или как придется, другими частями, от которых мяч летел по непредсказуемой траектории.
Алька в таких компаниях чувствовала себя, как рыба в воде. В детстве, вместо игр в куклы, она играла в футбол с соседскими мальчишками по праву двоюродной сестры одного из них. Часто стояла на воротах и реагировала на летящий мяч как на врага – отбить любой ценой. В школе тренировки по волейболу и соревнования, вкупе с другими увлечениями, занимали все ее свободное время. Ходить на свидания с мальчиками ей было некогда. Тот, кто нравился в школе, был слишком красив и занят подругой. Состав кружка смешанный, но больше парней. Одни уходили, другие приходили, привлекаемые возгласами и смехом, кто-то уже побежал в студенческий гастроном за газировкой или пивом. Одна фигура, ставшая напротив, привлекала алькино внимание. Василий. Вася Бабенко с 4-го курса…
Алька только поселилась в общежитие. Она была последней, кого поселили в комнату 3-4 на девичьем этаже общежития факультета. С трудом, после месяца работ в колхозе на помидорах, покорив своей прямотой и наивностью председателя студсовета, разыгравшего ее в присутствии своих друзей, не имея нужной справки о доходах семьи, все-таки поселилась. Комната в четыре железных кровати, один стол, четыре стула и тумбочки, четыре шкафчика за шторой составила для первокурсницы Альки предмет огромного счастья. Она уехала из своего города, из семьи и теперь да здравствует свобода!
Первые месяцы вживания нельзя было назвать простыми. По всем родительским канонам воспитания, девочки из ее комнаты казались ей особами легкого поведения. Каждый день вечером комната наполнялась толпой парней. С пустыми руками никого не пускали. Несли все: вино, конфеты, тортики, чай, кофе, сгущенку, шоколад. Заседания продолжались до часу, а то и двух ночи: флирт, анекдоты, музыка, гоготание. Алька надевала свой школьный «мастерский» спортивный костюм, сверху халатик и пыталась, скрутившись клубком, уснуть. Но где там! Приходилось хлопать ресницами и пить чай с чем-то сладеньким. Постепенно свыкалась, узнавала персонажей, вставляла свои реплики, шутила и постепенно стена отчуждения разрушалась.
Альке с девчонками уже стало интересно обсуждать ребят, слушать интересные общежитейские истории. Не было еще встреч ни у кого с кем-то конкретным. Пока у друзей ценился весь коллектив комнаты 3-4 в полном составе и девчонкам это тоже нравилось.
— Есть тут один Бабенко, кажется, Васей зовут. Отзывался о нашей комнате непристойно. Отомстить бы ему, — говорит Ольга, красивая, рыжеволосая с темными миндалевидными глазами и сочными губами.
— Это мерзкий типчик, что все время в жилетке джинсовой ходит, с лоснящимся лицом? — cпрашивает Татьяна, высокая стройная брюнетка с большой грудью и узкими бедрами, пловчиха.
— А давайте объявим его персональным врагом комнаты 3-4, — говорит Ирина, шатенка с индийской фигурой, ярко-выраженной талией и бедрами, большой природной родинкой между бровей и лисьими чайными глазами.
— Девочки, вы только вслушайтесь в фамилию: Б А Б Е Н К О! Да баба он, раз сплетни такие распускает. Вспомнила его: глаза синие, выпуклые, а волосы жирные, как у приказчика какого-то, и еще жилеточка эта. Фуууууу, — Алька, курносая, веселая, кареглазая круглолицая завершает вынесение приговора врагу комнаты 3-4.
После этого разговора много произошло событий. У каждой девушки из 3-4 появился персональный ухажер и уже не было в их комнате того сумасшедшего веселья первого семестра, которое по праву можно было назвать «Вхождением в свободу и счастье»
…Василий – враг комнаты по приговору полуторагодичной давности, стоял сейчас перед Алей и достаточно умело парировал удары. «Ну, сейчас увидим, кто кого» – зрело у нее в голове. Игра шла уже не один час и круг участников предательски сжимался. Руки уставали, но были еще и ноги в новых почти кроссовках. Никто не ожидал от Альки такого владения мячом ногами, которые спасали мяч из самых неудобных позиций.
— У тебя подошва отклеивается! — услышала Алька от врага народа.
— Это не повод для остановки! — отвечает она, чувствуя усталость «вражеского лагеря».
Они остались только вдвоем. Игра продолжалась. Алька с каждым ударом ногой ощущала, как от ее правого кроссовка все больше и больше отвисает белый «язык» с тракторной поверхностью. «Ничче, пробьемся!» — посылает она в ответ синим глазам, которые на нее уже смотрят с нескрываемым восхищением. Они улыбаются и обволакивают ее невидимой паутиной. «Не дождетесь!» Подошва ее новых «ЦЭБО» предательски держится только на половине задника…
— Аль, давай ничья! Ты меня сегодня сильно удивила, не ожидал, что ты такая!
— Какая?
— Классная!
«Да ты тоже ничего! Я себе не таким тебя представляла…» — молча отвечает Аля.
Они идут домой, выясняя, что они еще и земляки. Он родом из районного городка Ахтырка, она из Сум. Удивительно. Он держит периодически диету и бегает в парке, хочет похудеть, она делает так же. Удивительно. Какое-то тонкое тепло охватывает Альку изнутри. Их интересы, кажется, совпадают во многих вещах! С Алькой такое впервые.
— А давай завтра вечером вместе в парке побегаем, — предлагает Вася.
— Ну как мы встретимся, чтобы нас меньше видели?
— А я придумаю! Камушек в твое окошко маленький кину. Как стукнет, так и выходи, я тебя у входа в парк поджидать буду. Идет?
— Идет, — улыбается Алька.
Воскресение. Оля, Ира, Таня убирают комнату, Алька колдует на кухне над утиным супчиком. Готовить супчики в этой комнате умела только она. Традиции не менялись.
Стол накрыт, супчик остывает.
— Девочки, вино все будут? — спрашивает Ольга
— Нет, мне что-то не хочется, — Алька растягивает губки в таинственной улыбке.
Торжественную часть ужина прерывает одно событие: через открытое наполовину окно влетает маленький камушек и рикошетит прямо на стол… Мертвая пауза и крик!
Альке с трудом удается сдержать смех, ведь только она понимает значение этого «идиотизма». Под каким-то предлогом она потихоньку покидает подруг, выясняющих природу этого камнепада.
В спортивной форме, в старых кроссовках, Аля уже глазами выискивает его – своего компаньона по бегу в парке. Вася что-то держит в руках, завернутое в бумагу.
— Привет. У нас в комнате был день рождения, я тебе кусочек Киевского тортика принес
— Вааася, мы ж худеем!!! Что же, с тортиком во рту бегать? — Альке чертовски приятно, что из двух установок «худеть и не есть сладкого» и «принесу ей сладенького», он выбрал вторую.
Парк жил своей жизнью: кто с детьми, кто с собаками, кто бегал, кто сидел на лавочках, до полной темноты можно было сделать несколько кругов, «намотав» километров пять.
— Давай посидим на лавочке, отдышимся, пока так тепло
— Посидим, — соглашается Аля. — Поговорим. Ее удивляет абсолютная идентичность вкусов в самых обыденных вопросах, связанных с какими-то решениями по переделке одежды или, скажем, спортивной сумки. Он так же, как и она, многое умеет делать своими руками и, казалось, в детстве его тоже совсем не баловали. Готовиться к сессии собирается в Гидропарке. Это уже проверенная Алькой версия совмещения двух не совмещаемых вещей: читать конспект и загорать. Все, что они затрагивали в разговоре, совпадало по вкусам.
— Тебе не холодно? Подвинься ближе, — Вася берет тихо ее плечо и слегка притягивает к себе. — Ты чего дрожишь, боишься?
— Нет, ничего я не боюсь! Я в пять лет по кладбищу сама ходила вечером, чтобы не бояться.
-Ха-ха-ха, так вот ты кого мне напоминаешь! Можно я тебя Бандой буду иногда называть? Я знаю, что ты встречаешься с Шандером, что он уже защитил диплом, что поехал сейчас на заработки. Его в общежитии ребята уважают. Отбивать у него девушку вряд ли кто решится!
«Ну почему у меня так происходит? Как только Шандер скрывается с моих глаз, меня он вообще перестает волновать! Вот ни капельки, особенно сейчас! Но Вася – другое дело! Он вызывает ощущение «движа под ложечой» и не выходят из головы его ярко-голубые глаза в сочетании с темными волосами. Конечно, об этом никому, молчание сейчас – золото» – проносится в алькиной голове.
— Который час? — спрашивает она, чтобы заполнить неудобную паузу.
— Через полчаса закрывают общагу. Боишься? Ой, забыл, извини, ты ж не боишься, — Вася смеётся, а сам все крепче прижимает к себе Альку, прикасаясь губами к шее. Когда она опомнилась, он целовал ее уже в губы. Она не понимала, как вести себя дальше? Стоит ли вырываться и деланно возмущаться, когда тебя накрывает такой теплой, приятной волной? Или быть честной перед собой и отвечать на его поцелуи? Пришло решение быть честной перед собой.
— А ты темпераментная! Быстро загораешься! Хотелось бы думать, что не остываешь так же быстро, как это случалось у других!
— Вася, ты вряд ли об этом узнаешь! — сразу сработал алькин стоп-кран, который включался всегда, как только начиналось сравнение или упоминание о ком-то еще при ней.
Так уж получилось, что вопросу отношений Али с противоположным полом больше уделял внимание отец. От мамы у них имелись секреты всегда.
«Аля, запомни, нет ничего более отталкивающего, чем навязчивая девушка! Загадка всегда привлекает больше, чем дозволенность. Если видишь, что твоим обществом или вниманием не дорожат, разворачивайся и уходи. Уходи без объяснений!» – Эти папины правила Алька помнила отлично.
— Возвращаемся, но только прошу тебя, Аля, давай пробежим мимо нашего учебного корпуса. У меня там есть одно дело на две минуты.
— Хорошо, — улыбается она, понимая, что впереди их ожидает еще одно приключение. Общежитие уже будет закрыто. Скандальная вахтерша тетя Люба соблюдала пропускной режим с точностью до секунды.
— Что это?
Василий держал перед ней несколько душистых веточек, цветущих белым.
— Это тебе, бери. Это алыча, цветущая алыча. Я заметил ее несколько дней назад.
К их удаче, тетя Люба любила дремать при свежем воздухе и форточка окна, рядом с входной дверью оказалась приоткрытой. В эту весеннюю ночь она дремала с храпом. По своему плану проникновения в общагу Вася влез на крышу входного навеса, а оттуда через дежурное окно комнаты на втором мужском этаже – вовнутрь. Затем спустился в холл, убрал с подоконника все цветочные горшки и поддержал сложную комбинацию проскальзывания Альки в форточку. Все проделывалось быстро и тихо, к тому же в темноте. Оценка «пятерка с минусом». «Минус» – это шум от зацепленного ногой горшка. Тетя Люба проснулась и пока включала освещение, заговорщики разбежались по разным лестницам, не попрощавшись. Не договариваясь, они решили все держать в тайне.
— Алька, где ты вчера была? — Подруги вопросительно смотрели на нее и на вазочку с веточками алычи, — мы тебя по всей общаге искали.
— Это большой секрет! Девочки, я встретила такого, за кого, в принципе, могла бы замуж. Спокойно-спокойно! Никто никуда не звал! Я вам сейчас только про свои ощущения!
— Стоп. Я кажется, где-то читала, что на Востоке ветка цветущей алычи – символ признания в любви, — вспомнила Таня, самая начитанная из всей комнаты.
— Это большой секрет!
Суббота – любимейший день. В зале подвального помещения дискотека. Сокурсники поляки привозили из-за бугра последние новинки известных групп, да и танцевали ребята поляки по-другому. На дискотеках Алька всегда с распущенной гривой своих волос, всегда в состоянии счастья, привлекая к себе внимание, какой-то энергией радости.
— Аля, а ты «Машину Времени» любишь? — С этим вопросом встретил ее Василий на ступенях после дискотеки
— Да о ней так все много говорят, но честно – я как-то еще не разобралась в этом.
— Хочешь, приходи в нашу комнату, послушаем. Наши все разъехались. Я один.
— Мои тоже все разъехались, тоже одна в комнате. Приходи ты.
Стол. Две чашки, чайник, свеча в простеньком подсвечнике. На стуле магнитофон с вертикально заправленными бобинами. Алька уже по второму разу слушает про даму в панаме, новый поворот, кукол-марионеток… До нее доходит смысл текста каждой песни. Она восхищена и благодарна за открывшийся мир «Машины Времени» своему тайному другу Васе. Он сидит напротив, они долго и молча смотрят в глаза друг другу.
— Как странно, — думает Алька, — мы одни сейчас, и я совсем не переживаю, что он как-то себя поведет. Так интригующе чувствовать его внимание, интерес и в то же время доверять, сидеть всю ночь. Он делится мыслями – я радуюсь. Почему у меня все совсем не так с тем, кто имеет доступ к моему телу, почему я такого не испытываю с ним? Почему я вообще с ним? Почему мне стыдно его познакомить с моими друзьями из группы? Почему?
— Аля, смотри, уже светает! Может, пробежимся по утреннему парку?
— А давай, Вася!
Через неделю Алька поехала с ним за ландышами в Ирпенский лес пригородной зоны. Она не могла поверить, что все это происходило с ней: он даже не давал ей наклоняться – сам собрал тугой букетик ошеломительно пахнущих майских ландышей, растущих в лесу под ногами в траве.
Они пили шампанское из бокалов и ели любимую докторскую колбасу с сайкой. Все это оказалось у Васи в спортивной сумке. Потом, как по какому-то сценарию, загремело, солнце закрыла свинцовая туча. Начиналась майская гроза.
— Алька, снимай свою кофту, я ее в сумку спрячу, пусть у тебя останется что-то сухое!
— О боже! Шампанское, лес, переодевание, гроза! Это все может закончиться определенным образом! Я к этому готова? — проносится у Альки в голове.
Туча разродилась крупными каплями дождя, вначале редкими, затем стеной. Алька с Васей стояли в обнимку, накрывшись подстилкой. Альке было хорошо в его руках. Она чувствовала, что ничего из того, к чему не готова, происходить не будет. Она это уже понимала. Откуда-то снизу, от реки стала слышна величественная вещь «Space».
Казалось, это тоже входило в сценарий. Гроза уходила, воздух наполнялся озоном и пением птиц.
Наступившая сессия, потом практика прервали встречи, оставив Альке приятный и трепетный след в душе. С чем-то нужно было разбираться, но об этом она подумает уже дома, на каникулах.
Сентябрь, начало третьего курса. Факультет переводят в новое общежитие, другие правила. Выпускников уже не пропускают и Алька рада этому безмерно. Ей стало очевидно, что Шандер это ошибка и предстоит как-то это ему сформулировать уже за пределами общаги. Наивная Алька, она думала, что сделать это можно так просто! Оказалось, что его намерения совсем противоположные – любой ценой он пытался вернуть себе то, чего уже не существовало.
По вечерам иногда Альку приглашали в гости комната Василия. Еще два обитателя были рады ее приходу, но верить их радости Алька не спешила: каждый раз, когда она думала про поход к ним, откуда-то издалека доносился голос отца «Запомни, нет ничего хуже назойливой девушки…» Это было каким-то дуализмом. Желание видеть и общаться с Василием и страх быть назойливой, не ощущая того. Шандер все чаще стал приходить не трезвым, караулить ее у входа или под окнами.
Однажды в ноябрьские праздники ему удалось пробраться мимо вахтерши. Нормального разговора у Альки с ним не получалось. Он был не трезв и агрессивен. Таким Алька его не знала, но осознание опасности уже начиналось: она снова была одна в комнате в эти дни. Шандер повернул торчащий изнутри ключ с тяжелой конусообразной металлической штукой на кольце, вынул его из дверей и положил себе в карман. Затем достал из сумки бутылку крепленого вина и предложил Альке выпить. Ее охватила жгучая ненависть к этому человеку. Она не переносила принуждения ни в какой форме. Знала свою реакцию – вспышку агрессии и, в данном случае, уже боялась ее в себе. Боялась ножа, лежащего на столе, боялась этой тяжелой конусообразной штуки на ключе от комнаты, которой она уже мысленно била Шандера в висок, освобождая себе выход из комнаты…
«Так нельзя, так нельзя, — стучало у нее в мозгу. — Будь хитрой, перехитри его, он же пьян, подыграй ему.»
— Мне нужно выйти в туалет, открой дверь, — как можно более спокойным тоном сказала Алька, не глядя в глаза. Сорок минут изображения угощения вином и слушания какого-то бреда. Ее возможности притворства уже на исходе…
Это уже была вторая попытка, первая не прошла. Ну же, ну…
Ее выпускают на 5 минут без ключа.
«Только бы Васька был у себя! Только бы был Васька…» — Алька без оглядки спешит на 4-й этаж.
— Что-то случилось у тебя Аля? — определяя по стуку, спрашивает Вася.
— Не спрашивай, пожалуйста! Мне нужно побыть у тебя какое-то время.
— Заходи, сейчас будем ужинать. Вот возьми мои вещи, переоденься, все чистое.
Вязанный белый теплый свитер, спортивные брюки и плетеные тапочки возвращают дрожащую Альку в состояние «как дома». Стены покрашены под кирпич, фонарь, похожий на старинный уличный, не ярко освещает стол со скатертью. Вася вышел на кухню что-то подогреть в казанке. Тушеный в морковке кролик. Такое она пробовала в далеком детстве у бабушки. Наверное, Вася успел-таки побывать на родине и каким-то чудом сегодня оказался тут. Выпили немного сухого вина, завели разговор.
Альку отпускало, почувствовала, что ей уютно и хорошо, что, не договариваясь, они снова вместе одни в его комнате. Острых тем не затрагивали.
— Я часто вижу рядом с тобой Володьку, который на Кубе служил и восстановился к вам на курс.
— Да, он подружился с моими друзьями из группы, но живет в съемной квартире, ходим компанией к нему в гости.
«Как же ты не видишь, что мне уже давно нравишься ты? С тех самых первых бегов по парку. – Проносится у Альки в голове. — Я не могу тебе первая об этом сказать! Я не хочу казаться навязчивой, потому что ты мне очень нравишься. Потому что я хочу тебе нравиться, потому что я многое хочу с тобой, но не уверена во взаимных твоих желаниях! Потому что ты молчишь, Васька, молчишь…»
Васина рука дотягиватсяк ее руке на столе:
— А знаешь, счастьем может быть собирать ландыши…
«Вася, я была очень счастливой в электричке, когда возвращались мокрые из леса. Засунув нос в букет, смотрела в глаза напротив и не могла оторваться.» — Алька отвечала ему снова молча…
— Уже поздно, пора отдыхать. Я тебе постелю на своей кровати, Аля?
Алька ложится с перемешанными за день мыслями в голове. Вася запирает комнату, выключает свет и садится рядом.
— Вася, давай ты сегодняшнюю ночь поспишь не на своей кровати?
Не проронив ни слова, он ложится на одну из двух пустующих кроватей…
«Все будет завтра, — решает Алька. — Не хочу мешать все в одну кучу – этот кошмар с Шандером и Васю… все завтра… завтра…
Утро. Аля не сразу понимает, почему в свитере. Ну да – побег, Вася…
— Вася!
Тишина. В комнате она одна. На столе завтрак. К черту! Где Вася? Недобрые предчувствия подсказывают недоброе.
Сложив свитер, брюки на кровати, Алька поняла, что пора возвращаться к себе пока не приехали ее подруги. Там ее ждала пустая комната, ключ торчал в двери.
— Слушай, А что с Васей? Он нашелся? — Как можно более спокойным голосом Алька старается спросить у Славы, приехавшего соседа по его комнате.
— Да к девкам в общагу радиотехнического факультета напротив он побежал, невтерпеж, наверное.
Однажды через год они случайно встретились в студгородке:
— Я слышала, что ты женился?
— Да. А я слышал, что ты замуж собралась?
— Да. Через месяц, за Вову, который на Кубе служил…
Однажды через 15 лет он ей приснился. В тот день и еще неделю она не могла ни о чем думать, кроме Васи. Как же ей нужно его разыскать! Мозг обдумывал все возможные варианты поиска человека по фамилии, имени и дате рождения. До социальных сетей и повсеместного интернета еще было очень далеко, а ей так ощутимо, так явно, так сильно хотелось его разыскать, сказать все, что не сказано, а самое главное взять за руки и посмотреть в его синие глаза…
(Иллюстрация автора)
